Replay

– Я понимаю, – вторит в ответ. – Но сейчас на рынке довольно сложная ситуация и все деньги вложены в бизнес. Накоплений я не держу. Деньги должны работать.

– Ясно, – поднимаюсь, показывая, что разговор завершён.

– Кристина, – удерживает за руку, побуждая остаться. – Я могу предложить тебе работу. Заработок, конечно, не способен покрыть необходимые расходы, но… Больше ты нигде не заработаешь и сумма будет зависеть лишь от тебя.

Выдаю тихий смешок, пытаясь представить подобное.

– Моя самокритичность к своему внешнему виду не позволяет представить себя на подиуме, – заявляю с ноткой сарказма.

– Это нечто другое, – лукаво проговаривает, рассматривая меня с удовлетворенным выражением лица. – Ты отлично играешь на сцене. Отчего не попробовать в жизни. Играть.

– Смутно понимаю о чём вы, – нахмурившись, роняю в ответ.

– У моего агентства, как я уже говорила, много почитателей среди влиятельных мужчин. Порой для сопровождения на встречи или важные события им нужны красивые спутницы…

– Девушки по вызову, – нервно смеюсь, резко перебивая. – Отличная прерогатива!

– Эскорт, – продолжает спокойно. – Поддержание разговора. Красивая улыбка. Стать. Исключительно сопровождение клиента, – смотрит на меня внимательно, а я вновь усмехаюсь, невольно отводя глаза.

– Кристина, ты умная, воспитанная и красивая девочка. Такое не часто встречается. Подумай над моим предложением. Не отказывай сразу. На подобный…

– Товар, – вновь перебиваю, не сдерживаясь, продолжая примитивную мысль.

– Типаж, дорогая, – не обращая внимания на мою колкость, произносит спокойно. – Всегда есть спрос.

– Я, пожалуй, пойду, – неловко улыбаясь, точно глядя на пациента психиатрического отделения, стараюсь скорее подняться и исчезнуть подальше от этого места.

– Три сотни за выход, – бросает мне в след. – Валюту выбираешь сама. Подумай.

– Обязательно, – бурчу себе под нос, кляня себя на чём свет стоит за эту дурацкую вылазку сюда.

В поисках такси натыкаюсь на яркую вывеску, переливающуюся неоновыми огнями. " Денежные займы в день обращения". Сниженные процентные ставки, гласит надпись ниже.

Не думая, хватаюсь за соломинку, с которой неизбежно упаду в воду. Дергаю на себя обезображенную слоем выцветших наклеек, не первый раз перекрашенную дверь. Предъявив паспорт, подписываю договор, выходя на улицу с значительным пополнением карты. Вкупе с тем, что отдал Павел за украшения, на первый взнос и нетерпящую отсрочки операцию, мне вполне хватает. А дальше… Чёрт. Придёт время – появятся новые варианты! Должны появиться… Чёрная полоса не может быть бесконечной. У того, кто её ведёт на моём пути, просто обязана закончиться краска! А в появившемся светлеющем промежутке я не упущу заветной возможности отыграться за всё и спасти маму… Обязана. Иначе, какой смысл в этом никчемном продолжении жизни?

Вытаскиваю телефон с намерением позвонить кому-то из знакомых, огорошив вместо приветствия зазывной фразой:

– Как ты смотришь на то, чтобы напиться сегодня?

Листаю контакты телефона и понимаю, что адресовать этот вопрос в моем окружении некому. Ваня? Рассчитывать на его дружескую поддержку врятле можно, да и в свете последних событий, вовсе не хочется представать пред ним столь уязвленной.

Взгляд натыкается на коротко записанное имя. Толи у меня не хватило времени, толи желания записать его полностью. В строке абонента, из всей информации, красуется лишь " Кир".

–Этому попробуй позвони – не будешь знать после как от него отделаться! – бурчу недовольно.

Придётся пить одной. Привыкать быть одной…

Спустя два дня маме сделали повторную операцию. Меньшее из того, что было необходимо. "Убрали" последствия черепно—мозговой травмы, если выражаться не медицинскими терминами, а человеческим языком. Необходимые манипуляции, как гарант того, что в итоге она не завершит свою жизнь в состоянии овоща, а пройдя курс восстановления, вернётся к полноценной жизни… При условии, что и операция на позвоночнике завершиться успешно и она вновь сможет ходить… Все эти "если", словно невидимые звездочки в многотомных договорах, которые подписываешь, не удосужившись прочесть.

Наличность таяла, кренясь к значению нуля, а на поддержание организма в первые дни были нужны дорогостоящие препараты, которых, естественно, не могло быть в больнице. Да и без хороших связей их с трудом можно найти. Запас на карте не был бесконечным. Вдобавок ко всему добавились и ежемесячные платежи. Уведомление о необходимости внесения не малой суммы за машину, которая неприкаянно стояла под окнами во дворе.

В очередной раз, бесцельно нарезая очередной круг по квартире, остановившись у зеркала, критически оглядев себя со всех сторон, я подняла волосы вверх, растянув на губах лучшую из улыбок, с усмешкой во взгляде произнося:

– Три сотни за выход? Разве я не смогу получить от них больше? Должны же в подобной "сфере услуг" быть какие-то чаевые?

