Розы и Револьверы. Полуночные

Присев передо мной, он приподнял меня за плечи, бережно придерживая голову. В который раз я разлепила веки и почти вплотную увидела алый глаз, глядящий на меня то ли с состраданием, то ли с упоением.

– Что ты… – шепнула я.

– Мне жаль, – очень тихо произнёс вампир и вонзил в мою шею клыки.

Всё взорвалось, разлетелось в мелкие осколки, растворилось в небытие. Сначала дикая боль, слепота и миг полного забвения. А потом невесомость и бешеное, просто невообразимое райское удовольствие, и мой мир заволокло тьмой.

Глава 3

Я совсем не помню, что со мной происходило последние часы, дни или даже недели. Только как во сне, обрывки смазанных картинок и сюрреалистичных ощущений. Кажется, я очень долго кричала и дёргалась, будто разгневанный медведь, которого травят потехи ради моральные уроды и больные живодёры. Причём очень сильный и во всех смыслах разгорячённый медведь. Моему бешенству не было предела, как и дикому жару, лихорадящему всё тело.

Перед глазами то кружились стены, то мельтешили люди, то застывали чьи-то лица. Одно въелось в память достаточно глубоко ? мужское фарфоровое лицо с бордовыми, точно лепестки роз, глазами, изучающими меня, как два рентгеновских луча. От этого взгляда неистово, до боли колотящее сердце чуть не вырвалось из груди.

Безразличные голоса, мои крики, боль во всём теле, невообразимая боль в животе, отдалённо напоминающая голод вперемешку с изжогой, коликами и спазмом. Всё урывками, всё будто бы не со мной. Просто какой-то дурной сон. А затем, когда все мои мучения вдруг закончились, я наконец проснулась.

Я сидела на полу, зажавшись в угол, в тёмной холодной темнице, озарённой лунным светом из маленького решётчатого окна под потолком и лампой на стене. Ниже пояса было мокро – злополучный глинтвейн всё-таки нашёл выход. Сердце больше не пыталось убить меня тахикардией, а кислород втягивался в лёгкие медленно и плавно, я уже в нём не захлёбывалась. Нет ни боли, ни удушья. Всё как-то само вдруг прекратилось. И с чего бы…

Взгляд медленно скользнул вниз, и я увидела много крови. Засохшей был залит пол темницы, похоже, это моя собственная. Та, что не успела высосать из меня жадная вампирша. А вот на руках и груди была довольно свежая и ещё тёплая. Что бы это значило? Откуда?

Посмотрела ниже и надолго оцепенела. Рядом лежал труп собаки, мелкая дворняга с окровавленной шерстью на разорванной шее. Рука сама потянулась к лицу и нащупала тёплые разводы на губах, щеках и подбородке. А ведь во рту стоит солоноватый металлический вкус. А мои клыки… Нет… Этого не может быть. Так не бывает!

– Очнулась, девочка? Наконец-то.

Только сейчас я заметила, что не одна. У тяжёлой металлической двери стояла высокая сухощавая женщина в строгом чёрном костюме, с уложенными на затылке волосами с проседью и прикованным ко мне цепким взглядом.

– Что вы со мной сделали? – просипела я.

– Думаю, ты и сама уже догадалась. Поступи мы иначе, ты бы уже давно была мертва.

Генерал приблизилась ко мне, ногой в ботинке на широком каблуке откинула в сторону мёртвого пса и потянулась к моей шее. Только теперь я поняла, что была посажена на цепь. Под ухом звякнул замок, и женщина сняла с меня металлический ошейник. Однако я продолжала сидеть, зажавшись в угол.

– Чем вы меня накачали? – произнесла я через силу.

– О чём ты? – равнодушно отозвалась генерал, села за стол, за которым недавно восседал белобрысый вампир, и воззрилась на меня, высоко вздёрнув бровь.

– Не прикидывайтесь невинной овечкой… Я попала в другой мир, угодила в плен военных… Меня чуть не изнасиловали, высосали мою кровь, едва не убили, обратили в монстра… Я проснулась обделанная, с собачьей кровью на губах… А теперь сижу в уголочке и преспокойно говорю об этом, как о покупке новых туфелек. Вот и спрашиваю ? чем-вы-меня-накачали?

За время моей вялой речи с невнятными словами, проглоченными окончаниями и матом в конце генеральша поставила на стол локти, скрестила перед лицом пальцы и теперь хищно взирала на меня свысока, задрав надломленную бровь. Сложно не отметить невыгодный для меня типаж. Такие бабищи обычно заносчивы и стервозны, а также патологически ненавидят молодых девушек и из кожи вон вылезут, чтобы сорвать на них собственную тоску по увядшей молодости.

– Психотропные или наркотики здесь ни при чём, девочка, можешь не волноваться. Твоя апатия абсолютно нормальна для первого дня обращения. Ещё недавно ты пыталась уничтожить всё и всех вокруг и успокоилась, только утолив голод.

