Ночная охотница

– Зоя Михайловна, такое произведение! Так растрогало! Не отказывайте чувствительной душе – так хочу еще послушать.

Классную руководительницу ничуть не обманули его восторги.

– Молотилов, тебе лишь бы домашнее задание не отвечать.

Как только раздался звонок с последнего урока, Настя выбежала из класса, чтобы встретить отца. В коридоре толпились школьники – те, кто учился в первую смену, спешили домой, ученики второй смены неспешно подтягивались к первому уроку, до которого оставалось еще много времени. Настя искала глазами папу. Через десять минут девочка уже волновалась. Она подошла к двери и, мешая как входящим, так и выходящим, стала высматривать отца на улице.

У дальнего угла школьного здания остановился знакомый синий Фольксваген. В машине сидели двое. Разумеется, Настя не могла с такого расстояния рассмотреть лица человека на пассажирском сидении, но почему-то нисколько не сомневалась, что это та черноволосая женщина с фотографии, спрятанной в листах А 4.

Настя почему-то испугалась этой мысли и поспешила обозвать себя неисправимой фантазеркой. Однако внутренний голос, явно не принадлежавший какой-то там легкомысленной фантазерке, строго и авторитетно произнес: «А почему тогда папа не подъехал к входу, а остановился так далеко?»

Настя вернулась в холл, чтобы дождаться отца там. Вскоре он вошел в школу, бодрый и довольный.

– Па, здорово, что ты пришел. С кем ты приехал?

Насте показалось, что отец на долю секунды замешкался, смутился.

– А почему ты спрашиваешь?

– Я выходила тебя встречать, видела, что кто-то приехал с тобой, – как можно беззаботнее постаралась ответить Настя.

– А, вот оно что. Коллега попросила подвезти, – скороговоркой произнес отец. – Ну, пойдем уже на разборки, в конце концов, мне ж на работу возвращаться надо.

– На разборки… ну у тебя и выражения, папочка. И не скажешь, что ты положительный и серьезный мужчина.

Отец и дочь смеялись, поднимаясь по лестнице.

– Там закрыто, – подсказала Аня, когда Настя с папой подошли к двери.

Анина мама раздраженно барабанила ладонью по подоконнику.

Юлия Николаевна появилась лишь спустя пятнадцать минут, когда родители исчерпали уже темы для светской беседы и стали проявлять нетерпение, то и дело восклицая, что им нужно возвращаться на работу.

Учительница биологии, казалось, была удивлена, увидев их перед кабинетом. Она попросила маму Ани и папу Насти подождать еще минуточку и пригласила девочек войти.

– Ну, вы даете! Вы, что, не могли подойти и поговорить со мной после урока? Инцидент был бы исчерпан. Зачем вы родителей (на секунду Насте показалась, что Юлия Николаевна произнесет «притащили») заставили отпрашиваться с работы и ехать в школу из-за бумажки с белибердой.

Учительница потрясла в воздухе листком, все еще сохранявшим очертания гармошки.

– Юлия Николаевна, это игра такая, вроде морского боя. Простите нас. Мы немного не доиграли на переменке и решили занять всего минуточку урока, – Настя надеялась, что ее голос достаточно красноречиво передает то, как ей стыдно.

– Нефёдова, ты мне почему-то представлялась гораздо более серьезной и умной. Забирайте этот продукт детсадовской деятельности, зовите родителей, – Юлия Николаевна протянула Ане листок.

Девочки стояли в коридоре, гадая, о чем шла в тот момент речь в кабинете биологии. О чем можно говорить, если злополучного листка там уже нет?

Когда через десять минут все четверо вышли из школы, мама Ани раздраженно произнесла, что совершенно не понимает, как можно срывать людей с работы ради пятиминутной беседы о сложностях подросткового возраста.

– Нормальная Юлька тетка, все-таки, – резюмировала Аня, когда родители ушли.

Настя кивнула.

Она смотрела вслед папе, который уже почти подошел к Фольксвагену. Девочка продолжала стоять на одном месте и после того, как попрощалась и ушла Аня, после того как скрылась вдали машина отца. Почему-то она чувствовала себя в тот момент страшно одинокой, будто и не было вокруг нее толпы школьников, спешащих на занятия или домой, будто отец уезжал не на работу, а в неведомые края… навсегда. Настя ощущала какое-то оцепенение, смотрела в одну точку, туда, где несколько минут назад находился Фольксваген.

Вдруг она почувствовала удар в спину. Девочка подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В пяти метрах от нее Димка лепил новый снежок, чтобы запустить его в свою соседку по парте.

– Димка, я тебя сейчас… – испуг еще не прошел, и Настя вскрикнула так, что на нее оглянулись похожие на гусят младшеклассники, проходившие мимо.

Дима отбросил снежок в сторону.

– Извини, показалось, что ты примерзла к месту. Решил проверить, жива ты или нет. Ну как там, у биологички, прошло все?

Настя, пораженная, что Димка не только заметил инцидент на уроке Юлии Николаевны, но еще и помнил, что беседа с родителями должна была произойти как раз в это время, пробормотала, что все в порядке.

– Ну и отлично. Ты кого-то ждешь?

– Нет, домой иду. Просто задумалась.

– О, задумываться, это по твоей части. Пойдем тогда, мне сегодня в твою сторону.

По пути Димка рассказывал о своих летних приключениях у тетки в деревне, и Настя хохотала так, как не смеялась уже давно. Даже когда они попрощались, и она, повернув к дому, отправилась дальше одна, улыбка все еще не сходила с лица. Улыбалась Настя и, поднимаясь по лестнице и, открывая входную дверь, а войдя в коридор, прыснула от смеха, вспомнив самый смешной момент из Димкиных рассказов.

К следующему учебному дню нужно было приготовить реферат по истории. Насте досталась тема «Романтизм как направление в искусстве XIX века». Ей чрезвычайно нравилось искать информацию в Сети, систематизировать ее, анализировать, делать выводы, и, конечно же, рисовать в воображении картины событий давно минувших столетий. Настя не заметила, как пролетели два часа. Из XIX столетия ее вернуло замигавшее вдруг окошко мессенджера – Ленка звала гулять.

Реферат был почти готов. Кроме него оставалось лишь решить пару заданий по геометрии. Настя подумала, что вполне успеет закончить уроки вечером, быстро собралась, не забыв остановиться у зеркала, чтобы нарисовать стрелки. Через пятнадцать минут она была уже на улице.

Они встретились с Леной у входа в парк и решили погулять в центре, потому что последние дни шел снег, и к пенькам на их любимой полянке было не пробраться. У Ленки оказалось столько новостей в запасе, что Насте пришлось молча слушать, пока они не миновали центральную улицу. Оказывается, Лене назначил свидание Вовка из 10 в. Ее теперь интересовали только два вопроса – что надеть в субботу на дискотеку, и как убедить родителей отпустить ее хотя бы до часа ночи.

В какой-то момент, в то время пока Ленка, захлебываясь от переполнявших ее эмоций, тараторила и тараторила, Настя отключилась – перестала слышать подругу. Она вдруг представила, что ее, Настю, позвал в клуб… Леха. Девочка увидела в воображении себя, красивую в ярком коротком платье, танцующей медленный танец с парнем. Они смотрели друг другу в глаза, как тогда на пустой заснеженной улице.

– На-а-асть, ты что, меня не слушаешь? Я спросила, что лучше – джинсы, те розовые со стразами, или черная мини-юбка.

– Слушаю, конечно, – вернулась из мира грез Настя. – В мини юбке ночью у тебя все отмерзнет, а розовые джинсы не сочетаются с твоим зеленым пуховиком.

– Ну, я мамину дубленку выпрошу.

Вскоре тема иссякла. Про свои новости Насте рассказывать не хотелось. Да и не поверила бы Ленка, что ее лучшая подруга ночами ловит материализовавшиеся черные мысли жителей города. Не про конкурс же чтецов рассказывать.

– Слушай, – вдруг воскликнула Лена. – Ты же знаешь Веронику из нашего класса. Фифа такая с черными волосами до пояса.

– А, поняла.

– Ей, оказывается, тоже Вовочка нравится. Наша Верка ляпнула при ней, что я с ним на дискотеку иду, так Вероника теперь готова меня пристрелить. В 10 в к своим подружкам каждую перемену ходит и так, чтобы Вова слышал, рассказывает там, что я лохушка последняя.

– Вот коза, – искренне возмутилась Настя.

С минуту восьмиклассницы шли молча. Казалось, Ленка что-то тщательно обдумывает. Неугомонное Настино воображение нарисовало шестеренки и винтики, которые со скрипом крутились в голове у подруги.

– А давай ей записку в почтовый ящик подкинем.