Пишу любовью

Осеню их дорогу любовью и божьим крестом.

Я простила врагов, – как же было вс? это непросто,
Забываю обиды, предательство, слабость и ложь,
Заезжаю опять на двойную и тот перекресток,
Где я вечно теряюсь, а ты так спокойно идёшь…

«Не верьте осени холодной…»

Не верьте осени холодной, –
её суровости и мгле,
И ночи ветреной, голодной,
давно забывшей о тепле,
Не верьте утренней пороше,
росе, прикинувшейся льдом,
Они не ведают: хорошим
бывает вс?, пока жив?м.
И в глубине, вязавшей крыши
тяжёлых, низко павших туч,
Восходит радуга,
А выше –
надежды капелька и луч.

«Немая грусть, суровая, как вьюга…»

Немая грусть, суровая, как вьюга,
Нависла низко, душу теребя,
Так кто же я? Извечная подруга,
И оберег, и вера для тебя,
И тонких сосен ветви вековые,
Их изумруд, и живица, и стать,
Смола, и соль, и сок – сороковые,
И их вопрос – как мне роднее стать?
Под кожей тонко, трепетно, но точно
Немая жилка бьётся, как мотыль,
И я простой, обычной, полуночной
Стелюсь к ногам и обращаюсь в пыль…
И не боюсь невидимой песчиной
Катиться вдаль, не ведая, куда, –
Туда где свет любимого мужчины
Отнять не могут люди и года.

«Кружится ветер шаловливо, срывая с ивы ж?лтый лист…»

Кружится ветер шаловливо, срывая с ивы ж?лтый лист,
Скользит вперёд неторпливо осенний месяц.
Тонкий свист, –
Взывает к небу птичья стая, уносит лето на крыле,
А я в ладони зажимаю воспоминанья о тепле.

Воспоминания о лете, где белой ночи пелена,
О том безудержном рассвете, пока не выпитом до дна…
Кружится ветер… Под ногами хрустит оторванный листок
И осень стелет перед нами переплетения дорог.

А я иду к себе навстречу. Ищу себя среди толпы,
Покуда новый хмурый вечер не отнял юность у судьбы.
Я слышу голос. Помню руки – их власть и грубое тепло,
И взгляд, и всполохи, и звуки, и ночь, и лодку, и весло…

Вот мы, упрятанные летом, бродили ночи до зари,
И умывались Божиим светом, сияя, словно фонари…
Причал скрипел, а волны пели нам что-то нежное, сво?,
Октябрь…
близятся метели, и полумрак, и воронь?…

Сажусь за стол: дымится время, на небе низкий блин Луны,
А сумрак громко дышит в темя и шепчет:
«Вёсны сочтены!
И бесшабашные рассветы, и ночи сладкие без сна».
– Молчи! В мо?м бокале лето, ну и немножечко вина.

Ты придёшь

Ещё помнит сердце зелень луга
и цветенье ситцевых полей,
А теперь кружит седая вьюга
над душой озябшею моей,
Вьётся ветер, развевая косы,
расплетая ленты по одной,
И ложатся льдом былые росы
по тропе, нехоженой тобой…

Я сложу в поленницу рассветы,
те, что не представилось разжечь.
Ты придёшь,
а здесь тепло и лето,
и искрит натопленная печь.
Расстелю любовь.
Раскинув руки,
кину звёзд в ночные небеса.
И погаснут всполохи и звуки,
спрятанные нежностью в глаза…

«Что мне до слов, не сказанных тобой…»

Что мне до слов, не сказанных тобой
В ночной тиши, где осень пьёт прохладу,
Где тихий дождь, как тихий мой покой,
Укрыт слезой, и серым светом взгляда