Что ты несёшь с собой. Часть I

Что ты несёшь с собой. Часть I
Юлия Жукова

Раньше моя семья охотников на демонов была под божественным покровительством и располагала огромной силой, но из-за подлого клана Саинкаеу всё изменилось. Мне не остаётся ничего, кроме мести, и средства выбирать не приходится, тем более, что мне и так выпал смертный жребий.Вот только судьба подбрасывает неожиданный шанс: чтобы проникнуть во вражеский клан и отомстить, мне понадобится выйти туда замуж.Что ждёт меня там? Месть и смерть в бою или бесславная жизнь при ненавистном муже? А может, помимо личной жизни придётся закатать рукава и заняться наведением порядка в делах клана, ведь они далеко не в идеальном состоянии… Примечание:Книга закончена, но сейчас находится на редактуре, поэтому текст ещё может меняться.

Юлия Жукова

Что ты несёшь с собой. Часть I

Хозяева гор

– Что ты несёшь с собой?

Самка горного ба спрыгнула с ветки прямо на тропу. У неё было нежно-голубое тело, будто завёрнутое в мантию из вещества небесной тверди. Голова, похожая на коровью, размерами не отличалась от человеческой, и оттого смотрелась даже мило. Солнце сияло меж рогов – ба стояла лицом на запад, а сейчас только-только занимался восход.

Ну как стояла – ног как таковых у ба не наблюдалось, просто её длинное тело внизу истончалось и постепенно сходило на нет. Большинство учёных, однако, описывали ба как одноногих, потому что на земле после них оставались следы от единственной птичьей лапы, невидимой глазу.

Я залюбовалась и чуть не забыла ответить, очнувшись только когда ба принялась нетерпеливо перебирать пальцами с длинными крючковатыми когтями. Они стучали друг об друга, как чётки у махарьята-отшельника. Спохватившись, я скинула одну лямку заплечного мешка и перетянула его наперёд, чтобы засунуть туда руку почти по плечо. Это был вселенский мешок, а потому влезало в него намного больше, чем казалось на вид. Пришлось хорошенько порыться, прежде чем удалось извлечь на свет небесный две коробочки: румяна из розовых лепестков и рисовую пудру.

Неловко запихнув мешок обратно за спину, я поклонилась и преподнесла подарки двумя руками.

– Всё для твоей небесной красоты, хозяюшка!

Горная ба выхватила коробочки из моих рук и аккуратно открыла – как она умудрилась это сделать такими когтищами, я могла только догадываться. Демоница тщательно изучила косметику и довольно прикрыла глаза, переливающиеся, как чёрный жемчуг.

– Спасибо тебе, странница, да будет век твой долог! Хочешь ли предсказание или какую другую услугу?

– Мой путь лежит на восток, за четыре горы отсюда, – сказала я, кивнув за спину ба. – Если защитишь меня ночью от тигров, большего мне не нужно.

Ба повернула голову в профиль, демонстрируя маленькие пёрышки, что росли под её ушами наподобие серёг.

– Три горы на восток отсюда мои, – сказала она. – Но на последнюю я не пойду.

Я пожала плечами. Три горы – это три ночи, в которые не придётся ставить сторожевой контур и спать вполглаза, а то и вскакивать среди ночи, чтобы отогнать хищников заговорённым факелом. Горы принадлежат амардам, а в их отсутствие – ба, а в их отсутствие – тиграм, и убить хозяина горы означает навлечь на себя гнев богов и семижды семь несчастий, поэтому я бы не рискнула обнажить меч против хищника. Если ба защитит меня на трёх горах, последнюю я преодолею одним днём.

– Хозяюшка очень добра, – улыбнулась я и поклонилась.

Ба кивнула в ответ, ещё раз поблагодарила за подарки и растворилась в воздухе. Она не ушла, просто стала невидимой. Я всё ещё чуяла её рядом с собой. Любой нормальный махарьят – или, в моём случае, махарьятта, – мог чувствовать присутствие демонов.

То есть чуяли мы, конечно, просто махару – жизненную силу, наполнявшую в равной степени и людей, и нелюдей, но люди не могли становиться невидимыми, зато умели скрывать свою махару. Проще говоря, если чуешь рядом с собой чужую махару, но никого не видишь – значит, там точно демон.

Я постаралась запомнить уровень и тон махары горной ба, чтобы не спутать её ни с какой другой тварью, а потом с лёгким сердцем двинулась в путь. Тропа шла по самому гребню длинного хребта, довольно условно поделённого на горы названиями вроде Первая Зелёная, Вторая Жаркая, Третья Опасная и Четвёртая Усталая. Впрочем, жители Чаата – города, в который я направлялась, – наверняка нумеровали горы в обратном порядке.

Вид с них открывался исключительно живописный. Короткая травка на вершинах при взгляде издали будто окутывала их пушистым ковром с узором из розовых и золотых пятен – там, где в траве попадались куртины цветов. Солнце, медленно вылезающее из-за холмистого горизонта, окрашивало одну за другой грани склонов, вытаскивая их из ночной мглы. Здесь, наверху, стояла тишина. Редкие крики птиц или обезьян относил прочь лёгкий ветерок. Поистине, это место напоминало сады хозяев неба, которых, впрочем, никто из живущих не видал.

Горная ба следовала уговору. Вечером хозяюшка появилась рядом со мной и указала дерево на склоне, подходящее, чтобы устроиться спать в его ветвях. Мне было не привыкать плести себе гамак из веток. Ночлег на дереве – самый безопасный из тех, что можно себе позволить во время охоты, а я побывала на бесчисленных охотах.

На вторую ночь к моему дереву пришёл тигр. Кажется, он был не очень голоден: поточил когти об ствол так, что тонкие веточки затряслись, потом зевнул и завалился на спину. Горная ба проявилась на соседней от меня ветке и закричала, как ночная птица. В темноте она светилась голубоватым светом, почти как я сама, когда плела заклинания. Похоже, тигр оторвал её от прихорашивания: в когтистой лапе она держала коробочку румян, которые на её коже выглядели сиреневыми. Тигр встрепенулся, завертел ушами.

– Эй, полосатый! – прикрикнула на него ба. – Иди к другому дереву, здесь ночует мой гость!

Тигр порассматривал нас с ней, обиженно рыкнул и ушёл прочь. Я еле слышно выдохнула, боясь расстроить хозяюшку своим недоверием.

Третья ночь миновала без происшествий. Проснувшись с рассветом, я разглядела со своего насеста городские крыши Чаата, а за ними и Оплетённую гору, вершина которой терялась в тумане. Осталось миновать всего один пик, и первый этап пути будет пройден.

– Я не пойду с тобой дальше, – сказала ба, снова явившись во всём своём лазурном и рогатом великолепии. – Но вокруг города не живут тигры. Благодарствуй за подарки.

Она поклонилась, и я пригнула голову в ответ, но даже не успела ничего сказать, когда почувствовала, что махара ба удаляется.

Внезапно раздался какой-то звук, которому не место в горах – металл, трущийся о металл. Я постояла на месте, оглядываясь, но ничьей больше махары не почуяла. Зато краем глаза заметила яркое пятно и, обернувшись, увидела ба, уже стоящую на вчерашнем пике и машущую мне когтистой лапой. Я помахала в ответ и собиралась что-то крикнуть, когда со склона рядом с ба кто-то взлетел.

Белые волосы развевались по ветру, а чёрные доспехи сверкали полированными чешуями. Над головой занесён длинный тонкий меч. Махарьят. И нацелился на ба.

– Стойте! – что есть мочи закричала я. – Не надо! Не трогайте её!!!

Но было поздно. Тонкий меч свистнул, и ба развеялась голубоватым облачком. В рассветных лучах блеснули, падая на землю, две коробочки.

– Ну зачем?! – Я не могла замолчать. – Она же вам ничего не сделала!

Однако махарьят словно не слышал. Оглядел место расправы, потом свой меч. Убрал его и снова оттолкнулся от земли, чтобы гигантским прыжком перелететь через половину склона и скрыться среди деревьев. Только когда он повернулся спиной к солнцу, на доспехах сверкнул герб клана – Саинкаеу.

Я стиснула зубы. Вот тварь привилегированная! Конечно, этому клану не привыкать убивать хозяев гор и творить беспричинное зло. Кому как не мне, чей дом они разорили своими руками, знать об этом. Для того я и иду на Оплетённую гору, чтобы сотворить с кланом Саинкаеу то, что они сделали с моей семьёй.

– Я отомщу и за тебя, – пообещала я горной ба от всего сердца.

* * *

В городе я оказалась под конец четвёртого дня, как раз в то время, когда жители больше не могут сидеть по домам и мастерским и высыпают на улицу, чтобы размяться и подставить лицо косым, рыжеватым солнечным лучам. Ну и прикупить чего-нибудь на ужин.

Чтобы протиснуться хоть к одному лотку в торговом квартале, мне пришлось отцепить меч от пояса и выставить его вперёд, поскольку по моему костюму никто не признавал во мне махарьятту.

Не то чтобы у махарьятов была какая-то особая форма одежды – конечно, на охоту в струящемся плаще и длинных юбках не пойдёшь, но в остальном мы одевались кто во что горазд: какие-нибудь шаровары поудобнее, чтобы не сковывали движений, какая-нибудь рубаха да плотный безрукавный нэр подлиннее – для условного приличия и чтобы сидеть не прямо на земле. Ну и пояс – настолько яркий, насколько денег хватило. Я вот накопила на красный, чтобы на его фоне меч лучше выделялся.

Однако в городе у подножия клановой горы привыкли видеть несколько иных махарьятов – наподобие того, который убил мою ба. Запакованные в кожу и металл с фамильным гербом везде, где только можно, и с пламенеющим мечом за спиной, такие красавцы сразу выделялись из толпы. Да и самомнение у них было под стать – не приведи амардавика встать на пути у такого! Взглядом сметёт! Другое дело я – среднегородская оборванка с какой-то тусклой тыкалкой. Пришлось поднапрячься, чтобы купить себе на обед что-то повкуснее. В конце концов, это, скорее всего, последний обед в моей жизни. И пусть я и так живу в долг, но удовольствоваться чем-то горелым или недосоленным в качестве последней радости я не готова!

В результате мне удалось урвать на одном из лотков жареного лопатоголового краба. Его круглый панцирь работал сам себе сковородой и миской, а мясо внутри было нарублено и смешано с крылатыми бобами и сладкими кореньями. Длинный и плоский хвост краба отлично заменял ложку. Со всем этим природным удобством была только одна проблема: как его есть на ходу посреди толпы? Пришлось пробиться в какой-то переулок и отойти подальше от торговых рядов. Ну-ка, вон там улочка совсем безлюдная вроде, да и заборы такие хорошие, практически крепостные стены, удобно будет спиной прислониться…

Я с комфортом устроилась у нагретой солнцем стены и принялась жевать краба, наслаждаясь каждым кусочком. Кормили в Чаате отменно, особенно после нескольких дней пути по горам, где я опасалась разводить огонь, чтобы не привлечь кого-нибудь менее сговорчивого, чем ба. Глупо было бы погибнуть на полпути – ни нашим, ни вашим.

После того, как два года назад клан Саинкаеу напал на нашу гору и уничтожил её хозяйку-амардавику, мы пополнили ряды тех несчастных, которым не хватает махары. Каждый человек рождается с каким-то количеством махары – у кого побольше, у кого поменьше. Это сразу видно по цвету кожи: чем темнее, тем, значит, больше махары под ней течёт. Если человек становится махарьятом, он использует свою махару, чтобы расправляться с вредоносными демонами, нападающими на людей и вызывающими болезни и стихийные бедствия. Конечно, при этом махара тратится, и каждый махарьят должен уметь её восстанавливать, а то и преумножать.

Но как бы мы ни старались, способности человеческого тела ограничены. Ты можешь увеличить свой резерв махары в два, ну в три раза от того, чем наградила природа, но не в десять. Поэтому маленькому клану вроде нашего требуется внешний источник махары, чтобы справляться с особо сильными или многочисленными демонами.

Когда мой клан пришёл на Жёлтую гору – меня тогда ещё и в планах не было, – нас приняла Ари Амардавика Чалита Интурат, которая поселилась там несколькими годами ранее. Она недаром носила титул Ари – добрая. Она делилась махарой так, как солнце делится светом в ясный день. И все дни были ясными. Мои родители вычистили всю нежить на горе и на три дня в любую сторону. Город у подножия расцвёл, а наш клан произвёл множество детей, чтобы род жил и рос, питаемый божественной махарой. Пусть амарды не совсем боги, уж точно не такие боги, что живут на небесах и управляют судьбами, но век их настолько долог, что людям пока не удалось точно определить его продолжительность. И уж если махарьят нашёл нового амарданура или амардавику, то ему больше не о чем мечтать – плодись, сколько сможешь, и пусть твои дети и дети твоих детей наслаждаются бесплатно дарованной силой.

Однако два года назад клан Саинкаеу напал на нас и уничтожил нашу амардавику. Амарды – не совсем боги, и убить их человеку очень трудно, но возможно, а Саинкаеу и сами-то огромные, да ещё привели с собой несколько дружественных кланов и подкупили богов. Во всяком случае, по-другому я не могу объяснить, чем богам не угодила наша амардавика. Она никому ничего плохого не делала! Мы её и видели-то, может, пару раз в год! Мы даже о самом нападении узнали, когда было уже поздно.

В ту ночь, когда небесные посланники напали на амардавику, над скалами расцветали одна за другой ветвистые молнии, а гром разрывался будто прямо у меня в голове и прибивал меня к земле раскатами, разящими прямо в грудь. Поднялся ледяной ветер и унёс дом клана целиком в небеса. Там, в доме, ещё оставались двое младших братьев. Я никогда не забуду, как они выбежали на крыльцо вслед за всеми и обнаружили, что крыльцо вместе с домом уже летит прочь, чтобы где-то там за рекой рухнуть с огромной высоты и раскатиться на доски. Отец тогда истратил всю махару, чтобы взлететь и подхватить мальчишек, и едва успел, прежде чем в дом ударила молния.

Когда мы наконец собрали чудом уцелевшую семью в одной из пещер и побежали на пик смотреть, что произошло, там уже никого не было. От пристанища амардавики остались почерневшие камни, а от неё самой – несколько капель светящейся крови на земле. Только на следующий день от жителей окрестных деревень мы узнали, что накануне мимо проходили махарьяты из нескольких кланов под предводительством Саинкаеу. Они поднялись по другой стороне горы и потому не задели наших охранных контуров, а нам не приходило в голову, что надо охранять амардавику! Кто мог покуситься на неё и зачем?! Но в результате Саинкаеу, скорее всего, даже не узнали, что у Ари Амарадавики Чалиты был свой клан махарьятов.