Чёрный сектор. Книга 1

Саблезуб снова развеселился, крикнул:

– Шпрот, товарищи курсанты желают знать, что ты наделал?

– Подожди, сейчас не до вас.

Голос Шпрота звучал, словно сквозь стену воду.

– Что? – прошипел курсант, угрожающе размахивая кулаком. Те, кто стояли поблизости, поспешно отошли.

После нескольких секунд Шпрот неуверенно добавил:

– Мы смещаемся.

Курсант замер.

– Что значит – смещаемся? – переспросил Саблезуб.

– Шпрот, зайка, лучше бы тебе отойти от управления! – с нервным смешком сказала Зои.

– Тут… – Шпрот словно растерял все слова. – Мы, кажется, это…

Курсант вдруг наклонился к микрофону и рявкнул:

– А ну, отвечать коротко и по делу!

– Корабль падает.

– Что значит – падает? – курсант скривился. – Корабль не может упасть, сморчок! Он в космосе!

В ответ только сопение. Шпрот молчал.

– Может, точка выхода без ручной коррекции оказалась слишком близко к поверхности планеты? Тогда корабль может притянуть гравитация. И мы рухнем на поверхность, – снова вставила свои пять копеек Снежная Дева.

– Что ты сюда прилезла со своими паническими настроениями? – Чёрный Огонь закатил глаза. – Сидела бы себе в каюте, крестиком вышивала.

Снежная Дева не ответила – она словно и не слышала, только смотрела куда-то себе под ноги.

Происходящее казалось Кире настолько бредовым, что, возможно, это сон? Ей просто снится страшный… вернее, до нелепого тупой сон? Да уж… Не повезло. Лучше бы ей снились тропики, пляж или бабочки.

И тут взвыла сирена.

Дежавю.

«Внимание. Всем находящимся на борту корабля немедленно отправляться к спасательному катеру. Расчётное время отстыковки катера – семь минут. Время до предполагаемой гибели корабля – двенадцать минут».

Если это был сон, то какой-то слишком реалистичный.

Кира ещё успела увидеть перекошенное лицо Саблезуба. Ага, видимо, пугать эвакуацией других веселее, чем столкнуться с ней самому. Это она ещё успела подумать.

А потом её накрыла паника.

Все бегали. Орали. Толкались. Главный курсант кричал что-то резкое, выпучив глаза и тряся кулаком, который так и не успел разжать. После его крика, похожего почему-то на речитатив, остальные курсанты развернулись и куда-то дружно бросились рысцой. Кира, ни на миг не задумавшись, побежала за ними следом.

Ей казалось, что если она упустит из виду курсантов, то всё – останется одна посреди одинаковых пустых коридоров. Просто не найдёт путь к катеру. Это была самая настоящая паника – дикая, некрасивая и неуправляемая. Кира никогда не думала, что она такая паникёрша. Предпочитала считать, что в случае чего сможет взять себя в руки и принимать холодные, расчётливые решения. Ага, как же! Сейчас она ни о чём не думала, просто бежала куда-то, а сердце так сильно билось и дёргалось, будто вот-вот выпрыгнет наружу и шмякнется на пол, воздуха не хватало, и всё время что-то глухо звенело в ушах.

В прошлый раз было проще, потому что поблизости были взрослые. Капитан ждал у входа в катер. Вокруг было полно людей, которые понимали, что происходит и знали, как правильно поступить.

Сейчас же эвакуация отягощалась тем, что происходило непонятное. А вокруг только Саблезуб, Пустота или им подобные личности.

В люке спасательного катера, который был размером с нормальную дверь, образовалась толкучка. Все спешили, пытались пролезть дальше от входа, хотя места по всему катеру были одинаковыми. Кира пробилась вперёд, прошла чуть вбок, опёрлась рукой о стену катера и остановилась. Она почти не могла дышать. Она потерялась и просто не понимала, что делать. Она в катере. Что дальше?

Кто-то дёрнул её вниз и усадил в кресло. Наклонился, вытащил и застегнул ремень безопасности.

Это был Никита. Он был совершенно спокоен. Наверное. Его губы не дрожали, глаза не моргали каждую секунду, как у Киры. И он не бегал вокруг с воплями, а работал с таким невозмутимым видом, будто всё идёт в штатном режиме и повторяется каждый божий день.

Щелчок закрытого замка, затянутый фиксирующий ремень, потом кислородная маска, которую он повесил ей на шею. Никита чётко проделал всё, чего требовала инструкция по действиям в экстремальной ситуации. Инструкция, о которой Кира и не вспомнила.

Она, наконец, поймала его взгляд. И прошептала:

– Мы умрём?

– Я не знаю.

Глаз он не поднимал. На щеке проступила длинная царапина, а ворот тёмно-серой футболки был вытянут, будто за что-то зацепился. Кира отчего-то ясно увидела эти мелочи и запомнила их, будто разум попытался ухватиться за что-то обыденное, чтобы не утонуть в панике.

– Дыши медленно и глубоко.

Кира тут же послушалась. Действительно, стало легче.

Пристегнув ремни и проверив надёжность креплений, подёргав их хорошенько, Никита отошёл. Противоположный ряд кресел занимали курсанты – чётко и быстро. Каждый пристёгивался самостоятельно.

Рядом в кресло упала и забралась с ногами Пустота. Она выла. Длинные волосы успели каким-то непостижимым образом скататься в сосульки.

– Сядь нормально и пристегнись, – прошептала Кира. Глубоко вдохнула. Сирена завывала, корабельный голос отсчитывал время. Оставалось тридцать секунд. – Дыши медленно и глубоко. Давай!

Пустота, не прекращая подвывать, села рядом и стала пристёгиваться. Потом схватила Киру за руку, вцепилась в неё, как коршун.

– Не отпускай меня! Пожалуйста!

– Не отпущу.

Все кресла вокруг уже были заняты. Кира рассматривала народ и чувствовала, что её трясёт. Где девчонки? Они здесь? Или остались в каюте? Вокруг, в основном, курсанты. Но вон… Ахлейн, за ним Зои, а потом Анита. Анита здесь – значит, девчонки успели. А остальные? Сколько на корабле было народу? Три дюжины студентов, чуть меньше курсантов. Или больше?

А дальше катер вздрогнул, заскрежетал и стартанул.

Кира закрыла глаза. Её сильно прижало к креслу. Но всё в порядке, это нормально: отстыковка сработала, они в безопасности.

Полёт продолжался всего несколько минут. Наверное, катер должен был отлететь на безопасное расстояние от корабля, подать сигнал бедствия и ждать помощи. Вначале так и было, но после катер как-то странно накренился, его развернуло вокруг оси и затрясло. Не так, как при обычном полёте. А потом будто дёрнуло и резко куда-то потащило.