За тобой

– Да нет же. В этом. Я, получается, ваш сосед слева.

– Вот как…

А она всё гадала, кто же там поселится. Списочек проживающих в доме Бэлла по своим каналам пробила ещё на этапе планирования сделки. Ей было архиважно понимать, что за люди будут жить с ними рядом, чем эти самые люди дышат? Нет ли среди них маньяков или каких-то других моральных уродов. Только убедившись, что соседи подбираются более-менее адекватные, Бэлла могла позволить себе расслабиться. Не до конца, конечно, но хоть чуть-чуть, продолжая удерживать в уме мысль, что абсолютной безопасности в принципе не существует. И да, она пробила всех… Всех абсолютно. Только имя соседа слева оставалось для неё загадкой до сих пор.

– Так, значит, это ваша квартира?

– Моя.

– Хм…

Бэлла напряглась. Ко всем тем тревожащим её в этом мужчине несоответствиям добавился ещё один интересный факт. Что ж он за фрукт, если даже она не смогла нарыть на него информации? А впрочем, если от него держаться подальше, какая разница? Не мог же он подстроить их знакомство. Или мог? А если так, то зачем? Она отошла от дел, в конторе об этом знали. И даже не возражали вроде бы. Хотя как ей, везло далеко не всем. Тут свою роль сыграли связи.

– Вы, наверное, опять думаете, что такая квартира простому врачу не по карману? – усмехнулся Давид.

– Мне до этого дела нет. Вы закончили? У Родиона с минуты на минуту начнётся урок китайского.

– Ухожу-ухожу! – Давид встал, выставив перед собой ладони. – Удачи тебе, парень, с китайским, – потрепал Родиона по макушке. Тот широко улыбнулся, схватил силиконовую ложку и стал с остервенением её грызть.

– Я вас провожу. Ещё раз спасибо за помощь.

– Не стоит. Я сам дойду. А вам лучше поберечь ногу.

– Я в порядке, – заявила Бэлла, демонстрируя ну просто ослиное упрямство. Вопрос – зачем? Нога болела адски. Лёгкие обезболивающие, что она позволила себе выпить, не помогали. Ей явно следовало принять что-нибудь позабористей, но от тех лекарств она теряла концентрацию и становилась сама не своя. Уж лучше тогда терпеть боль. Это, по крайней мере, привычней.

Давид потянулся к куртке, брошенной на комоде в холле. Рубашка натянулась на его широких плечах. И как всегда, ощущая в непосредственной от себя близости чужую силу, Бэлла поёжилась. Он был слишком большой и мощный, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Всё же Моте не избежать головомойки! К чёрту таких гостей. Ей теперь не один час понадобится, чтобы вернуть гармонию в свою жизнь и забыть о чужаке, пометившем своим присутствием её территорию. Пусть даже хищник был немолод и потому далеко не так опасен, как мог. Хотя… нет, его определённо было рано списывать со счетов, Бэлле это подсказывали инстинкты.

– Ну, тогда доброй ночи.

– Доброй, – вымучив из себя кривую улыбку, Бэлла толкнула дверь. Та открылась, но нешироко, наткнувшись на преграду, которой там не должно было быть. – Что за чёрт? Здесь, похоже, кто-то лежит!

– Может, этот кто-то перебрал? Дайте-ка…

С удивительной для такого крупного тела лёгкостью Давид проскользнул в образовавшуюся щель. Послышалась какая-то возня. Потом он чертыхнулся и бросил уже громче:

– Бэлла, звоните в больницу. Тут, похоже, избили девушку…

– Не надо. В больницу…

Бэлла узнала голос мгновенно и выскочила на звук. Благо, Давид уже оттащил от двери ее бывшую сотрудницу.

– Катя!

– Ты её знаешь?

Бэлла с намеком уставилась на Давида. Это же было очевидно, не так ли?

– Что с тобой случилось?

– Ты, наверное, хотела спросить, кто? – диковато улыбнулась нежданная гостья. От этой улыбки только-только взявшиеся корками ранки на её губах разошлись, и проступили рубиновые капли крови. – Разве это имеет значение? Помоги мне…

– Её нужно в больницу! – настойчиво повторил Давид.

– Нет! – дёрнула головой Катя и застонала.

Бэлла растёрла лицо, прикидывая в уме, как ей лучше поступить.

– Менты же… – пояснила Катя свой довольно резкий отказ, как будто и впрямь думала, что Бэлла не понимает ее мотивов.

– Ничего. Как-нибудь отбрешешься. Где болит-то?

– Везде, – снова хохотнула та.

Пользуясь тем, что Давид отошёл, чтобы вызвать скорую, Бэлла тихо шепнула:

– Кто это сделал?

– Ваган.

– Твою мать, Катя! Где твои мозги? Ну даже новенькие не творят такой дичи. Какого хрена?! Ты же у меня бывалая.

– Он платил хорошо. А у меня малой. Ты знаешь.

Катя теряла силы и говорила так тихо и медленно, что Бэлле приходилось здорово напрягать слух. Малой у неё… малой. Да, у них у всех кто-то был. Кто-то, ради кого её девочки занимались тем, чем занимались. У каждой имелся чёткий ответ, ради чего они всё это терпят. Рискуют. Теряют достоинство. Каждый божий день продавая по чуть-чуть свою душу.

– Дура, – покачала головой Бэлла. – Дура! Какая же ты дура, Катька. Я же предупреждала. Я же говорила! Даром всё, что ли? Ты под кем сейчас? Под Рустамом?

С тех пор, как Бэлла завязала с бизнесом, её девочки пошли на вольные хлеба. Кто-то сам искал клиентов, кто-то нашёл себе крышу в надежде, что та их защитит. Беда в том, что никто с ними так не носился, как Бэлла. Никто так над ними не трясся. Да и говоря откровенно, ни у кого не было таких, как у неё, связей на самом верху.

– Скорая вот-вот приедет. Ты сможешь вниз спуститься?

– Да. Конечно.

– Кто это так с тобой? – резко спросил Давид. В попытке понять, что ей можно говорить, а что нельзя, Катя уставилась на Бэллу. Глаза у нее заплыли от удара, и смотрелось это с каждой секундой всё хуже. Бэлла незаметно качнула головой, мол, молчи.

– Да так, один… – прохрипела Катя, в не слишком успешной попытке подняться.

– На твоём месте я бы бежал от этого «одного» без оглядки.

– Я так и сделала. Когда смогла, – захохотала Катя, и от этого смеха по коже Бэллы пошёл мороз.

– А в полицию обращаться не пробовала?

– Да что они могут, эти ваши полицейские?

– Я возьму куртку и попрошу Мотю приглянуть за Родионом. Спасибо вам, Давид… Э-э-э… Ефимович. Не смею вас больше задерживать.

Чёрные брови Гройсмана взлетели вверх. Кожа на лбу собралась в гармошку.