Прилив смерти 2: Волна безумия

– И как этих тварей еще свет носит, – бормотал он себе под нос, изучая повязку.

А та была вся в крови. Внимательно приглядевшись к рукам девушки, он заметил отметины от игл. Инъекции вводились неаккуратно, спешно и непрофессионально.

– Так, я сейчас разрежу корсет. Он наложен неправильно. Если твои ребра сильно пострадали, то могли задеть что-то очень важное, – говорил Терстон, беря из чемоданчика специальные ножницы и возвращаясь к своей пациентке. – Мне надо знать, кто и что с тобой сделал. Подробно.

Шумно втянув воздух, Джоанна размеренно выдохнула и задала вопрос:

– Зачем?

– Затем, что зная комплектацию наносившего травмы, я могу определить степень их серьезности, силу удара и так далее, – пояснил он.

Сперва Хантер слышал только звуки разрезаемой ткани, затем Джоанна заговорила.

– Все увечья наносил Бакстер. Чертов ублюдок часами резал и избивал меня, стремясь выяснить, что мне известно о Хантере. В ход шли и кулаки, и кастеты. Этого достаточно?

Она не была зла или расстроена. Хантера это и встревожило – о произошедшем Джоанна говорила слишком спокойно и безэмоционально.

– Готово, – медик убрал в сторону корсет и стал ощупывать брюшную полость, а потом перешел к ребрам. На вопросы о том, болит ли что, девушка отрицательно отвечала.

– Так, ты сказала, он тебя резал. Покажи.

Джоанна показала руку, которую Бакстер пронзил скальпелем. Видимых серьезных повреждений он не нашел. Более того – там уже красовался розовый рубец.

– Как так-то… – Терстон был растерян и удивлен одновременно.

Возвращая инструменты на место, медик не заметил, как девушка бесшумно поднялась следом. Обернувшись, он ничего уже не мог сделать, кроме как завопить:

– Матерь божья!

Джоанна стояла за ним, и тот увидел, что ее глаза стали ярко-синими. Руки и голова конвульсивно подергивались, а зубы плотно стиснуты.

Хантер услышал его вопль и через пару секунд оказался в каюте. Тихо приказав Ходжстону убираться отсюда, сам вытащил кольт. Осознание происходящего леденящим ужасом забралось под его кожу.

Надежда и нежелание принимать действительность сыграли с ним злую и жестокую шутку. Взведя курок, Хантер уже готов был выстрелить, но что-то его останавливало. Внезапно Джоанна вперилась в него взглядом, но не пустым, какой он был у мутантов, а осмысленным. Конвульсии прекратились, и она медленно зашагала в его сторону. Хантер вскинул руку, готовясь в любой момент прекратить ее существование.

Но она не торопилась нападать. Джоанна подняла руку и обхватила дуло «Питона». Подходя ближе, пока не оказалась в шаге от самого Хантера, она приставила дуло к своему лбу и дрожащим голосом прохрипела:

– Закончи это, прошу.

Из глаз полились слезы, а радужки вновь стали карими. Хантер с трудом понимал происходящее, но четко осознавал, что Джоанна не превратилась в одну из этих тварей. Она вернулась с того света, и теперь предстоит заплатить за это.

Но какова будет эта цена?

Предположения одно за другим атаковали его разум, но сердце… Оно ликовало. Ему не пришлось ее убивать. Он не отнимет больше жизнь у близкого человека. Стала ли Джоанна для него еще ближе? Хантер заключил, что кроме нее, у него не осталось никого ближе. Так он это понимал и принимал.

Глава 3

Осознание случившегося лавиной обрушилось на разум, оставляя после себя только страх. За будущее, за прошлое и настоящее. Пробуждение казалось таким противоестественным, что вначале я подумала: это сон. Но нет. Встревоженный и такой замутненный взгляд Хантера, направленный на меня, был красноречивее всяких слов. По глазам понимала – произошло что-то непоправимое.

Движения давались с трудом, но я все же позволила ему увести себя в каюту. Механически переставляя ноги, все еще пыталась свыкнуться с тем, что произошло. Разум твердил, что так не бывает, что люди не возвращаются из мертвых, но сердце радовалось тому, что я снова смогу вернуться к семье.

Однако…

Был еще один фактор, который волновал и тревожил.

В своей голове я была не одна.

Что это было?

Кто это был?

Гул разъяренных голосов постоянно перемещался в моей голове, не давая сосредоточиться. Со временем он угас, но ненадолго. Вдобавок к нему появилось непреодолимое желание действовать. Не понимаю, откуда это чувство, и чего именно хотелось, но желание сделать больно человеку передо мной возрастало с каждой секундой, пока Терстон проверял мое состояние.

В один момент сознание и тело стали бессвязными. Словно кто-то или что-то управляло телом, оставляя меня за немого наблюдателя. Закончилось все так же стремительно, как и началось. Но дело было не в этом…

Я откуда-то знала, что именно со мной происходило, потому что помнила случившееся. И этот гул в голове не прекращался, более того – причинял нестерпимую боль, словно тысячи иголочек в бесконечном цикле протыкали мозг снова и снова.

Я видела, что Хантер готов был выстрелить и… Не противилась. Наоборот, я хотела, чтобы он прекратил это. Но Хантер этого не сделал. Он рывком отбросил свой кольт и заключил меня в объятия. От такой радикальной смены позиций я оторопела и ощутила, что гул стих. Хантер крепко прижимал меня к себе, бережно придерживая за голову и талию, а для этого ему пришлось наклониться.

Тишина, наступившая в голове, дала собственным мыслям улечься. Снова Хантер меня успокоил. Как ему это удается?

– Я боялся, что снова потерял тебя.

Он судорожно выдохнул и осторожно отстранился, но не выпустил из объятий. Его обеспокоенный взгляд метался по мне, выискивая признаки, известные лишь ему. А я была ошарашена таким признанием. В голову пришла мысль, что я никак не могла обозначить позицию или роль Хантера в своей жизни. То, что он был для меня не последним человеком – очевидно даже слепому.

Друг?

Думаю, для этой роли он знает обо мне слишком многое, и уж точно видел гораздо больше, чем просто друг.

Обеспокоенность в яркой зелени его глаз сменилась теплотой, а ладонь коснулась щеки. На губах появился намек на легкую улыбку.

– Не хочешь одеться?

Я оглядела себя и хотела было прикрыться, но вспомнила, что Хантер уже видел меня голой. Да и что такого в майке, разрезанной до половины? Едва живот видно. Наверное, Терстон разрезал ее вместе с корсетом.

– Думаю, да, – согласилась я, и Хантер выпустил меня.

Я вернулась к кровати и, сняв грязную майку, взяла чистую футболку, которая до этого была на мне. И да – меня совершенно не смущало его присутствие. Больше всего заботило, что он до сих пор не ответил на главный вопрос.

– Ты скажешь мне, что тогда произошло? – голос дрожал, потому что в памяти стали возникать моменты, которые я предпочла бы забыть навсегда.

– Тебе надо прийти в себя, – Хантер качнул головой.

Такой ответ меня не устроил. Всем существом овладела такая лютая злоба, которая меня саму приводила в ужас. Это было не управление моим телом, а ярость. Чистейшая и неуправляемая.

В два шага я преодолела разделяющее нас расстояние. Схватив Хантера за грудки, притянула к своему лицу и буквально прорычала:

– Я пришла в себя! Я жива! А Мэлвин? Что там произошло? Как он стал мутантом? Как ты это допустил?