Replay

Пока я скептически оглядывала себя в зеркало, обдумывая ответ, она, явно приняв молчание за согласие, уже объясняла, куда и во сколько мне необходимо подъехать. В каком облике предстать и какое впечатление на клиента необходимо произвести. Роль проста до безобразия, хотя за неё и платят хорошие деньги. Подозреваю, что комиссионные превосходят мой гонорар в несколько раз, поэтому, не упав лицом в грязь, придется слегка потрудиться играть правдоподобно.

Записав адрес карандашом для глаз на поверхности зеркала, отбросив телефон в сторону, решив, что времени для подготовки ещё предостаточно, я отправилась спать. Синяки под глазами не лучшее украшение девушки, обязанной ближайшие полночи блистать.

Проснувшись в районе пяти с ужаснейшей головной болью, не предвещающей ничего хорошего в продолжении дня, через силу отправилась в душ, гадая, что из своего гардероба следует надеть. Образ должен соответствовать светскому мероприятию, которое мне предстоит посетить. Выглядеть не вычурно, но и не выделяться скромностью среди жен, любовниц, подружек богатых мужчин, питающих страсть к накаченным силиконом красоткам.

Ярко алое платье с открытой спиной, v– образным вырезом на груди и струящимся подолом, предполагающим высокие каблуки, – первое, что из обилия нарядов в шкафу, бросилось в глаза.

Смутно припоминаю, когда и для чего оно было куплено. Столь вызывающее одеяние не пользовалось спросом в моей прежней жизни, но в этот вечер… должно быть почти идеальным. Чёрные туфли – лодочки на классической шпильке. Красный маникюр. Локоны, уложенные на одну сторону, манер американских шестидесятых. Смотрю на своё отражение, грустно вздыхая. Уроки мамы по созданию быстрых и элегантных причесок не прошли зря.

Закусываю губы, подавляя в себе желание разреветься от нахлынувших воспоминаний. Сжимаю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

– Всё будет хорошо, – твержу, успокаивая себя.

Слой корректора под опухшие глаза. Немного румян на бледную кожу. Выделяя скулы. Подводка. Невесомые тени, отражающие глубину взгляда. Алая помада в цвет платья, завершающая объем припудренных губ.

– Кому же подобная красота достанется? – презрительно фыркаю, целиком оглядывая себя в вертикальное зеркало.

Лет пять к цифре, прописанной в паспорте, я прибавила. Изменила привычному образу. И, вроде, вышло неплохо. А удовлетворения нет ни на грамм.

Восемь. Мне необходимо быть к девяти. Дополняю образ гранатовым кулоном, взятым из украшений мамы. Натянутая подвеской цепочка ложиться в ложбинку между груди, которой, по сути и нет. Волей—неволей, а выделиться среди остальных девиц я смогу…

Такси прибыло вовремя, отрезая тем самым мысли о возможном пути назад.

– Не понравится – уйду! – успокаивая дрожащие пальцы, уверяю себя, усаживаясь на заднее сидение автомобиля. Я не подписывала никаких документов, обязующих меня остаться. В мелком шрифте договора сотрудничества не припомню подобного пункта. А ведь Павел натренировал меня с усиленным вниманием вчитываться в пункты под звездочкой.

– Это здесь, – плавно тормозя в одном из переулков, возле дома с колоннами, подсвеченными софитами, произносит водитель.

– Подождите минутку, – прошу, набирая номер Илоны.

Отвечает мгновенно, сообщая, что сейчас меня выйдут встречать. Судя по всему, это тот, кого мне следует сегодня сопровождать.

Расплачиваюсь за такси, не особо надеясь, что эти расходы возьмёт на себя мой кавалер. "Только б это был не один из бизнесменов, с которыми когда-то знакомил отец…" Мысленно произносится в голове доля призрения к ситуации в целом. Вынести этот позор с высоко поднятой головой будет очень трудно!

– Чёрт! Что же я творю? – бормочу себе под нос, привлекая внимание водителя.

Дверь распахивается, обдавая оголенную кожу потоком прохладного воздуха. В перипетиях мыслей я и не заметила приближения мужчины. Выдавливаю из себя улыбку, должную выглядеть обольстительной. Томно прикрываю глаза, пытаясь не выдать гаммы чувств, зарождающейся внутри при взгляде на моего спутника. Подаю руку, надеясь, что сумрак вокруг скрывает от глаз ощутимую дрожь пальцев.

Прикосновение к его коже вызывает стойкую неприязнь. Сжимая зубы за широкой улыбкой, подаюсь вперёд, выходя из машины. Мужчина, представший пред мной, словно ушатом холодной воды, обдает меня взглядом масляных глаз.

" Надо было снять каблуки" проносится в голове, едва я касаюсь ступнями земли. Он едва достает мне до подбородка, хотя модельным ростом я вовсе не обладаю. Плотный. Низкий. С заметно развивающейся лысиной. Упакованный в дорогой костюм и массивные часы, оттягивающие вниз запястье. Как только они своим весом не переламывают его слоновую руку?

Не удосужившись поинтересоваться у водителя об оплате, охватывает меня за талию, разворачивая в сторону входа. Ясно. Лишние траты не приняты и мой жалостливый рассказ врятли подействует, отозвавшись сочувствием в сердце. А оно у него есть? Или атрофировано под слоем жира как ненадобный орган?

Первый блин комом! Народная мудрость ошибается редко. Хотя, я уже сомневаюсь, что решусь повторить это безумие.

Играть! Подавляя инстинкт самосохранения! Пряча эмоции. Не этому ли меня учили последние года? Теория пройдена. Вот тебе и практика. Импровизируй!

