Секрет индийского медиума

– Все, – сказал он, – отмучились вы, Ульяна Владимировна. Я тут над одним новым смертельным веществом работал, да такое вдохновение было, что быстро его и изобрел. Это газ. Для умерщвления особо опасных преступников, к смертной казни приговоренных. Расстрел – все-таки дело негуманное, да и дорогое. А газовая камера – одна человек двадцать вместить способна. Прощайте. Велю вашу могилу ежедневно васильками украшать.

Дверь закрылась, а из нескольких трубок повалил газ не газ, пар не пар, дым не дым, но Ульяна от отчаяния чуть руки себе не переломала, так заламывать их стала, крича, что не хочет умирать, что ни в жизнь ни над кем больше розыгрышей устраивать не станет, уйдет в монастырь и до конца дней своих грехи будет замаливать. А газ все наполнял комнату, а ее никто не слышал, никто не явился вызволить. Стало сквозь дым этот уже ничего не видать, взмокла она от отчаяния, волосы ко лбу прилипли, одежда – к телу. Упала на колени и стала из последних сил вслух молиться.

Тут дверь распахнулась, ядовитый туман весь мигом улетучился, на пороге опять возник Иноземцев. Он хохотал, как сам дьявол, таким смехом заливался, что сердце Ульяны в пятки ушло.

– Забавно, Ульяна Владимировна? Весело, ой весело, ведь правда? – произнес он сквозь хохот.

Тут Ульяна с криком вскочила и видит, что сидит она на диване в незнакомом купе, не в том, в который села давеча, прежде чем Иноземцев к ней со шприцем проклятым не явился. Доктор спал, обняв плечи руками и прижавшись виском к окну. От криков девушки тотчас поднялся, порывисто вскочил, к ногам ее бросился и стал прощения просить за то, что позволил себе в ярости укол луноверина применить.

Ульяна сначала ничего не поняла, почему она не в темнице, полной смертоносного газа, почему не в ошметках мокрого платья, почему лицо и руки не в царапинах. А потом разрыдалась и сквозь всхлипывания поведала Ивану Несторовичу свой страшный кошмар.

– Вы меня голодом мучили, – в завершение обиженно заявила она.

Иноземцев обнял бедную девушку и, как дитя, по голове принялся гладить.

«Ничего он не Кощей Бессмертный, не дьявол и не чудовище, прежний Иван Несторович, добрый и хороший, вместо того чтобы мстить, сам прощение просить стал. Никогда больше его не обижу, – подумала Ульяна. – Ну и приснится же!»

Глава II

Понарошку

Все бы завершилось самым что ни на есть чудеснейшим и замечательнейшим образом, но вот стал вдруг добрый молодец Иванушка, который Несторович, требовать жениться на принцессе-лягушке своей, которая Ульяна, что Владимировна.

Да ведь это совершенно невозможно было! Кто она теперь, принцесса эта? Бандитка в бегах, запятнавшая и русское имя свое, и немецкое, и даже французское. О ней и в Департаменте полиции известно, и в русском посольстве города Парижа, и в Сюрте. Мадемуазелью Боникхаузен[13 - Читайте об этом в романе Ю. Нелидовой «Тайна “Железной дамы”» (Издательство «ЭКСМО»).] прикрываться не выйдет, и имя-то ведь это было фальшивым. Как себе Иван Несторович представляет брак с такой особой, которая всю жизнь по липовым паспортам жила?

«Желаю, – говорит, – чтобы ты завсегда рядом была и никуда теперь не делась, а имя твое в паспорте моем записано было, и по закону я право имел запрещать тебе всяческие безрассудства».

Ульяна усмехнулась, ишь, чего захотел! А может, в воду невод закинешь, рыбку золотую для начала поймаешь, старче?

– Какой, оказывается, в вас сатрап сидит, – возмутилась она. – Я до восемнадцати лет под игом дядюшкиным жила, света белого не видела, жизнь на карту поставила, да не одну, чтобы свободы добиться, а теперь вы меня в клетку посадить намереваетесь? Да ни в жизнь! Я, может, в Техас уехать еще хочу. Уже давно мечтаю наконец ограбить поезд, или банк, или что еще, зажить на ранчо и чтобы ворота охранял самый настоящий тигр полосатый.

