Не было бы счастья

Не было бы счастья
Юлия Вячеславовна Чернявская

Оставшись без родителей, Вероника попадает в семью крестной. Привыкнуть к чужим людям сложно, а если названный брат с самого первого дня отказался видеть в ней сестру – невозможно. Но, может быть, прав именно Максим, продолжая смотреть на девушку, как на чужого человека. Ведь там, где нет родственных отношений, возможно нечто иное.

– Да что ж такое-то… – расческа врезалась в стену и, разломившись пополам, упала на пол. – Сколько можно издеваться?

Вслед за расческой в стену отправилась подушка. Больше ничего подходящего под рукой не оказалось. Миниатюрная шатенка печально посмотрела в зеркало, подыскивая эпитеты в адрес брата, но подходящих слов не было. Точнее они были, но за употребление их вполне можно было схлопотать от приемного отца. Не посмотрит, что ей уже девятнадцать. Уложит животом на колено и отходит за милую душу.

Поняв, что сладить с волосами у нее не получится, потому что дражайший родственничек, лишь по издевательству судьбы, не иначе, ставший ее братом, использовал какую-то гадость типа новомодного клея, который скрепляет все как цемент, девушка достала из ящика ножницы и резанула сплетение волос на уровне плеч. Жалко было до слез. Она с раннего детства не стриглась, разве что иногда, чтобы чуть подравнять кончики. А тут из-за какого-то козла пришлось расстаться с роскошной косой ниже пояса. Потом потянулась за телефоном.

– Софико, солнышко, срочно твоя помощь нужна, – дождавшись ответа, зачастила она. – Я к тебе подъеду, посмотришь, что можно приличного сделать.

Договорившись с парикмахершей, девушка подняла остриженные волосы и стала рассматривать. Так и есть, клей, а судя по запаху – тот самый, который один раз и на века. Спрятав то, что когда-то было ее шикарной шевелюрой в пакет, девушка отправилась в салон. Она еще отомстит, а пока надо что-то делать с волосами. Не может же она в таком виде предстать перед Тимом. Разумеется, так она называла мужчину только наедине с собой и мысленно, поскольку он терпеть не мог столь фамильярного, на его взгляд, обращения, требуя именовать себя полным именем. Ее жених может вернуться в любой момент, так что надо успокаиваться и срочно приводить себя в порядок. А эта ошибка природы, Макс, еще получит свое, как только она придумает достойную месть. И пусть крестная потом ругается, не она начала эту войну. И вообще, она скоро выйдет за Тимофея и переедет жить к нему. И там не будет названного брата с его дурацкими шутками. Пусть он не нравиться крестной и ее мужу, это ее жизнь и ее выбор.

В последний раз бросив взгляд на остатки некогда шикарной прически, Ника вздохнула, заставляя себя успокоиться, потом спустилась в гараж и через несколько минут уже выруливала на дорогу в город.

***

Первая половина 1990-х годов.

Тишину улицы прорезала сирена скорой помощи. Машина неслась на место страшной аварии. Джип помощника главы района подрезал старенькую легковушку. В машине было трое: мужчина, женщина и ребенок. В последний момент водитель смог вывернуть руль, но это не спасло. Маленькую машинку понесло по мокрой дороге в бетонное ограждение. Оба пассажира на переднем сидении погибли.

Бабушка чудом выжившей девочки провела в больнице несколько бессонных дней. Из столицы примчалась крестная со своим мужем. Все попытки призвать виновника аварии к ответственности окончились ничем. Милиция отказывалась принимать заявление, прямо говоря, что против этого человека не пойдет. Сам виновник аварии прислал своего человека. Тот сунул старушке сто долларов «на лечение внучки» и на словах намекнул, что будет, если они не оставят его шефа в покое.

Когда врачи сообщили, что жизнь девочки вне опасности, бабушка опустилась на скамейку в коридоре, выдохнула и повалилась на бок. Сердце женщины не выдержало. Все те дни, пока Вероника находилась в больнице, крестная бегала по инстанциям, собирая документы на удочерение. Ее муж возвращался в Москву, чтобы получить необходимые справки. Благо деньги решали вопросы там, где буксовал закон. О гибели родителей маленькой Нике не говорили. Все в один голос убеждали, что мама с папой тоже лечатся, а бабушка сейчас с ними, потому что там она нужнее. Выходя из палаты нянечки украдкой вытирали слезы. А потом девочку выписали. В тот же день Ника узнала, что родителей больше нет.

Все остальное превратилось в набор отдельных картинок. Крестная со слезами на глазах целует Нику. Номер в гостинице, где их ждет мужчина – муж крестной. Похороны бабушки. Дикий крик ребенка, пытающегося броситься вслед за гробом. Какие-то люди, с которыми приходилось общаться. Самолет. Машина, везущая их по большому городу. Кладбище, на котором в землю захоранивают урны с прахом. Большая квартира. Мальчик лет двенадцати осматривает девочку и бросает: «Она мне не сестра!», – после чего уходит куда-то.

***

Первая половина 2000-х.