Главное не переступать черту, где заканчивается игра и приходится делать что-то большее, за что им захочется заплатить…

Не веря в то, что творю подобное, выбираю из последних вызовов номер блондинки, задумчиво глядя в зеркало. Слушая длинные, монотонные гудки. Если она не ответит: я навсегда забуду об этой безумной затее!

Ещё два гудка и…

– Я уже начала сомневаться, что ты позвонишь, – без приветствия, со скользящей издёвкой в словах, проносит надменно.

– Я и не собиралась, – отвечаю правдиво. – Но..

– Приезжай в студию в течение часа, – пребывает, не слушая моих изъяснений. – Сможешь? Необходимо создать портфолио.

– Конечно. Буду, – соглашаюсь на выдохе.

– Отлично. Жду.

Разговор обрывается, а я всё так же стою, не двигаясь с места. Гадая, правильно ли я поступаю? А разве у меня есть выбор? Через пять минут начинаю метаться по квартире, совершая несколько дел одновременно: ставлю кофе, вызываю такси, выискиваю в шкафу соответствующее платье, туфли. Наскоро сооружаю из непослушных волос подобие прически. Наношу макияж.

К дверям студии приезжаю с запасом в пару минут. Выхожу, переводя загнанное дыхание. Страшно даже думать о том, на что я иду. Убеждаю себя, что цель оправдывает средства, а подобный способ получения денег способен хоть немного помочь в моих бестолковых метаниях. На светских сборищах всегда достаточное количество обеспеченных людей. Надо только найти к ним подход. Как любил говорить папа: "Правильное знакомство – залог успеха любого начинания." Глядишь, в толпе многообразия мне удастся завести хотя бы пару—тройку подобных…

Стеклянная дверь. Тот же администратор на входе. Встречает оценивающим взглядом, пропуская вперёд. Лукавая улыбка владелицы заведения. Распахнутые объятия и неожиданный поцелуй в щеку. Легкое прикосновение к коже щедро накрашенных губ. Со стороны может показаться, что это встреча близких друзей.

Собравшиеся вокруг, возможно, решили так же, осматривая меня с удвоенным интересом. А меня, от столь теплого приема, пересыщенного радушием, отчего-то ещё больше пробивает ледяная дрожь. Вокруг нет и капли правды. Каждый строит из себя то, чем в действительности не является… И в этой массе исключением я не являюсь. Подавляя возрастающую неприязнь к себе, растягиваю шире улыбку, стараясь убедить в своём довольствие происходящим не только обступивших меня людей, но и себя.

Визажист. Стилист. Костюмер. Фотограф… Предложения по созданию образов для съемки сыпятся с разных сторон. Илона, стоящая слегка в стороне, скрестившая руки под грудью руки, с подобием дьявольской улыбки, наблюдает за происходящим. От её взгляда передергивает, но я не снимая маски, стараюсь об этом не думать. Играю. Ради борьбы.

Часы приготовления. Съемка. Улыбка на публику. Соответствие образу. Привычная игра. Только в отличие от выхода на сцену, внутри разливается безграничная пустота. Бесчувствие.

Позы, эмоции, сменяющиеся под вспышками фотокамеры. Более откровенные наряды. Съемки в одном белье. Легкое ощущение смущения, скрытое от глаз толстым слоем пудры.

– Ты прекрасно справилась с поставленной задачей, – заключает довольным тоном блондинка. – Все свободны. Спасибо за работу.

– Легкая ретушь и лучшие снимки сегодня же в базу, – сменяя подхалимский тон на серьёзный, с оттенком стали, бросает в сторону фотографа, не глядя парню в глаза.

Рабочая обстановка, хмыкаю про себя. Ухожу в сторону ширмы, желая поскорее одеться и покинуть данное заведение. Снимаю блокировку с экрана, не находя ни одного пропущенного звонка. Не удивительно. В последние дни это вполне планомерно. Никто не беспокоит излишним вниманием. Недавняя трагедия будто бы стерлась из памяти, и я стала всем безразлична. Общение превратилось в тягость, а она никому не нужна.

Беру такси, намереваясь поехать в театр. По пути заскочить в институт. Пора бы вернуться к работе. К привычному укладу жизни, заставляющему вставать по утрам. Спать ночами, а не ломать голову в поиске выхода. После заеду к маме. В надежде быть допущенной в закрытые покои и… возможно, съезжу к отцу… Если найду в себе силы не развернуть машину на полпути к кладбищу, пугающему своим безмолвием и гнетущим чувством вины.

Илона позвонила на следующий день. С самого утра, когда казалось, по привычке после бессонной ночи, я едва прикрыла слипающиеся глаза.

– Доброе утро, – послышалось в трубке слащаво, от чего моя уверенность в том, что оно является таковым, вмиг потухла.

– Надеюсь, у тебя нет планов на вечер? – поинтересовалась задорно в след на моё невнятное приветствие.