Я запрокинула голову и уткнулась пустым взглядом в потолок.

– Они всё это подстроили… Ваши кровососы. Не думайте, что я буду благодарить вас за чудесное и такое… оригинальное спасение.

Какое-то время стояла тишина, и генерал наконец отходчиво сказала:

– Мне жаль, что так вышло. Это большая удача, что капитан Аскар нашёл меня и я успела вовремя. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через всё это, но тебе угораздило оказаться не в то время не в том месте и попасть в портал.

– Не нужны мне ваши сожаления… Я хочу домой.

– Прости, но ничего не выйдет. Ты не сможешь там выжить. Отныне ты обращённая, девочка. То есть, вурдалак. А значит, боишься солнечного света и жаждешь крови. Ты теперь хищник и не сможешь справляться со своей жаждой без контроля извне. Вернись ты домой, и через два дня улицы будут завалены трупами, а тебя очень быстро раскроют и уничтожат. Это урождённые вампиры, такие, как лорд и леди Морентоны, владеют собой и по условиям перемирия пьют только донорскую кровь. А обращённых вурдалаков, вроде тебя и Каина, к сожалению, приходится, образно говоря, держать на цепи.

Я свела брови и опустила чугунную голову, чтобы посмотреть на генеральшу.

– Вроде меня… и Каина?

– Это тот, кто обратил тебя.

– Плевать мне на его имя. Что дальше? Я буду пить кровь, сидеть на цепи или спать в гробу?.. Надолго вы продлили мне существование этим… обращением?

Она поджала губы и приподняла голову, чтобы смотреть на меня свысока.

– Очень скоро ты адаптируешься и всё поймёшь. Держать тебя на цепи или в гробу никто не собирается, девочка, не нагнетай и не накручивай себя. Обращённые ведут ночной образ жизни и раз в сутки пьют донорскую кровь, это самое большее, чем их существование отличается от существования обычных людей.

– Вы сказали, контроль…

– Да, ваша жажда убийства и крови требует особого отношения, – признала генеральша и стала неторопливо постукивать длинными ногтями по столу. – Поэтому вы носите на шее то, что сдерживает вашу кровожадную суть.

Пощупав горло, я поняла, что она имеет в виду. Под пальцами оказался лёгкий кожаный хомут с парой цепочек и металлическим или серебряным треугольником вроде кулона. Даже не видя это без зеркала, я готова поклясться, что вещь довольно симпатичная, но ошейник остаётся ошейником, будь он хоть от Дольче Габбана.

– Как это работает?

– Попробуешь напасть на человека, эта вещь тебя остановит.

– Этот ошейник. Называйте вещи своими именами.

– Как тебе удобно, – флегматично согласилась эта дама.

– Почему я не могу уйти домой вместе с ним?

– Он не работает вне нашего мира. Я понимаю, что ты ещё не смирилась и хочешь вернуться обратно, но поверь ? здесь тебе действительно будет лучше. После войны люди и вампиры живут в мире, и ты найдёшь себе место под солн… под луной. Перемирие действует недавно, и мы пока только строим систему сосуществования, но пройдёт время, и ты будешь чувствовать себя здесь своей, поверь мне. Как только Орден «Розы и Револьверы» истребит всю оставшуюся после войны нежить, мы возьмёмся за улучшение жизни обращённых и найдём способ раз и навсегда подавить вашу натуру хищного убийцы.

С минуту я разглядывала её и пыталась что-то придумать, найти способ вернуть свою прежнюю жизнь, но всё, на что я была способна сейчас, это пожать плечами, сложить ручки и активировать режим ждуна. С каких пор я такой стала? Ах да… «Нормальная» апатия после обращения.

– И когда же ваш Орден покончит с этой… нежитью?

– Постепенно. Всё зависит от нашей армии. Мы не знаем, сколько их осталось, и к сожалению, они могут создавать себе подобных.

– Мне… придётся ждать? Чтобы зажить нормальной жизнью.

– Можешь ждать. А можешь вступить в наши ряды и бороться с нежитью вместе с такими, как ты и Каин. По сравнению с военными, вы имеете огромное преимущество, и каждый вносит в наше дело свой неоценимый вклад, что всё больше приближает нас к цели.

Я долго молчала. Генерал тоже.

Щупая языком длинные заострённые клыки и посматривая на собачий труп, чья кровь ещё чувствовалась во рту, как это ни парадоксально, я не ощущала ничего. В идеале, меня должна мучить ярость, отчаяние и безысходность. В конце концов, меня вырвали из привычной среды и подло лишили полноценной жизни. Но меня не мучило ничего. И, если честно… наверное, это к лучшему.

Того, что случилось, не изменить, так зачем психовать и изводить себя? Говорят, человек зараза такая ? ко всему адаптируется и привыкает. Даже если он больше не человек, а обращённый вампир. Вот и мне лучше привыкнуть и начать строить новую жизнь. Тем более что в старой, если наконец себе признаться, меня не держало ничего, кроме пресной привычки.