– В жизни ты ещё прекраснее, чем на фото, – произносит слащаво, распаляя мою улыбку лишь шире. Проще прикинуться полной дурой, чем позволить себе сморозить что-то непозволительное в ответ.

– Валентин Петрович, – наигранно кланяясь и, едва не увлекая меня вниз за собой, произносит, точно делая мне бесценный подарок.

– Кристина, – с чувством благоговения, сжимаясь изнутри, парирую в ответ.

Деньги надо отрабатывать и чем довольнее будет "клиент", тем велика вероятность скорее сбежать домой.

– Интересное имя, а как тебя принято называть ласково? – томно произносит, утыкаясь мне в шею и перемещая руку немного ниже, прижимается плотнее.

– Что? – сбиваясь с шага, едва не подворачиваю каблуки от подобного сверхскоростного сближения. Хлопаю ресницами на манер глупой блондинки, недопонимающей ни одного из услышанных слов. Активно улыбаюсь во все тридцать два.

– Перед друзьями мне необходимо как-то тебя называть, раз уж выдаю за свою подружку.

– Аааа, – невнятно протягиваю, стараясь хоть на сантиметры от него отдалиться. Сделать это как можно незаметнее, дабы не обидеть широкую душу и не выдать истинных чувств к своему ухажеру.

– Называйте меня как вам больше нравится, – ласково произношу в ответ, в последний момент понимая, что совершаю неимоверную ошибку, выбрав почтительное обращение вместо ответного "ты". Лицо визави искривляет гримаса недовольства, остро выделяющая многочисленные морщины. На пухлом лице это смотрится складками… Шарпей, мать твою, издевательски проносится в голове, едва не слетая с языка. А вечер ещё не начался…

– Как мне тебя называть при них, милый? – стараясь сгладить углы, проговариваю нарочито медленно, точно смакуя, растягивая слова.

– Котик, – озаряясь улыбкой, предлагает в ответ. – Моя бывшая девочка очень любила это прозвище и я к нему довольно привык.

– Очень мило, – достигнув заветной двери, цежу с придыханием в голосе.

Музыка, царящая на входе мало способствует продолжению разговора и я вновь растягиваю на губах обманчивую улыбку, используя время пребывания в холе как передышку.

Поднимаемся по ступеням, ведущим на второй этаж. Рука "котика" скользит ниже, опускаясь на мою пятую точку. Сглатывая омерзение, возрастающее с каждой секундой, пытаюсь держать себя в руках, не вздрагивая от его наглых прикосновений.

Проходим в зал, увешанный чередой многочисленных картин. Официанты с услужливым поклоном предлагают разносортной публике спиртные напитки с небольшими тарталетками в виде закуски. Ниши у стен скрывают кучки уединившихся от общего потока людей. Жестом останавливая молодого парня с подносом, мой спутник, неудосужившись закусывать, опрокидывает залпом две рюмки водки. Наблюдаю за происходящем с презрительной улыбкой, отказываясь от поступающего предложения " пригубить по одной".

Чёрт! Этот вечер, пожалуй, покажется самым длинным во всей моей жизни!

Мгновенно напоминаю себе причину, по которой я здесь оказалась, призывая к спокойствию.

Хлесткий шлепок по моему заду, заставляет ошарашенно распахнуть глаза. Звук, кажется, заставляет обернуться большую часть присутствующих. Сдерживаю моментальный порыв залепить пощечину обезумившему мерзавцу, выдыхая и поджимая губы в улыбке, слыша задорное:

– Лапушка, а ты мне нравишься ещё больше!

Глава 8

Продвигаюсь в самую гущу людей, не переставая улыбаться. Стараясь особо не оглядываться по сторонам. Иду, гордо держа спину. Смотря перед собой. Его рука так и покоится на моей пояснице. Немного ниже точки, где заканчивается открытый вырез платья. Широкие бретели которого плотно скреплены под волосами неприметной цепочкой, не позволяя оголить ещё большую часть тела, чем задумано автором. И всё же я ощущаю на себе скользкие взгляды, раздевающие меня догола.

Надо же было добровольно отправиться в этот гадюшник! Мой спутник периодически останавливается, резко одергивая меня. Молча расточаю улыбки, призывая себя к спокойствию. Прикусывая язык, чтобы не высказать своего недовольства. Конечная точка достигнута. Вокруг нас с десяток толстосумов, подобных моему сопровождающему. Обвешанных, словно модными аксессуарами, молодыми девицами на любой вкус. Блондинки, брюнетки, огненно рыжие, со скучающим взглядом и белоснежной улыбкой. Выпячив кто грудь на всеобщее обозрение, кто, явно, перекаченный зад, обтянутый блестящей тканью. Без тени эмоций на лице, точно снизойдя до присутствия здесь, позволяют окружающим наслаждаться своей красотой.

Неспешные разговоры за бокалом шампанского. Кажется, что собравшихся здесь вовсе не интересует выставка, на которой они оказались. Был бы повод для выхода в свет… Сочувствуя стараниям, неплохого, кстати, художника, с грустью осматриваюсь по сторонам.

– Да, лапушка? – сжимая пятерню на моём бедре, произносит уже изрядно подвыпивший спутник.

– Конечно, котик, – игриво потрепываю его по редеющей шевелюре, сама не зная, на что даю согласие.

Масляные взгляды товарищей и, откровенно ехидные улыбки девиц, заставляют думать, что в момент моих размышлений прозвучала очередная пошлость. Высоконравственным темам подобная публика уподобляется редко.