Шаукар

– Если он хани или айни, то можно будет подловить его на знании языка, – сказал Юрген.

Когда все четверо вернулись во дворец, Шу направился в темницу, в которой держали Омари. Стражники пропустили визиря, не задав ни одного вопроса.

– Ну, что, главный ловчий крокодил, давно не сидел за решёткой? – проговорил Юрген, подойдя к камере.

– А ты пришёл полюбоваться, что ли? – усмехнулся Омари и подошёл к решётке.

– Вообще-то нет. Оташ знает, что ты не виновен. И Альфред тоже.

– Так ты пришёл освободить меня?

– Нет. Пока посидишь здесь.

– Это зачем ещё?

– Считай это посвящением в должность главного ловчего. Я распоряжусь, чтобы тебя хорошо кормили. Отдыхай, – Юрген развернулся и зашагал к выходу.

За все те годы, что во дворце существовала эта темница, Шу спускался сюда только дважды. Первый, когда её только построили, а второй он предпочёл бы забыть. Однако сейчас оказавшись здесь снова, Юрген не мог не вспомнить.

Рузалина была очень яркой девушкой. Увидев такую однажды, запомнишь её надолго. Её волосы цвета вороного крыла были заплетены в две толстые тугие косы, а глаза сверкали, как два драгоценных камня, каких не найдёшь во всём Шоносаре. Рузалина приехала в Шаукар, бросив всё, чтобы покорить его. Наверняка многие девушки Шоносара мечтали стать женой великого шоно, вот только никто из них даже не пытался приблизиться к своей мечте ни на шаг. Рузалина сделала не одну сотню таких шагов.

Юрген впервые увидел её в лавке оружейника, где девушка трудилась наравне с мужчинами. Было удивительно, что казавшаяся хрупкой девушка так умело управлялась с инструментами. Рузалина призналась визирю, что её отец был оружейником и она с малых лет помогала ему. Когда Юрген встретил её второй раз, девушка дралась с каким-то парнем на ножах, не уступая ему в ловкости. Потом оказалось, что это был её родной брат. Разгорячённая после поединка Рузалина предложила визирю сразиться с ней, если он не испугается. Юрген принял её предложение и победил. А Рузалина поцеловала его. Шу опешил, потому что не ожидал. Через день Рузалина сама пришла во дворец, и Юрген распорядился устроить её помощником оружейника.

Рузалина была прямолинейной, но молчаливой. Она смеялась над шутками Юргена, а сама шутила редко, но очень остроумно. Шу помнил о словах Чу, которая говорила, что вряд ли найдётся такая женщина, которая захочет принадлежать ему, понимая и принимая все трудности. Рузалина захотела.

Юрген не рассказывал ничего Оташу, да и сама Рузалина просила держать всё в тайне, потому что, по её словам, это было только их личное и больше ничьё. Шу не обращал внимания на то, что Рузалина слишком часто в разговорах начала упоминать Оташа. Но Юрген никогда не был против того, чтобы сказать что-то о своём самом близком друге и брате. Говорить об Оташе для него было так же естественно, как играть на флейте. Шу не замечал ровным счётом ничего, пока однажды, зайдя к Оташу через потайную дверь, не увидел Рузалину в постели великого шоно.

Потом Рузалина сказала Юргену, что он, конечно, замечательный, но всё-таки не великий шоно. В тот день Шу пришёл в таверну «Райские кущи» и напился так, как не напивался никогда в жизни. Он даже не помнил, как в итоге оказался в своих покоях. Оказалось, Оташ сам забрал его из таверны и приволок во дворец. Юргену было стыдно, но даже если развернуть время вспять, он снова пошёл бы в «Райские кущи» и заказал вина. Шу не знал, от чего было больнее: от того, что Рузалине с самого начала был нужен не он, а Оташ, от того, что позволил так ловко окрутить себя, или просто от факта, что женщина, которую он считал своей, оказалась в постели его самого близкого человека.

Оташ уверял, что представления не имел о том, что между Юргеном и Рузалиной что-то было, но Шу почему-то не мог в это до конца поверить. А ещё Оташ говорил, что Рузалина ему не нужна и что он был с ней, потому что она слишком открыто предлагала себя. Юрген не верил.

Он поверил уже потом, когда Рузалина начала требовать от Оташа, чтобы тот отселил Юргена в другие покои. Шоно возразил, что никто не имеет права распоряжаться ни им самим, ни его визирем и выставил Рузалину из дворца.

Первое покушение на Оташа состоялось уже через день. В него стреляли, когда он прогуливался по строящейся столице. Убийца промахнулся и успел скрыться до того, как его поймали. Юрген просил Оташа повременить и не гулять по Шаукару, но шоно был упрям. Второе покушение состоялось на следующей же прогулке. Юрген до сих пор не может объяснить даже самому себе, как он понял, как почувствовал, как увидел. Но он оттолкнул Оташа за мгновение до выстрела, и пуля попала ему в руку. На этот раз убийца был схвачен – им оказался брат Рузалины, который решил мстить за поруганную честь сестры. Рана Юргена была несерьёзной, и он сопровождал Оташа во время очередного выхода в город. После того как убийца был пойман и наказан, никто не ожидал, что может случиться третье покушение. Преступнику не повезло, и пуля пролетела в каком-то сантиметре от плеча Юргена, вонзившись в стену дома. Ни Оташ, ни Шу до сих пор не знают, кого же именно в тот раз хотели убить, потому что убийца так и не признался. Его схватили быстро, и им оказалась переодетая в мужское платье Рузалина.

Вот тогда Юрген спустился в темницу второй раз в жизни.

– Думаешь, я буду молить о пощаде? – проговорила Рузалина, увидев Шу.

– Но я мог бы… – Юрген не договорил.

– Я ни о чём не жалею, – сказала Рузалина. – Разве что о том, что не смогла отомстить за брата.

Теперь, покинув темницу, Юрген прошёл по коридорам дворца и вернулся в свои покои. Оказалось, что там его поджидал Оташ.

– Неужели ты был у Омари? – спросил он.

– Да, захотелось его обрадовать, – ответил Юрген.

– Не думал, что ты захочешь пойти туда.

– Глупо бегать от этого. Да и всё оказалось совсем не страшно. Никаких призраков с косами.

– Тебе надо выспаться, эне. У тебя был непростой день.

– Я верну колесо солнца, Таш.

– Я знаю.

III

Утром в покоях великого шоно появился сонный и даже немного похудевший Карсак.

– Нашёл я этого вашего борца, – проговорил он.

Оташ открыл дверь в комнату Юргена и позвал:

– Эне, иди сюда, тут Карсак с новостями.

Шу, который только проснулся, подскочил с кровати, надел халат и босиком побежал к Оташу.

– Работает он на стройке, – сказал Карсак. – Вернее, работал, потому что вчера на стройку не явился, хотя должен был. Он скрывал, что он из Нэжвилля, всем говорил, что из Шоносара, что кочевал, а потом решил в столицу перебраться. Даже имена какие-то называл, которые другим строителям были знакомы.

– Он один был? – спросил Оташ.

– Почти всегда один. Но раз видели, как к нему приходил парень.

– И как этот парень выглядел? Не как хани случайно?

– Вы знали? – удивился Карсак.

– Предполагали.

– Строители не знают, хани он был или айни, но что-то восточное точно. Не амма и не сарби.

– И что этот парень?

– А ничего. Больше его не видели, а потом и сам Кайсар пропал.

– Это всё, что ты узнал? – спросил Юрген.

– Обижаешь, – хмыкнул Карсак. – Для начала я узнал, где он жил. Навестил я этот дом. И что вы думаете? Туда тоже приходил тот же парень восточной внешности. Вчера днём Кайсар явился, забрал свою сумку и ушёл.

– Куда?

– Конечно, он об этом никому не объявил, но его соседка на днях слышала, как он ругался с тем самым парнем с востока. Они ругались очень громко. Соседка запомнила их ссору, потому что ей многое там показалось странным. Например, они говорили про какие-то кланы.

– Кланы? – переспросил Оташ.