Жестокие уроки жизни

– Ты что? Совсем с ума сошел?! Что за цирк? Ты не поверишь, но я бы и сама справилась! Зачем так рисковать? Ты что, не знаешь Андрея?!

– Знаю, – насупился Олежка. – Такой же бешеный, как и ты.

Я вздохнула, что ж он такой обидчивый?

– Ладно, спасибо тебе, защитник. Пойдем, провожу тебя до дома, – засмеялась я.

Он повернулся и пошел к парковке. Теперь точно обиделся.

– Олежка, постой! – мне стало жаль парня. – А ты на машине? Можешь подвезти?

Он тут же остановился и радостно улыбаясь ответил:

– Конечно, поехали.

– Слушай, все хочу спросить, а откуда у тебя такая классная тачка? – спросила я, когда мы сели в машину.

Олег ездил на последней модели «Пежо». Я в этом совсем не разбиралась, Маринка сказала. Она все о нем знала, а я от нее. Отец был каким-то крутым дипломатом или бизнесменом, жил за рубежом, а мать с сыном остались здесь, мать не захотела уезжать, а отец мотался туда-сюда, обеспечивал сына и любимую жену. Я завидовала. Не Олегу, конечно, жене его. Счастливая, а мне попадаются одни уроды!

– Да… Папаша с барского плеча подкинул, – недовольно ответил Олег.

Понятно не любит отца, тот наверняка его в свой бизнес тащит, а Олег идейный, свою работу круглосуточную обожает. Хотя денежками папаши пользуется. Я глянула на его: шмотки брендовые и не у нас в «Галерее» купленные, а где-нибудь на Вожирар или Сен-Жермен в Париже. Хотя в этом я тоже не разбиралась, да и не надо мне этого. Я иронично глянула на свои потертые черные джинсы и видавшую виды коричневую кожаную куртку.

– Чего не уедешь к папке в Америку, или где он там у тебя?

– В Амстердаме сейчас, – нехотя сказал Олег, ему была явно неприятна эта тема, – слушай, может, все-таки согласишься позаниматься со мной? Как тренер. Я заплачу.

Я посмотрела искоса и нехотя сказала:

– Я подумаю.

Он заулыбался и уставился на дорогу.

***

Принц Дарский вел себя высокомерно и отстраненно. И, как обещал, со следующего дня начал всех допрашивать. Именно допрашивать.

Это Олег рассказал, когда я после двух дней отдыха пришла в ночную смену.

– Представляешь, чуть ли не родословное древо заставил рисовать. Честно! – заверил он, увидев мой удивленный взгляд. – Кто родители? Даже кто бабка с дедом. В армии служил или нет? В общем, всю биографию в красках и деталях. Вообще, не понимаю, зачем ему это все?!

Я притихла и призадумалась, надеюсь, пока до меня дойдет очередь, принц устанет, и допроса удастся избежать.

Не удалось. Он методично продолжал вызывать каждого сотрудника. Знакомился лично, подсовывал какие-то дурацкие тесты, задавал не менее дурацкие вопросы. На каждого уходило по часу, на меня он потратил два часа. Вернее, дважды по два часа! Я потихоньку начинала тревожиться, потеряла покой. Меня явно в чем-то подозревают.

Каждый раз повторяла заученный текст, свою легенду знала наизусть. Когда он вызвал в третий раз, я всерьез заволновалась.

Может мстит за то, что неуважительно дверью хлопнула? Так ни вопрос, прямо сейчас могу написать заявление, давно собиралась, распаляла я себя. А на душе было неспокойно.

– Проходите, – Дарский нахмурился. – Алла Зарубина, верно?

Я рассердилась.

– Вы уже спрашивали! Зачем все снова? – с вызовом спросила я.

Под его суровым взглядом вспотели ладони. Я боюсь? Не может быть…

– Работа у меня такая… Сомнений в сотрудниках быть не должно, – нахмурился он, – а в отношении вас они есть.

– Почему? – искренне удивилась я. – Разве я не прошла эти ваши… тесты?

Очень хотелось добавить «дурацкие», еле сдержалась.

– Прошли. Дважды.

– Тогда в чем проблема? – я села на предложенный стул, стоящий почти в центре кабинета, и закинула ногу на ногу. Ну реально, как на допросе! Только лампы в глаза не хватает!

– Удивили сильно, вот что.

– И чем же? – все больше разражалась я.

– Тем, что слишком все правильно и гладко.

Я смутилась:

– И что же в этом плохого?

Он не ответил, вздохнул и продолжил допрос:

– Сколько лет?

– Тридцать два, – это был самый легкий вопрос, мне на самом деле было столько.

– А где вы учились?

Это тоже было легко, потому что правда:

– В пединституте Герцена, на факультете иностранных языков, – он продолжал вопросительно смотреть, и я добавила: – английский, французский…

– В каком году закончили?

– В 2014.

– А почему работаете в службе спасения, а не в школе? – он наклонил голову и прищурился, будто уже в чем-то меня уличил.

– По призванию, – я с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.

И тут он неожиданно спросил: