Моль

– Ну, так какими судьбами? – переспросила женщина.

– Я ищу одного человека. Он был воспитанником этого учреждения семнадцать лет назад. Потом его взяли под опеку.

Все веселье слетело с лица Риммы Романовны, и она задумчиво протянула:

– Вы же понимаете, что мы не имеем права распространять подобные сведения.

– Да, конечно… – неловко переступила с ноги на ногу Света. Чем она вообще думала, когда приехала сюда?

– Ладно… Как зовут вашего потеряшку? Посмотрим, что можно сделать… Давно дело было…

– Мне не известно имя этого мужчины, – покачала головой Света. – Знаю только, что ему было пятнадцать лет в 1998 году. И в этом же году над ним была установлена опека.

– Как же вы собираетесь его найти? – изумилась женщина.

– Возможно, это можно сделать по имеющимся данным? Ведь не так много детей забирают в таком возрасте …

– Ну, хорошо, давайте посмотрим, – неуверенно пожала плечами женщина. – Лет десять назад нас заставили создать электронный архив. Плевались все… Столько времени на это убили… Какой год, говорите?

– Девяносто восьмой. Возможно, я сумею узнать его… Там случайно нет фотографий?

Через пятнадцать минут Света нашла то, что искала. Его глаза нисколько не поменялись за минувшие годы. Когда она увидела это маленькое черно-белое фото три на четыре, у нее не возникло никаких сомнений в том, что это он. Ее безымянный. Впрочем, уже даже не безымянный. Василий Иванович Кравец – назывался файл.

– Странные дела делаются, Светлана Юриевна.

– Что, простите? – Света настолько зависла на документах, приложенных к файлу, что совсем не уловила слов женщины.

– Этого мальчика ищете не вы одна.

– Да? А кто еще? – нахмурилась Света.

– Вчера сюда приходили люди из Интерпола. Как думаете, что этот мальчик натворил, если им такие службы заинтересовались?

– Понятия не имею, – прошептала Света. – Понятия не имею… – повторила она.

– Вам нехорошо, Светлана Юриевна? – хлопотала женщина. – Может, воды? Или чайку?

– Нет, Римма Романовна. Я после суточного дежурства. Устала очень. Поеду домой.

– Не бережете вы себя, Светлана Юриевна, – покачала сокрушенно головой женщина. – И знаете, я не буду болтать, если тут опять кто-нибудь появится. Не беспокойтесь, о вашем визите никто посторонний не узнает.

– Спасибо, – благодарно кивнула головой Моль. – Как-то не хочется принимать участие в чьих-то разборках.

– Можете на меня рассчитывать. Спасибо вам еще раз за сына.

Света вышла из здания и вдохнула сырой морозный воздух. Подошла к машине, закурила. Руки стыли на холоде, но женщина этого не замечала. Во что она ввязалась? Мозг судорожно анализировал всю полученную информацию. Сигарета обожгла пальцы. Света зашипела, роняя бычок. Домой… Нужно ехать домой и дочитать тот злосчастный блокнот. Возможно, все прояснится, и она, наконец, поймет, как ей действовать дальше. Остаться в стороне уже не получится, как бы ей ни хотелось. На автомате заехала в супермаркет, купила молоко, фрукты, йогурты. Кофе… У нее закончился кофе.

14 февраля 2001

Сегодня на вечеринке в честь дня святого Валентина перепихнулся с Танькой Ромахиной. Прикольная девчонка. Я бы с такой начал встречаться. Только как ей объяснить, что меня время от времени трахает престарелый мужик и еще парочка его друзей?

20 февраля 2001

Таня пропала. Ее ищут все.

23 февраля 2001

Таню убили. Ее убили из-за меня. Виктор наглядно продемонстрировал, что будет со всеми, кто ко мне приблизится. Он был очень убедительным. Убить молодую девушку только за то, что мы переспали. Даже после всего, что он со мной сделал за эти годы, я не был готов к такому. Я не осознавал, каким чудовищем он был.

Света закрыла глаза. Тошнота вернулась. Она встала из-за стола, распахнула окно. Свежий воздух несколько отрезвил. Приготовила кофе, влила туда добрую порцию коньяка, снова закурила.

8 марта 2005

В этом году я заканчиваю университет. Моя специализация – математическая кибернетика. Он до сих пор недоумевает, зачем мне это нужно. Конечно же, для того, чтобы отомстить. Это мое единственное желание. То, что еще держит меня на плаву. То, что не дает свихнуться. Мои знания пригодятся мне в будущем. Тогда, когда я буду достаточно силен для того, чтобы выступить против.

А еще за это время я стал кем-то вроде папочки в клубе Виктора. В клубе, где можно получить все – от дозы качественного кокаина до девочки или мальчика на любой вкус. Виктору нравятся молоденькие мальчики. В свои двадцать два я уже не удовлетворяю этой его потребности… Нет, меня он не отпустил, я теперь кто-то вроде проститутки высшего эшелона. Подстилки, которая может быть полезной. Теперь в моей постели все чаще бывают женщины. Влиятельные дамы или жены интересных Виктору мужчин. Я – марионетка в руках кукловода, однако, вместе с этим я получаю доступ к информации такого порядка, что порой становилось даже страшно. Медленно, но верно я готовлю пути к отступлению.

Дальше дневник обрывался. Последняя запись в блокноте датировалась 2008 годом.

31 декабря 2008

Постепенно я приближаюсь к своей цели. Сегодня еще один виновный понес наказание. Друг Виктора, с которым они меня изнасиловали в тот, самый первый раз. Здесь все было легко. Сторчавшийся урод все равно долго бы не протянул. Я просто помог ему. Небольшая передозировка, – и вуаля. Он захлебнулся собственной блевотиной. Собаке – собачья смерть. Жаль только, что к еще одному участнику той оргии я не могу так просто подобраться. Как и к Виктору, который становится все более и более влиятельным. Но я буду стараться. Когда-нибудь мой час настанет.

Глава 6

Даже мощная вытяжка не справлялась с сигаретным дымом. Завязать с никотином не получилось. Под сигарету как-то лучше думалось. Да и руки было чем занять. Перед глазами всплыли сухие факты из характеристики Василия. Менее подходящее имя для мужчины сложно было представить. Кто его так назвал? Вряд ли родители… Света подошла к окну, провела по нему пальцами, оставляя разводы, и слепо уставилась вдаль.

В характеристике из приюта мальчик характеризовался как склонный к побегу, неустойчивый, не признающий авторитетов ребенок. Однако при этом отмечался его высокий уровень интеллектуального развития и способности к обучению. Сухие факты, которые, в принципе, подтверждались дневником. Соответственно, тот, кто планировал взять под опеку ребенка, не мог о них не знать. А значит, мальчика изначально забрали не по доброте душевной. Ну серьезно, кто захочет себе сына с таким послужным списком? К четырнадцати годам у него было двенадцать приводов в милицию. Вряд ли бы такой ребенок стал чьей-то голубой мечтой. Очевидно, что мальчика забрали совсем из других соображений. И тут вставал другой вопрос… Был ли это единичный случай? Или же все было гораздо печальнее? Вот как о нем узнал тот же насильник? Ездил по детским домам и проводил кастинг? Ведь чтобы захотеть конкретно этого ребенка (Господи, даже думать об этом противно), нужно было его где-то увидеть. Разглядеть красоту… Это было случайно? Увидел, захотел, получил? Или же Василия нашли именно потому, что искали? Не его… Любого красивого беззащитного мальчика для нужд вот таких вот… тварей? Не было ли это поставлено на поток? Девяностые… Произвол… Могло случиться все, что угодно.

И еще один важный факт: имя опекуна. Разумовский Виталий Станиславович. В этом месте дневник Василия не вязался с официальными данными. Он называл своего насильника Виктором. Хотя… Вряд ли бы какая-нибудь шишка оформляла опекунство на себя. Был ли этот Разумовский прикрытием для более влиятельного человека? И знал ли этот «он», на что обрекает ребенка? Отомстил ли ему Василий?

Света оторвала взгляд от окна и потерла виски. Часы на духовом шкафу показывали второй час ночи. В шесть ей вставать. Нужно поспать. Четыре часа лучше, чем ничего. Две таблетки успокоительного, и она отключается.

Будильник, душ, овсянка… В качестве музыкального сопровождения – Вагнер. Эти немцы знали толк в музыке… Джинсы и черный свитер. Сегодня не намечалось никаких тусовок у высокого руководства, поэтому кэжуал – наше все. Света замерла у зеркала, поправляя ирокез. Что ее ждет сегодня? С некоторых пор ее устоявшаяся размеренная жизнь стала совершенно непредсказуемой. И ей это абсолютно и совершенно не нравилось. Ни один врач не любит сюрпризов. Ну, разве что такой извращенец, как она… Моль порой любила бросить вызов науке, или поломать голову над какой-то невыполнимой задачей. Она любила риск, любила борьбу, любила нестандартные ситуации, когда ее мозг работал на грани возможностей, любила феерическое чувство победы, когда вытаскивала тех, на кого другой врач махнул бы рукой. Но гораздо спокойнее было, когда все шло по заранее продуманному плану.

Света накинула пальто, поправила обувь в шкафу, сгребла с полки ключи от машины и вышла из дома. Не успела дойти до кабинета, как ей навстречу выскочил дежурный врач.

– Светлана Юриевна… Тут к нам из полиции опять нагрянули. По поводу нашего безымянного. Хотят его допросить, а я не знаю… Пускать, нет?

– Пригласите их ко мне, – она насторожилась, впрочем, никак не выказывая своего состояния.

– Его…

– Простите?

– Его. Он один. Капитан… Забыл, как зовут. То ли Кучкин, то ли Ручкин.

– Ну, значит, пригласите мне этого Кучкина-Ручкина. Глядишь, до обхода успеем, – пробормотала Света, поглядывая на часы. – Как ночь?