Историкум. Мозаика времен

– У тебя снова лицевой тик, Артём, – шёпотом ответил Павел.

Моим адъютантом он был уже пять лет, пройдя вместе со мной ту приснопамятную экспедицию с начала и до конца.

Только на «башне» авианосца (в англосаксонских странах называемой почему-то «островом») можно понять, насколько велик «Святогор». Огромная полётная палуба покоится на катамаране. Мы, русские всегда испытывали слабость ко всему огромному. Здесь и Царь-пушка Чохова, которая не стреляет, и Царь-колокол Моториных, который не звонит, поскольку только после водружения его на звонницу Ивана Великого выяснилось, что его звон разрушит колокольню за десять лет. Плавучий остров проектировался и строился как «аэродром подскока» для стратегических бомбардировщиков в «Решающем конфликте». В час «Ч» он должен был выйти в Атлантический океан… Но негласно считалось, что корабль, несущий на борту половину атомного арсенала империи, одним своим существованием отведёт возможность первого атомного удара от её территории. Вот и плавает по синему морю Царь-корабль, созданный для войны, которая, дай бог, никогда не случится. Нет, пару раз он использовался по своему прямому назначению, в том же «Тройном инциденте»…

Командир корабля, адмирал и великий князь Георгий Александрович, был здесь же. Мы поздоровались, как старые знакомые. Даггерофон? Артём Борисович, какие пустяки! Степан Петрович, организуйте связь господину генералу.

Матушка так и не привыкла к даггерофону, хотя я установил это чудо XXI века в нашем городском доме три года назад. Нажав при этом все рычаги, доступные представителю знати, и истратив немалые средства. Мотаясь по земному шару, приятно иногда видеть родные лица, злоупотребляя при этом служебным положением. Но матушка нового устройства до сих пор опасалась и вела себя перед камерой немного скованно. Я неправильно понял эту скованность, испугался, что батюшке снова плохо, но потом всё разъяснилось. Всё спокойно, всё в порядке, Драгомиров на лошадке. Все здоровы. Батюшка уехал в имение, у него большая стирка: мылит шею новому управляющему…

Потом место перед камерой видеофона заняла жена, Леночка, Елена Камиловна. Она у меня из старинного дворянского рода, но дед её, известный чудак, вольтерьянец, назвал своего отпрыска Камиллом. Говорят, в честь известного деятеля французской революции Камилла Демулена. Отец Елены принимает своё своеобразное имя с христианским смирением, и этим смирением добился того, что окружающие воспринимают это имя спокойно. Во всяком случае, в Академии Художеств, которую он с недавних пор возглавляет, не ходит на этот счёт никаких шуток.

– Катись, яблочко наливное, по белу блюдечку, покажи Леночке страны дальние…

Жена расцвела, как цветок.

– Здравствуй, родной! Как давно ты не телефонировал. Я так скучала без тебя.

– Это не телефон, а даггерофон, Лена. Видишь меня хорошо? А у тебя всё хорошо? Как родители, отец?

– Прекрасно! У него новый заказ от самого государя на картину «Заседание Государственного совета». Пока делает наброски с государственных мужей. Обер-прокурор Синода Жириновский уже по своему обыкновению кричал на папу, ему, видите ли, не понравился набросок…

– Владимир Вольфович в своём репертуаре… Ему бы только старообрядцев гонять по Сибири… А что отец?

– Ни слова не говоря, подписал и подарил Жириновскому злосчастный рисунок… Знаешь, Жириновский тут же успокоился и теперь хвалится окружающим этим рисунком самого президента Академии Художеств…

– А как твои дела?

– Я летом собираюсь поехать по монастырям, рисовать. Думаю заехать на Светлояр – поклониться Китежу. Ты со мной поедешь?

– Нет, милая. Я к этому времени не освобожусь. Служба.

Узкие сжатые губы.

– Это в самом деле невозможно отменить? У тебя там, на периферии никого нет? Ты мне не изменяешь?

– Окстись, графинюшка! Ты моя самая любимая! Вот тебе крест, – и я истово, по-православному, перекрестился.

Елена мгновенно успокоилась и переключилась на домашние дела:

– Студенты отца нас беспокоят – скоро просмотр, а ему некогда заниматься ими. Из-за заказа. Так что я взяла его заботы на себя…

Время вышло, экран угас. Офицеры занимались своими делами, преувеличенно не замечая меня. Соблюдали политес. И конечно, безумно мне завидовали.

Великий князь взял меня за локоток:

– Таки никого нет? А как же Ли Янь Сунь – лучшая девушка Азии?

– Скажи, Георгий, я должен посвящать жену в мои служебные дела? Нет, это прямо запрещено инструкциями и установлениями империи. Если бы мои домашние знали всё о наших с тобой делах – каждый отъезд из дома превращался бы в чёрт знает что, прости господи. Помнишь, сколько пришлось убеждать матушку, что весь «Тройной инцидент» я просидел рядом с тобою на корабле и командовал своими людьми по радио? Так зачем жене знать и о Сунь Ли, волноваться?

– Вывернулся… Завидую тебе, Ананьев. И что это бабы на тебя вешаются?

– Сам не знаю, Георгий. Уже и военных психологов спрашивал – только руками разводят.

Мы посмеялись удачной шутке.

– Ладно, хочешь посмотреть, что пишут газетчики о наших старых делах?

– Изволь.

Великий князь подал мне свежий номер «Московского телеграфа», отпечатанный в типографии корабля по гранкам, пересланным в электронном виде по радиотелеграфу.

Я быстро пробежал заголовки:

«Новый виток напряжённости между Континентальным союзом и Атлантическим договором! Французский „мираж“ атакован британскими „фантомами“ над Па-де-Кале».

«Испанское королевство уже сейчас готовится к празднованию двухсотлетия Сарагосской битвы».

«Жозефина Лакрафт, праправнучка великого Мюрата, привезла в Москву выставку своих картин». (О! Елене наверняка будет интересно.)

«Русско-французская акционерная компания Суэцкого канала объявила о выпуске нового пакета привилегированных акций». (Стоит купить через своего стряпчего.)

Вот! «Юбилей Тройного инцидента: итоги и перспективы». Я посмотрел фамилию автора – «Михаил Леонтьев». Однако…

«Прошло пять лет с того времени, когда подразделение русского спецназа во главе с полковником Ананьевым атаковало смешанную британо-испанскую эскадру в Вальпараисо, главном порту Испанской империи на Тихом океане».

Тоже мне, эскадра. Один лайнер-трансатлантик и несколько эсминцев, ракетные катера – мелочь пузатая, лайбы. Если бы в порт вовремя подтянулись бы линкоры – «Принц Уэльский» и «Сид Кампеадор» со своими «антитеррористическими» группами и большой десантный корабль «Веллингтон» с валлийскими гвардейцами на борту, – то нам бы там просто ничего не светило.

«Спецназ частично взорвал корабли, поджёг портовые склады и без потерь отошёл под прикрытием авианосца „Святогор“».

Все потери, в том числе необратимые, мы тогда унесли на руках: планировалось не оставлять никаких следов. Пришли ниоткуда и ушли в никуда. Но не получилось: мы превысили лимит времени, и поднялась тревога. И когда Королевские ВВС Испании стали нас поджаривать, Георгий Александрович по своей инициативе подошёл к берегу и стал напротив Вальпараисо. Досталось ему потом от Августейшего Дяди!

«Присутствие флагмана Российского Императорского флота у берегов Испанского вице-королевства Чили удержало Британию, Испанию и стоявшие у них за спиной Северо-Американские Соединённые Штаты от эскалации конфликта. Таким образом, была сорвана последняя попытка наших постоянных противников дотянуться до последней неосвоенной на земном шаре территории – Малого Южного материка, называемого в англоязычных странах Австралией.

Участники этой операции были осыпаны почестями, а командир десанта был возведён в графское Российской империи достоинство. Единственный, кто остался обойдённым наградой, – великий князь Георгий, один из выдающихся флотоводцев страны. И это наводит на определённые размышления о соответствии официальной версии событий реальному положению вещей…»

В точку!

«Но размышления вызывает не только это, но и причины самой операции. Существование целого неосвоенного материка является результатом геополитической неуравновешенности нашего мира. Вот уже полтора столетия два блока противоборствующих держав в полном смысле слова блокируют друг друга, не давая спокойно развиваться ни себе, ни противостоящей стороне. Геополитическая граница между ними сложилась к сороковым годам XIX столетия и с тех пор существенно не менялась. Мексиканская авантюра Наполеона III и Марокканский кризис начала ХХ века показали, что англосаксонские нации и Испания легко блокируют активность Континентального блока в Атлантике. Англо-бурская война подтвердила подобное же положение в бассейне Индийского океана в отношении британской активности. Единственный геополитический театр, на котором не сложилось устойчивого равновесия, – это Тихий океан, оказавшийся на периферии великого геополитического разлома. Ни Российская империя, контролирующая северную часть Великого океана, ни Французская империя, контролирующая его середину, ни Испанское королевство, сумевшее, несмотря ни на что, сохранить колонии на западном побережье Южной Америки, не имели ни сил, ни желания осваивать эту территорию. После Филиппинской войны между Францией и Россией с одной стороны и Испанским королевством с другой крупных потрясений на Тихом океане не было.

„Тройной инцидент“ красноречиво свидетельствует, что в истории неосвоенного материка наступает новое время. Державы присматриваются к Малому Южному материку и пристально следят за приготовлениями друг друга. Новая война не началась… Она уже идёт пять лет. Российская империя лихорадочно тянет вторую ветку Транссиба и открывает новые судостроительные мощности в Порт-Артуре, а также спешно укрепляет военную базу Форт Росс. Франция укрепляет свои базы в Сингапуре и на Филиппинах. Северо-Американские Соединённые Штаты начали строительство второй ветки железной дороги на запад из Далласа через Эль-Пасо в Финикс и подписали с Испанией соглашение о строительстве канала через Панамский перешеек в вице-королевстве Новая Гранада. Таким образом, мы стоим на пороге невиданной, мировой по своему характеру войны. Причина этой войны – неравномерность развития нашего мира».

Я сложил газету и свернул её ещё несколько раз.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил меня Георгий Александрович.

– Ты спрашиваешь меня как начальник или как однокашник по кадетскому корпусу?

– А есть разница?