Запарковав машину, Вероника поспешила в салон. Пусть, не самый популярный среди женщин ее будущего окружения, но Софико была мастером своего дела. Девушка уже не помнила, когда первый раз доверила ей свои волосы, но с тех пор не пользовалась больше ни чьими услугами.

– Вероника, кошмар. Кто это тебя так изуродовал? – парикмахерша несколько раз обошла вокруг девушки, охая и всплескивая руками.

– Вот это, – Ника коснулась одной из прядок, – я сама. А клей – явно работа Макса.

– Может, не все так печально? Может, не стоило резать, попробовали бы…

– Софи, милая, там пробовать нечего. Этот гад взял ту самую гадость, которая в цемент застывает, – девушка всхлипнула. – Как же я теперь Тимофею покажусь? – девушка протянула ей пакет с отрезанной косой.

– Что ж ты на своем Тимофее зациклилась-то? – вдохнула девушка, после чего взмахнула ножницами. – Ладно, попытаюсь изобразить что-то в стиле этих дамочек за сорок. Тебе, конечно, не пойдет, но он одобрит.

После чего Софико активно заработала над новым внешним видом Вероники. Когда через час она смогла оценить ее усилия, и ей действительно не понравилось. Если с длинными волосами еще можно было что-то сделать, чтобы и Тимофей был удовлетворен, и девушке нравилось, то сейчас компромисс был невозможен. На Веронику из зеркала смотрела женщина лет тридцати. Этакая уверенная в себе умеренной стервозности начальница отдела.

– Да, – вздохнула она.

Софико согласно кивнула.

– Если твоему старому козлу не понравиться – шли его куда подальше и приходи ко мне. Будем творить безобразие.

– Хорошо, – Вероника расплатилась и пошла к машине.

Девушка не сомневалась, Тимофею ее новая прическа понравится. Он уже давно намекал, что ей пора подстричься. Но самой Нике ее новая внешность казалась чужой. Она чувствовала, что весь ее вид не соответствует внутреннему состоянию. Но что только не сделаешь, чтобы получить одобрение своего мужчины.

Возможно, другая на ее месте задумалась, а заслуживает ли этот мужчина всего, что она для него делает? Но Ника давно уже все для себя решила. Она выйдет замуж за Тимофея, как они и планировали, осенью. Поскольку мужчина не против, она продолжит учебу. В этом жених был с нею полностью согласен – образование необходимо. Другое дело, что он был не в восторге от ее выбора, но, раз уж Ника не была предназначена для экономики или юридических наук, он согласился, что профессия дизайнера не самая плохая в ее случае. Он говорил, что уже думал, куда потом можно будет пристроить супругу, чтобы она смогла завести необходимые знакомства.

Ника вздохнула. За те годы, что она провела в приемной семье, она так и не смогла назвать людей, забравших ее, родителями. То ли потому, что Максим и его бабка по отцу так и не приняли ее, то ли сама она так и не смогла смириться с происшедшим. Выходя в свет с отчимом и крестной, она на публике обращалась к ним «мама» и «папа» соответственно, но дома только крестная и дядя Сережа.

Девушка села за руль – машину ей подарили на совершеннолетие. Не новая, новую она бы не приняла. Но и не развалюха. Самое то, чтобы научиться водить и потом передвигаться между дачей и городской квартирой. В городе она предпочитала ездить на метро. Пусть давка, зато быстрее. Своего у Ники была только квартира. После того, как в поселке разрушился дом, где они жили с родителями до трагедии, государство выдало ей равную по площади квартиру в областном центре. Именно дядя Сережа настоял, чтобы они продали ее и приобрели девушке жилье в столице. Правда, в последний момент Вероника поменяла Москву на Петербург. Разумеется, без помощи приемных родителей не обошлось, но Ника бы и сама не поехала в бывшее общежитие барачного типа, куда ее отправило государство.

Наверное, нужно было уехать в Питер, там поступать в институт и устраиваться на работу. Вот только ее опекуны были категорически против того, чтобы Ника работала. Все-таки у нее, на их взгляд, достаточно сложная специальность. Нужно время на разработки, проекты. Они могут позволить ей не работать еще какое-то время. О том, что девушка уже многим им обязана, они и слышать не хотели. Крестная постоянно отшучивалась, что они с мужем и так обязаны родителям тем, что познакомились, и тем, что они в свое время помогли Сергею перебраться в столицу. Сами же уезжать отказались, поскольку в поселке оставались родители.

В общем, как-то так получилось, что ее крестная, Инга, с семьей жила в столице, присылая родственникам подарки, да наезжая в отпуск на несколько дней. Ребенком Вероника ее почти не помнила. Поэтому, когда женщина пришла за ней, сначала испугалась. Отношение же названного брата сразу указало, где в этой семье место Ники. Главное, чтобы с Тимофеем не вышло ничего подобного. Возможно, именно поэтому сама девушка настояла, чтобы перед свадьбой они подписали брачный контракт. Лучше заранее знать, что ей может грозить. Пусть в тонкостях юриспруденции она не разбирается, но общее представление имеет. Опять же всегда можно будет попросить отчима посмотреть, что ей придется подписать. Впрочем, жениху она доверяла. А брать с нее по-любому нечего. От доли в бизнесе приемных родителей она отказалась, едва ей исполнилось восемнадцать.

