Огненный город

– Я не знаю! – крикнул в ответ Захар и схватился за голову. – Я не знаю! Они не открывают. Это Надька во всём виновата.

Надька стояла в стороне и краснела, как стремительно спеющий помидор. Это она так зареветь готовилась.

Кузя не любил слёз, слёз Сметанкиной особенно. Сейчас начнутся все эти сопли, слюни, вырывания волос, всхлипывания на три часа…

– Давайте разберёмся по порядку, – сказал он быстро. – Я немного уснул, а когда проснулся, решил, что ещё не проснулся.

– Я своими глазами всё видел. Это кошмар какой-то был. Озерова схватила ножницы и стала себе руки полосовать.

– Да ладно? Не может быть.

– Я тебе отвечаю! Посмотри, там на полу кровь видно.

Кузя долго кряхтел у замочной скважины и так и сяк пристраивался, но ничего конкретного не разглядел.

– Не видно ничего. Но я тебе верю, Захар.

– Спасибо, – был польщён Грелкин. – Она выглядела как одержимая. Металась, кровью этой обливалась, чертила что-то на полу.

– Может, она террористка-смертница, – предположил Кузя.

– Для смертницы она выглядит слишком живой, только обездвиженной… А родители тоже были какие-то странные, вставали все хором, вопили что-то.

– Может, они её отговаривали? А еще может быть, что она их газом парализовала! Есть разные газы – веселящие… парализующие.

– Нет, – отринул идею Захар. – Мне кажется, тут в другом дело. Это была магия.

– Хм, может быть. Ведь поговаривали, что Озерова колдовством балуется, помнишь? Нас с самого начала пугали, что если мы к урокам готовиться не будем, она на нас проклятия нашлёт.

– Ерунда всё это. Ряженка во всём виновата.

Захар подбежал к валяющейся на полу книге и поднял её.

С книги на него смотрел рыжий зверь с трёмя глазами. Тот глаз, что на лбу, был самый большой, ярко-зеленый.

– Что это? – спросил Грелкин, тыча книгой в лицо Сметанкиной.

– Не знаю, это не моё! – отпрянула Надежда, щёки её снова начали заливаться краской.

– А чьё? Отвечай, где взяла? – наседал Захар.

– У ма… Не важно, не скажу.

– Скажи, Надька! По-хорошему скажи, – прошептал Кузька.

– Нет.

– Говори, или я тебе по башке дам! – у Захара были более конкретные меры.

Надька зажмурилась и помотала головой.

– Нет, Надь, – вступил Кузя. – Он тебе не по башке даст, он тебя… поцелует!

Раньше, чем успела подумать, с языка соскользнуло:

– У Озеровой на столе лежала эта книга. Я её на время взяла.

– Я же говорил! – обрадовался Кузя. – Всё на Озеровой сходится. Это её колдовская книга! Целуй Надьку.

– Сам целуй, – надулся Захар. – Вот уйду я сейчас домой, а вы целуйтесь, сколько душа просит.

– Подожди, – испугался Кузя. – Нельзя уходить, что-то делать надо.

– Не уйду, – легко согласился Грелкин. – Конечно, не уйду. Буду Сметанкину допросу подвергать. Вот ответь мне, Надежда Сметанкина, почему ты вдруг решила достать книгу и читать её вслух, громко, своим противным-препротивным голосом?

– Я не знаю, – прошептала Надя со всхлипом. – Мне просто очень-очень захотелось её читать. Вдруг. Случайно.

– Пф, – скептически отреагировал на это заявление Захар. – Чтоб сильно читать захотелось? Да ещё так резко?! Не может такого быть!

Кузя решил присмотреться к книге внимательнее. Он потеребил пальцами рыжего зверя на обложке, открыл книгу и крякнул.

– Надь, а как ты её вообще читала? Это какой язык?

Надя через его плечо заглянула в книгу.

– Не понимаю… Я вообще ни словечка не понимаю.

– А как тогда?! – заорали Захар и Кузя в один голос.

– Я ведь и тогда ничего не понимала… Просто открыла рот и полилось…

– Да уж, – хмыкнул Захар. – Плохо наше дело. А родителей – ещё хуже. Я же говорю, книги – зло! Полиглотка Сметанкина сунула нос туда, куда не следует и наслала на наших предков страшное заклятие. Действовала она в этом… в состоянии аффекта. Поэтому её даже из полиции отпустят. А зря! Такие, как полиглотка Сметанкина, должны иногда сидеть в тюрьме.

– Что за слово ты говоришь? – смутился Кузя.

– Ну, полиглот – человек, который на разных языках разговаривает, – объяснил интеллектуально развитый Грелкин.

– Не может такого быть, чтобы всё случилось из-за меня, – промямлила Сметанкина неуверенно.

– Конечно, ты никогда ни в чём не виновата. Кто на день именинника все конфеты съел, свои и чужие? Сами они съелись! Кто заклятие наслал на чужих родителей? Дух чтения!

– Ну правда, я не хотела этого делать. В меня вселилась какая-то сила, точно вам говорю!

– Прекращайте препираться, голубки! – шикнул Кузя, – давайте лучше подумаем, что нам дальше делать.

Думали они минут десять – мерили коридор шагами, морщили лбы, чесали затылки и сосредоточенно пыхтели; а потом Сметанкина предложила:

– Может быть, позовём кого-нибудь из взрослых?