– Я с вами поеду, – упрямо настаивал Иноземцев.

– И что делать там будете, в пустыне среди кактусов и коровьих лепешек?

– Что в России делал, то и там делать буду. Что, разве в Америке никто не болеет? Лечить некого?

– Нет, ни за что!

А потом смотрит, Иван Несторович поник, голову опустил. Жалко Ульяне его стало.

– Не выйдет у нас ничего хорошего, – принялась Ульяна утешать, присев рядом. – Ни один батюшка не согласится освятить такой союз, как узнает, что невесту Элен Бюлов величать. А в российском посольстве меня сразу арестуют. Вы мне смерти желаете?

– Негоже всю жизнь в бегах. Надо пойти и в содеянном покаяться. Пусть меня вместо вас арестуют, я сам кругом виноват во всех ваших злоключениях, позволял бесчинствовать и открыто покрывал не единожды. Всю вину на себя возьму, сяду, а вы меня дождетесь.

Ульяна Владимировна прыснула со смеху. А потом сказала, потрепав будущего супруга по волосам:

– Какой вы глупый, Иван Несторович, с ума можно сойти. Вам замок Лессепсы подарили на берегу Луары с виноградниками, поглядите, вокруг какая красота. Франция! Воздух какой! Вы теперь свободны от ваших врачебных дел и пациентов, над вами нет никаких департаментов, больниц и заведующих, студенты больше не подкинут вам в портфель крысят. А вы сдаваться все хотите! Да уж отсидели свое у месье Чечотта на четвертом этаже, в отделении для буйных. Законно ли поступили с вами тогда господа чиновники, почем зря в желтый дом засадив?[14 - Читайте об этом в романе Ю. Нелидовой «Дело о бюловском звере» (Издательство «ЭКСМО»).] Так что бросьте эти мысли о добре и о справедливости. Сии понятия очень даже относительны. Нас учили, что добро одноликое, а оно разным бывает. И даже то, что мнится обычному человеку смертельной опасностью, может на самом деле самым настоящим спасением обернуться.

Но Иван Несторович опять за свое – хочу, чтоб в паспорте Ульяна Владимировна Бюлов женой была записана, и все тут.

Какой неугомонный. Как ребенок прям.

– Хорошо, – согласилась Ульяна. – Но если жена ваша – разбойница в бегах, тогда и свадьба будет ей под стать. Я сама все организую. Вы не вмешивайтесь.

Что и говорить, решила Ульяна инсценировать бракосочетание, чтобы успокоить своего доктора, так он от нее и не отстанет ведь. Перво-наперво выкрала она у него паспорт и заказала точную копию, чтобы если уж вписывать свое распроклятое имя, так только понарошку. Теперича нужно было найти уполномоченного чиновника из России, чтобы запись эту воздухоподобную для Ивана Несторовича сделать. А кто был уполномочен в городе Париже русских в паспорта друг другу записывать? Консул, быть может, или сам посол, чтобы уж наверняка и без всяческой бумажной волокиты. Ну отправилась Ульяна к Артуру Павловичу Моренгейму, девяностолетнему старичку с пышной седой бородой. Прямо так без переодеваний, масок, грима и прочей мишуры. Поймала его одного в парке прогуливающимся близ бульвара Сен-Жермен и напрямую представилась по-русски:

– Здравствуйте, мое имя Ульяна Владимировна Бюлов. Знакомо ли оно вам?

Лицо престарелого посла перекосилось от изумления, он столбом встал, глаза квадратные, подбородок дергается, но девушка не растерялась, взяла господина посла под локоть и говорит, мол, ежели меня не выслушаете, потом жалеть будете.

А имечко энергичной барышни послу, конечно же, было известно по недавнему скандалу, в котором племянница месье инженера Эйфеля фигурировала[15 - Читайте об этом в романе Ю. Нелидовой «Тайна “Железной дамы”» (Издательство «ЭКСМО»).]. Запутанное дело так ведь и не распутал господин Рачковский, глава ЗАГа[16 - ЗАГ – Заграничная Агентура Государства.], а бывший русский исправник Делин канул в небытие, недообъяснив, отчего ему в голову взбрело двух этих барышень путать. Посол думал, что Элен Бюлов привиделась несчастному, лишенному всех чинов уездному полицейскому. Но дело о бюловском звере читать пришлось, даже раз в Петербург для того ездил. А тут на тебе – подходит к нему в парке мадемуазель Боникхаузен и на чистейшем русском представляется Ульяной Владимировной Бюлов.