За такими мыслями Вероника не заметила, как доехала до дома. Запарковавшись возле подъезда, девушка задумчиво посмотрела на дверь. Максим вполне мог быть как тут, так и на даче, а то и вовсе укатил к друзьям. У него все просто: развлечения, девушки. Сами крестная и отчим уехали на несколько дней по работе. Иначе Макс не стал бы трогать ее, или его шутка оказалась менее глобальной. Можно было собрать вещи в сумку, заправить полный бак и уехать в Питер. Пару раз Ника так и поступала, вот только скоро должен был вернуться с переговоров Тимофей. Обычно этим занимался его отец, но тот начал постепенно отходить от дел, все больше обязанностей передавая сыну. На этот раз мужчина отправился в Германию на встречу с потенциальными партнерами. Вздохнув, Ника вытащила ключи и вышла из машины. Пискнула сигнализация, и ключи полетели в сумочку.

В квартире играла музыка. Но не орала. Значит, Макс один. Видимо, сидит в очередной компьютерной игрушке. Захотелось набрать полный таз воды и перевернуть на него, но девушка удержалась. Хватит, надоело, она устала от этого. Больше она не будет мстить. С каждым разом в ответ на ее безобидные действия брат вытворял что-то такое, от чего хотелось послать всех и убежать. Осталось немного, буквально пару месяцев потерпеть, а в сентябре свадьба. И вообще, она не о том думает. Надо бегать по салонам, подбирать платье, туфли, украшения. Всю организацию взял на себя будущий муж, но это не означало, что невеста должна все заботы оставить на последний день. Собственно, этим Ника сейчас и займется. Залезет в сеть и будет изучать предложения свадебных салонов, которые уже освоили новое информационное пространство. Если что-то понравиться – отметит, а потом прокатится по магазинам.

С тоской закрыв очередной сайт престижного салона, Ника поняла, что в комнате есть еще кто-то, кроме нее. Повернувшись, она увидела Макса, привалившегося к дверному косяку.

– Кошмар, – тихо произнес он.

– Ты о чем? – не поняла девушка.

– О твоей прическе, – он подошел и слегка дернул за прядь. – Вот уж не думал, что ты превратишь себя в такое. Если бы знал, не стал бы делать то, что сделал.

– По мне, так очень хорошо вышло, – внутренне Вероника полностью была согласна с названным братом, но афишировать не собиралась. – Тимофею тоже понравится. Он давно настаивал на новой стрижке.

– Но это не нравиться тебе, – вздохнул Максим, придвигая свободный стул. – Ты не такая, Ника. Ты совсем другая.

– И какая же я? – приподняла бровь девушка.

– Живая, веселая. Настоящая Ника подбрасывала мне в тапки улиток летом, а зимой совала ледышки за воротник или в рюкзак. Даже за мою сегодняшнюю выходку она бы отомстила, причем достаточно жестоко. Я слышал, как ты вернулась, и ждал как минимум вылитой на голову зеленки.

– Не вижу смысла, – пожала плечами девушка. – Дядя Сережа и крестная устали от нашей вечной войны. Если не можешь повзрослеть ты, повзрослею я.

– Я уже думал закончить войну, но ты связалась с Орловым. А он начал ломать тебя, – жестко произнес Макс. – Ты даже не можешь выбрать себе платье. Потому что ни одно тебе не понравилось. Хочешь, покажу, что тебе действительно хочется?

– Не надо. Я примерно определилась, что хочу. Завтра еще проеду по салонам. Не все еще освоили Интернет. Но склоняюсь к мысли, что лучше шить на заказ. Тогда действительно получиться то, что я хочу.

– Ты так уверена, что хочешь этой свадьбы? А если я скажу, что ее не будет?

– Не лезь не свое дело, Макс, – зло прошипела девушка. – Ты и так портишь мне жизнь с тех пор, как я вынуждена была переехать к вам. Неужели нельзя потерпеть несколько месяцев, пока я навсегда не избавлю тебя от своего присутствия? Или тебе так нравиться измываться надо мной? Сирота и все такое, девочка для битья, – Ника всхлипнула. – Так потерпи чуть-чуть. Скоро ты снова станешь единственным ребенком в семье. Обещаю, больше вы обо мне не услышите.

– Хорошо, – тихо произнес брат, потом резко встал и вышел из комнаты. Уже у себя со всей силы ударил по висевшей боксерской груше и прошептал: – Я не допущу этой свадьбы, Ника. Не допущу.

Новый удар. Еще один и еще. Ведь совсем недавно это была нескладная девчонка, активно отстаивающая свое право жить в его доме. И вдруг она превратилась в шикарную девушку. Когда это произошло, он не понял. Просто поймал себя на мысли, что с трудом может находиться рядом с ней и держаться на расстоянии. Возникла потребность защищать от всех. И, прежде всего от мужчин, которые провожают ее взглядом. Натянуть паранджу, как на мусульманку, и выпускать на улицу только так. Сначала он думал, что это простое желание. Но нет, все оказалось не так просто.