Чёрный сектор. Книга 1

Объяснение такому полёту в голову пришло только одно. Яркой вспышкой, полным осознанием, настоящей бедой.

Кажется, с расстыковкой опоздали. Или неправильно рассчитали время. И сейчас катер, как и корабль, попал под действие гравитации и падал… падал на какую-то планету. Стены трещали, и если открыть глаза, то, наверное, можно будет увидеть, как тонкие панели ходят ходуном. Как по ним плывут волны от давления, как те приподнимают их раз за разом, всё выше и выше, пока, наконец, не сломают. И в щели тут же хлынет ледяной воздух, и яркий свет, и… катер развалится.

Вниз упадут только горящие куски.

Кира не смотрела. Она изо всех сил жмурилась, сжимая руку Пустоты.

А потом катер развалился.

Глава 3. Зажигалка

Это было что-то… Это было. Она жива.

Кира разлепила глаза. Болело всё. Но катер не двигался, не горел и не развалился. А должен был?

Она нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Они летели? Падали? Или что? И корабль… взорвался? Или нет? Вот он, целый…

Кира ничего не помнила. Левое запястье пронзило болью. Это Пустота так и продолжала сидеть, всхлипывая, и сжимать руку Киры мёртвой хваткой. Та уже онемела.

– Отпусти, – прохрипела Кира. Пустота не послушалась, и пришлось с силой дёргать рукой. Кисть закололо, когда она освободилась, и стало восстанавливаться кровообращение. Соседка тут же сжалась и спрятала руки на груди, завесилась волосами.

Потом пришлось заново учиться дышать. Пахло гарью, металлом и пластиком, но огня не было видно.

Неизвестно через сколько времени Кира встала. Большая часть сидений уже опустела. Несколько человек осоловело хлопали глазами, приходя в себя, ещё часть брела по проходу к открытому люку, из которого лился свет.

Кира прошла к аварийному выходу и выбралась наружу. Задержала дыхание и огляделась.

Вокруг расстилалась пустошь, поросшая клочками серо-зелёного леса. Катер, похоже, опустился или упал на какой-то каменистый холм, и отсюда хорошо просматривались окрестности. В одной стороне виднелся островерхий горный хребет, в другой холмы поднимались вверх и зарастали лесом густо-густо, ещё две стороны уходили вниз и плохо просматривались. И сколько бы Кира ни смотрела, она не видела ни единого строения или иного доказательства существования тут разумного населения. На горизонте не высились города, не были обустроены каналы или дороги, не отмечалось и следа человеческой деятельности.

Но был воздух. Лес напоминал земной. Но это не Земля.

Они упали, упали… Неизвестно где.

Скоро их начнут искать, вне всякого сомнения. Возможно, уже начали. В спасательном катере, где находилась команда корабля, связь наверняка была – они же находились в местах, по которым проложены популярные туристические маршруты. Так что после пропажи корабля команда на катере сразу подала команду SOS. А может, и раньше, как только поняла, что произошло: студенты АМКи захватили корабль.

И если Киру искать практически некому – ну что может поделать одинокая тётка-пенсионерка? – то за своих любимых деток владельцы корпораций любому пасть порвут. Искать будут.

Только найдут ли? Кира сглотнула.

А с другой стороны – они ведь живы! Учитывая, сколько дебильных поступков подряд совершил Саблезуб со своей дурной компанией, они всё же живы!

– Так, все очухались? – вдруг громко крикнул чей-то голос. Кира оглянулась – тот самый курсант, который ими командовал при эвакуации (с большими кулаками и квадратной челюстью). На вид ещё более злой, чем прежде. – Все целы? Помощь никому не нужна?

Раздались вялые ответы. Раненых было только двое: одна девчонка при посадке разбила лоб, а Шпрот прищемил руку. Теперь его ладонь была синяя и распухшая.

Курсант проверил, убедился, что пальцы на руке Шпрота шевелятся, с ненавистью взглянул на него и сказал:

– Собираемся! Живо!

Неподалёку курсанты уже сбились в кучу на свободной от камней площадке. Их главный выскочил вперёд, запрыгнул на плоский камень. Хотя и без этого был тут самым высоким.

– Все сюда! Ближе. Давайте, подходите!

Курсанты окружили его первыми. Студенты АМКи не спешили следовать их примеру – они не были хорошо организованы и до сих пор бродили как призраки, смотря по сторонам и друг на друга дикими пустыми глазами. Большинство находилось в шоке.

Пожалуй, им не помешает немного порядка и вменяемого командования, подумала Кира. И пошла к курсантам, по пути схватив за руку Вафлю. Живую. Нужно было порадоваться, но чувства словно потухли, подёрнулись дымкой равнодушия.

Или, может, это сон? Тогда понятно, почему чувства словно снегом припорошены.

– А ну, все сюда немедленно! – прикрикнул курсант, теряя терпение. После окрика студенты принялись сползаться к нему, хоть и спотыкаясь, но куда бодрее.

Через некоторое время все собрались в одном месте.

Курсант с квадратной челюстью обвёл всех тяжёлым хмурым взглядом.

– Я – Лука. Командир курсантов Космодемии данного созыва. Теперь попробуем разобраться, кто такие вы.

Кира поморщилась: и голос у него слишком громкий, дребезжащий, и слова слишком непонятные для данной ситуации. Что за бред он несёт?

Но все молчали.

– Ты! – курсант ткнул пальцем в Саблезуба, а после схватил за грудки и подтащил к себе поближе. – Куда вы нас забросили?

– В смысле? – вяло спросил Саблезуб. У него на лбу виднелся синяк – видимо, тоже головой приложился.

– Где мы? Что это за планета? Почему упал катер?

Не дождавшись ответа, курсант стал трясти Саблезуба, как куклу. Тот смешно дёргался и вяло пытался освободиться.

– Сейчас же говори, гнида, где мы, иначе я тебе все зубы пересчитаю!

– Да ты знаешь вообще, кто я такой?

Кира скривилась и покачала головой. Ой, не тот тон выбрал Саблезуб, не тот.

Курсант коротко ткнул «великого человека» кулаком в живот, Саблезуб икнул и застонал.

– Плевать мне, кто ты такой, понял? Говори, где мы. Я больше ждать не буду.

– Да не знаю я! У Шпрота спросите. Он нас портовал.

Лука отпустил Саблезуба, и тот медленно побрёл прочь, заплетаясь ногами, и сел подальше на один из валунов.

– Где Шпрот? – спросил курсант у толпы.

– Я это, я! – Шпрот, широко улыбаясь, вышел из толпы и поднял руки. – Я рад, что все мы живы! Это круто! Планета с кислородом, обалдеть! А вот где мы, я не знаю.

Лука медленно осмотрел его. Кудрявая шевелюра Шпрота распушилась, и теперь его голова походила на радостный одуванчик. Улыбка сияла до ушей, а полосатый свитшот на фоне однотонной одежды остальных сильно выделялся какой-то несуразной абстракцией.