Посла чуть удар не хватил.

А Ульяна ведь знала, что любая авантюра, любое дельце смелых любит. Выбрал цель – и на абордаж, иначе никак. Только раз смятение впустишь в сердце, только засомневаешься, так сразу неудача за неудачей будет сыпаться на буйну головушку. Главное, врасплох застать, ошеломить и тем время выиграть. Но Ульяне неведом был страх, она не желала даже подумать, какие наказания ждут ее за все вытворяемые фокусы, и далеко уже зашла в своих поступках вовсе не благонравных, чтобы трястись за собственную шкуру и опасением никчемным и бесполезным себе дело портить.

Взяла она Артура Павловича под локоть, и пошли они прогулочным шагом вдоль аллеи по-осеннему нарядной, в золото да багрянец одетой.

Красив Париж осенью!

Посол под цилиндром по?том обливается, руки его трясутся, а девушка знай себе и рассказывает:

– Я, – говорит, – самая настоящая воровка, чужого добра расхитительница. И в ловкости мне нет равных, поймать меня ни русской полиции, ни парижской до сих пор не удалось. Но цели у меня завсегда благородные, сами можете судить по газетным сенсациям, которые Элен Бюлов учиняла. Такой человек, – при этих словах Ульяна подала послу его часы золотые на цепочке, которые у него из-под редингота вынуть сумела, так что тот и не заметил, – скорее полезен на воле, чем за решеткой. Не хочу в бегах быть, хочу свободы. А еще… замуж хочу. Потому предлагаю сделку – Элен Бюлов вам помогать будет, если вдруг нужда такая возникнет, в ваших делах с парижской биржей, всегда – пожалуйста, обращайтесь, а вы ей свадьбу сыграть не воспретите. Ведь как ловко она обула давеча панамского афериста, как ловко мулльён у него выкрала[17 - Читайте об этом в романе Ю. Нелидовой «Тайна “Железной дамы”» (Издательство «ЭКСМО»).]. Но ежели вы меня прогоните… то завтра же весь Париж будет стоять на ушах от удивительной истории Ульяны Владимировны Бюлов, она Элен Бюлов, она же мадемуазель Боникхаузен – племянница инженера Эйфеля. Позор русской полиции, французской жандармерии, русского посольства разлетится по миру песней звонкой. А ловить меня бесполезно.

И опять подала ему те же часы на цепочке, которые он вроде как в карман поглубже упрятал.

Артур Павлович до того фраппирован был, все смотрел на девушку квадратными глазами, и слова недоумения застыли на его устах. Такая дерзость кого хочешь удивила бы.

Вернулся в свой особняк посол после разговора столь странного и все думал-думал, что делать с девчушкой такой, – ведь жалко ее в арестантские камеры, да и какой скандал – ежели прознают, что русская эмигрантка, в бегах, выдавала себя за француженку, да еще за родственницу знаменитого Эйфеля. Французы погонят с улицы Гренель, господин Гирс, министр иностранных дел, таких тумаков от государя получит, таких колотушек, вся политика русско-французская рухнет, будто карточный домик, а тут еще Германия с Австро-Венгрией подкопы политические осуществляют. Не в масть такие выверты на чистую воду выводить, не в масть…

Когда в следующий раз явилась к нему барышня Бюлов, он вздохнул и спросил:

– Чего вы хотите?

Та протянула ему фальшивый паспорт Иноземцева.

– Впишите сюда мое имя женой, и все.

Когда Иван Несторович получил свой паспорт с новой записью от самого Артура Павловича Моренгейма, он аж присел, побледнев.

– Что? – развела Ульяна руками. – Вы же сами того хотели.

– Хотел… – прошептал доктор.

– Вот, получите, раз хотели. Теперь я жена ваша по закону.

Иван Несторович долго смотрел на свою супругу, а потом выдавил: