Хранитель

– Почему нас разделяет стекло, и кто все эти люди?

– Долго объяснять, это друзья, они помогают нам. А стекло нужно, как мне объяснили, чтобы мы тебе не навредили чем-то случайно.

– Мне так хочется тебя обнять, Беата! Скажи, как прошел мой день? Я же вспомнил тебя?

– Нет, дорогой!

На лице Максима отразилось сначала удивление, потом сильное разочарование:

– Этого не может быть! Как я могу забыть тебя, не понимаю?

– Ты почти вспомнил, но тебя девушка отвлекла.

– Кто эта девушка? Откуда она взялась?

– Не знаю, откуда, но твоему земному сознанию она очень дорога!

– Но я не хочу ни с кем быть, кроме тебя!

– Это ты со своим земным сознанием договаривайся.

Максим замолчал, словно о чем-то задумался. Затем тихо произнес:

– Прости меня, Беата. Я постараюсь все исправить, прости меня!

Я хотела сказать, что не за что мне его прощать, но не успела: изображение в шаре размылось и пропало. Мне было грустно, что все так быстро закончилось, но, вместе с тем, я была счастлива, что хоть чуть-чуть видела его. Я подумала, что, даже если совсем ничего не выйдет, я все равно буду любить его всю жизнь, я буду счастлива одним сознанием, что где-то есть он, и, возможно, душа его ждет воссоединения со мной по окончании земной жизни.

Ко мне подошли Тея и папа. Папа обнял меня со словами:

– Ты у меня умница, дочка. Очень мудро мыслишь!

Я улыбнулась:

– Опять мои мысли без спросу читаешь!

Тея же покачала головой и сказала:

– Мыслишь-то ты мудро, но ведь он без тебя не будет счастлив в этом воплощении. Да и ты без него. Я считаю, тебе надо бороться, пока есть такая возможность. А смириться и надеяться на посмертную встречу ты всегда успеешь.

На следующее утро мы опять были в спальне Максима-Джиани. Максим начал просыпаться первым, он потянулся, и я опять услышала: «Беата».

Сердце замерло у меня в груди. Я понимала, что сейчас, на границе сна и бодрствования, он меня еще помнит. И мне было очень важно, чтобы он это сознание сохранил, когда проснется окончательно.

Я подошла к нему, наклонилась и прошептала на ухо:

– Я здесь родной, я здесь, я с тобой.

– Максим неосознанно протянул руку в мою сторону и повторил: «Беата».

Я продолжила:

– Максим, это я. Ты должен помнить меня. Максим, милый.

В этот момент проснулась девушка и спросила заспанным голосом:

– Макс! Ты с кем там разговариваешь?

Я схватилась за голову: я понимала, что она опять сейчас все испортит.

Максим проснулся окончательно и удивленно на нее уставился:

– Я?

– Да, ты! Кто такая Беата?

– Беата?

Максим задумался. На секунду мне показалось, что он сейчас все вспомнит.

– Беата? Это я сказал?

– Ну не я же!

– Не знаю, кто это.

– Ты сегодня называл это имя. Макс, признайся честно, у тебя кто-то есть?

– Что ты, милая, как ты могла подумать?

Максим попытался обнять ее, но она уклонилась:

– Не обманывай меня!

– Да я не обманываю! Я не знаю никакой Беаты!

– Поклянись!

– Клянусь!

Он обнял девушку с нежностью, и я почувствовала, что это конец. Он любит ее, нет сомнений, и она, видимо, любит его. Как я могу разрушить это? К тому же, он не вспомнит меня, на это даже надеяться не стоит. Он говорил ей какие-то заверения в верности и клялся в любви до гроба, но мне это было уже неинтересно, я опять, как в прошлый раз, вылетела из комнаты. Но в этот раз я приняла решение.

Тея вышла за мной, я со слезами бросилась ей на шею:

– Тея, Теечка, я больше не хочу, я не буду больше в этом участвовать! Он никогда меня не вспомнит, к тому же, они любят друг друга. Я не хочу больше, не мучай меня.

Тея гладила меня по голове, словно маленького ребенка. Когда я успокоилась, она спросила:

– Ты точно решила?