Хозяин степи

– Волк должен был убить овцу, разве не так?

– Так.

– А он не сделал этого. Овца жива и дала волку своё молоко.

– Ты ведь сейчас не про зверей?

– А ты?

– Мне надо поговорить с Сагдаем, – сказал Оташ, вставая.

– Расскажешь ему про Байлы?

– И про твоё сегодняшнее представление тоже.

– То есть ты… Ты скажешь ему, что я знаю ваш язык?

– Да. Если Донир и поверил в то, что тобой управляли духи, то Сагдай обязательно усомнится. Я должен сказать ему правду. Боишься?

– Нет. Я верю тебе.

Оташ молча покинул гер. Зайдя к Сагдаю, он проговорил:

– Пойдём, прогуляемся, надо кое-что обсудить.

Шаман кивнул, они вышли вдвоём и зашагали вдоль геров.

– О чём ты хотел поговорить? – спросил Сагдай.

– Думаю, с чего начать, – ответил Оташ.

– Это как-то связано с волчьим камнем?

– И да, и нет. Но ты прав, начну, пожалуй, с волчьего камня. По дороге к нему на нас напали разбойники. Юрген помог мне. Вдвоём мы справились с ними. Позже у камня я видел сон. Это был город посреди степи. Большой, красивый. Со статуями волков у ворот и изваянием лучника на площади. Лучник был похож на Юргена. Тогда же такой же сон приснился и ему. Он описал в точности такой же город, только изваяние было не лучника, а всадника.

– Дай догадаюсь, всадником был ты?

– Верно. Там, у волчьего камня мы поклялись друг другу в дружбе и верности. Но вернувшись, я узнал, что Юрген всё это время лгал нам всем.

– Как он лгал?

– Он знает наш язык. Он шпионил за нами по приказу Рейна. Рейн не доверяет мне и боится, что я захвачу Нэжвилль с помощью Асимы. В принципе я могу его понять. Но Юрген…

– Когда он просил Донира помочь ему найти какую-то девочку, я заметил, что у него губа разбита. Донир спросил его об этом, а Юрген ответил, что неудачно упал. Это ты его?

– Я.

– То есть он знает, что ты его разоблачил?

– Знает. Но он утверждает, что перестал шпионить после клятвы у волчьего камня. И сон этот… Я не знаю, что думать, Сагдай.

– Сон говорит о том, что тебе нужно верить этому мальчику, – ответил шаман.

– У волчьего камня нельзя лгать, – произнёс Оташ.

– Ты сам это понимаешь.

– Но ты бы легко поверил на моём месте?

– Нет. Это тяжело.

– Никому не говори пока о том, что Юрген знает наш язык.

– Мог бы не просить.

– Это ещё не всё.

– Я тебя слушаю, шоно.

– Я узнал от повитухи, что та девочка, Мереке, беременна и хочет избавиться от своего ребёнка. Отец её первенца – Байлы. Мереке говорит, что он тогда ещё не был женат. И она всё скрыла от всех, включая самого Байлы. Чтобы не выдавать повитуху, я сказал Мереке, что узнал о её беременности сам, от духов.

– Кажется, я начинаю догадываться, – проговорил Сагдай.

– Ты можешь злиться на меня, но я очень не хотел, чтобы эта девочка так рисковала, – продолжал Оташ. – Гульсам говорит, что если Мереке сейчас убьёт малыша, то больше не сможет забеременеть. А если она сделает это сама, то вообще может погибнуть. У Юргена появилась идея.

– У Юргена?

– Да. Он пошёл с Дониром к Байлы, будто бы за кожей на сапоги, а сам изобразил такое, что будто бы его рукой пишут духи. И написал что-то на нашем языке, которого он, как все думают, знать не может. Не знаю уж, как он это всё провернул и что точно написал, но вроде всё получилось. Донир тебе расскажет. Я знаю, что это преступление против духов, но…

– Но Байлы узнает о ребёнке и сможет помочь Мереке, – закончил за Оташа Сагдай.

– Да.

– Я не стану сердиться на тебя. А вот духи возможно. Но ведь твои намерения были чистыми, не так ли?

– Так.

– Тогда я думаю, духи простят. Я поговорю с Дониром, не волнуйся.

Вернувшись в свой гер, Оташ застал Юргена за чтением свитков.

– Прочитай ещё раз про овцу, – попросил он.

– Говорят, овца богача, испугавшись, убежала и столкнулась с волком.

Волк пил её молоко.

И она осталась жива.