Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

– Продолжайте работать.

Как же продолжать работать, подумал я, если выразили недоверие и отказали в туристической поездке, недоверие скажется и в работе? Тем более о какой объективной оценке моего труда может идти речь? Если менять профиль своей деятельности, то надо, не откладывая, сделать это. И я обратился к первому секретарю горкома партии Карыбеку Молдобаеву. Вот когда наступил момент истины, чего проще было отказать в поддержке, дистанцироваться и сослаться на решение Бюро ЦК. Глава города благословил меня на дальнейшую работу, и я трудился так, чтобы не краснеть перед моим старшим наставником.

Из беседы с отцом мне стало понятно, что его оклеветали. Составленное заявление о правомерности его привлечения к уголовной ответственности я направил в Генеральную прокуратуру республики. Дело было взято в производство. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Киргизской ССР отменила решение Ошского областного суда пятнадцатилетней давности в отношении моего отца из-за отсутствия в его действиях состава преступления. Данное уголовное дело было изъято из производства, протест удовлетворен.

Работа допоздна считалась обыденным делом городского начальства, это время составляло резерв, позволяющий осмыслить истекший день, обдумать предстоящий. Приемная докладывает о приходе главного архитектора города Геннадия Кутателадзе.

– Проходите, Геннадий Платонович, – ровным тоном приглашает глава города. – Продолжим обсуждение градостроительной политики?

– Карыбек Молдобаевич, концептуальное развитие центра города мы много раз обсуждали, градостроительный совет учел пожелания городских и республиканских властей, они не противоречат генеральному плану развития столицы и этажности ее застройки.

– Вот об этом мне хотелось бы поговорить подробнее, – говорит Молдобаев, придерживая вертикально карандаши в руках. – Ранее мы обсуждали строительство пятиэтажного жилого дома на бульваре Дзержинского, и мне известны ваши возражения, но нам надо найти компромиссное решение.

Знал глава столицы, что прав главный архитектор, ценил и уважал его не только за профессионализм, неподкупность, но и за принципиальность…

После состоявшейся беседы непьющий Геннадий Платонович зашел в один из кабинетов сотрудника горкома и произнес: «У тебя есть выпить?»

«В советское благодатное время нельзя было загромождать высотными зданиями все пути проникновения ветров с гор! И тем более строить многоэтажные дома на разломе! Но коммерция и наплевательское отношение к природе сделали свое черное дело! Теперь в городе ни жить, ни дышать невозможно! Вырубка, чаще всего незаконная, деревьев в рощах, искусственно посаженых жителями советского Фрунзе, привела к нарушению экологического баланса!! Кому нужны эти высотки в предгорной части Бишкека – они выглядят нелепо на фоне грязного городского пейзажа!! Все делается абы как, лишь бы построить нечто разношерстное, лишенное единого стиля! Фу, горе архитекторы, позор!» Elvira Yengalycheva.

«Я вам, как автору книги, скажу исторические факты. У нас в Чон-Арыке один аксакал был, его фамилия Ниязалиев Асанкул. Он в 1936 году работал заместителем Фрунзенского горисполкома, когда образовалась Киргизская ССР, а столицей новой союзной республики был город Фрунзе, и архитекторы из Москвы и Ленинграда, а также и наши архитекторы разработали Генеральный план развития столицы, и все во главе с Ниязалиевым поехали, для того чтобы утвердить Генплан в Москве. Два месяца добивались приема у тов. Сталина и все это время проживали в нашем постоянном представительстве. И когда подошел день приема, Сталин был занят. Поскребышев отпустил их, сказав, чтобы пришли на следующий день. А на следующий день они получили утвержденный Генплан Сталиным, оказывается, он без них в три часа утра рассмотрел и утвердил его, с двумя замечаниями: «Молодой столице не нужно трамвайных колес, мы Москву не можем избавить от стука трамвайных колес» и второе: «Промышленная зона планируется в районе Чон-Арыка» – он обвел красным карандашом, стрелки на восток и на запад, объяснив, что, поскольку роза ветров поступает с гор в город, нельзя строить промзону». Таким образом, у нас есть восточная и западная промзоны, и до 1990 годов город хорошо продувался. Через южные ворота поступал свежий горный воздух, вы правы, теперь загородили город сверху высотными домами, а внизу люди задыхаются. Я часто спорил и даже ругался с Кутателадзе, когда какое-нибудь строительства намечаешь, а Кутателадзе против, все время твердил: в нашем районе Чон-Арыка проходит Иссык-Атинский тектонический разлом. А теперь его нет, у нас строятся вдоль проспекта Чингиза Айтматова двадцатиэтажные дома. Отменили, что ли, тектонический разлом?» Kubat Musaev.

Завершение очередной пятилетки совпало с завершением моего комсомольского возраста. Переходу на новую работу способствовал случай неформальной встречи главы комсомола республики Таштемира Айтбаева с партийным руководством. В ходе беседы зашел разговор о комсомоле и о верности лозунга, что партия черпает кадры из рядов молодежной организации, Таштемир подверг его сомнению. «Вот Чиналиев шестой год успешно трудится во главе столичного комсомола, награжден орденом «Знак Почета», его возраст превзошел молодежный рубеж, почему бы его не рассмотреть на партийную работу?» Объективность, всестороннее изучение выдвигаемой кандидатуры на участок работы с большим объемом, включая письменные отзывы не менее трех коллег по прежней службе, было правилом. Айтбаев был из тех руководителей, которые имели собственное мнение, он мог его высказать и настоять на исполнении. Хотя в совместной работе всякое происходило, были разногласия, критика, но мстительность в его характере исключалась. На подчиненных наорать мог, но публично всегда спокоен… Охотно делегировал задачи подчиненным, без истеричного ежеминутного контроля. Но за результат спрашивал жестко. Вскоре я был назначен инспектором ЦК Компартии Киргизии, после двух лет работы меня рекомендовали главой портового города, крупного логистического центра круглосуточно работающих перерабатывающих производств.

Глава XI

Рыбачье (Балыкчи)

В Рыбачьем три оживленных центра: у вокзалов водного, железнодорожного и автовокзала, выходящих на центральную магистраль. Вблизи станций размещались нефтехранилище, большой и малый элеваторы и крупные автобазы. И сколь крошечно выглядит город на фоне гор, западная оконечность озера! Кюнгей Ала-Тоо оправдывает свое название (Солнечные горы), его обращенные на юг склоны озарены и опалены солнцем. Их высота около четырех тысяч метров над морем, то есть две тысячи над нашим домом, вторым от угла по улице Ортотокойской (Средний лес).

Интерес у окружающих людей вызывает скрытая сторона жизни другого человека. Каковы его увлечения, как он проводит внеслужебное время, взаимоотношения в семье или к женщинам, если он холост? Его отношение к крепким напиткам? Кто его дети и каково их воспитание? Многое из того, что называется личной жизнью, скрыто от глаз посторонних, и знакомства с ней стараются избегать, она была недопустимой темой для диалогов. На этот счет немало причин, в том числе горького опыта. Неслучайно говорят, что самую болезненную рану могут нанести близкие люди, которым известны болевые точки человека. Особый интерес вызывают публичные личности, в пределах своего города к ним я имел отношение. Времена, о которых идет речь, отличались большей закрытостью потому, что отсутствовали социальные сети. Это сейчас повальное увлечение делиться своими мыслями, суждениями, критикой личностей и властных структур. Тогда комментарии звучали за кухонным столом, нет, я не хочу сказать, что общество молчаливо согласилось с перекосами. Было немало способов выразить свое неудовлетворение существующим порядком в городе, жалобами, анонимными заявлениями. Стоило мне для удобства проживания семьи произвести перепланировку служебной жилой площади, снести стену в прихожей, изолировать комнаты для детей, оборудовать кабинет, частично перестелить деревянные полы, прибыла областная комиссия, созданная для проверки анонимной жалобы, которая установила, что ремонт был произведен в пределах сметы и без излишеств. Инстанции остро реагировали, как тогда говорили, на сигналы трудящихся. Мои коллеги, главы районов городов бережно относились к чистоте своего имени, так же как и мне, им было свойственно это. Освобождение от должности по отрицательным мотивам, как правило, ставило крест на продвижении по карьерной лестнице, с вручением волчьего билета. Речь вовсе не идет о том, что в наше время не было коррупции, кумовства при подборе кадров, но это были эпизоды, в отличие от нынешних явлений. Среди народа бытует мнение: если в отрасли или в стране процветает коррупция, то руководитель коррупционер. Либо он лишен организаторских качеств, его обделила природа умением убеждать людей в правоте своих стремлений, он страдает отсутствием твердости в достижении поставленной цели. Вероятнее всего, в таких случаях он склонен к принципу: сам живи и дай жить людям, другими словами, сам бери и другим позволяй это делать. Все бы ничего, но так не бывает, закон сохранения вещества гласит: если у кого-то прибывает, значит есть те, кто теряет. Но не во все времена и не у всех народов было так. Великий собиратель и просветитель Бабур – потомок Чингисхана и Тамерлана, внук основателя династии Великих Моголов – экономически структурировал Индию. Определил налоги для каждого штата, установил дни и часы, когда эти налоги должны были поступить в казну, куда деньги должны уйти, как должны взаимодействовать штаты, этносы и религии. Это он вывел простую формулу: «Сам живи и дай жить другим».

Я был сторонником того, чтобы на берегу условиться в отношении дефицита, а дефицитом служило все, что окружало человека, – бытовая техника, мебель, хрустальная посуда, ковры, автомобили, квартиры, к распределению которых имели отношение исполнительный комитет советов и сфера торговли, от товароведов до глав отраслевых структур. Город Рыбачье отличался от других республиканских центров сосредоточением материальных ценностей. Возглавляли его многоопытные, авторитетные назначенцы. Влияние они оказывали не только на моральное состояние города, но и на сопредельные области. Мне оставалось внести ясность в то, что я не намерен никоим образом стеснять свободу их действий в пределах закона и служебных инструкций. Также и моего невмешательства в работу советов народных депутатов, хозяйственных, правоохранительных, образовательных и медицинских подразделений.

Во-первых, что касается подбора и воспитания персонала, это является вашей прямой обязанностью, отмечено было мной. Также, как и морально-нравственная обстановка в коллективе наряду с выполнением производственных задач. И никаких указаний по трудоустройству того или иного родственника не ждите. Во-вторых, никаких приближенных, как и отверженных не будет, я в городе человек новый, мною все одинаково уважаемы. В-третьих, спрос за исполнение служебных обязанностей, начиная с меня, будет справедливый и объективный.

Тем не менее, складывались разные ситуации. В один из предновогодних дней войти в комнату дома мне помешала коробка, стоящая в прихожей. «Обновку купила?» – спросил я жену. «А я думала, это ты купил подарок к Новому году?» Мне стало понятно, и я попросил жену уточнить стоимость люстры и вернуть деньги дарителю. Все было сделано вежливо, без каких-либо последствий, уверен, что моя реакция стала достоянием городских жителей, так же как и в том случае, если бы я принял подношение.

Был и другой случай. Директор гостиницы, в которой мы проживали несколько месяцев до переезда в дом, на новоселье подарил нам две курицы и большого белого петуха, который осторожно и величественно подымал свои широкие лапы. Вскоре петух стал опекать полтора десятка кур. Завидев незнакомца, приближающегося к его владениям, он хлопал крыльями и бросался на чужака. Курятник был совмещен с хранилищем угля, и окраска петуха приобрела темный оттенок, поэтому он и был назван Шахтером. К весне появились очаровательные цыплята, полуголые, с круглыми головками, блестящими глазками, клювы были покрыты нежным пушком. Дочь при виде их так и заливалась смехом: как игрушечные! Она брала каждого цыпленка в руки и покрывала их поцелуями, опускала на землю и сыпала пшено. Цыплята подрастали, среди них рос задиристый петушок. Вскоре он предъявил свои права на лидерство, Шахтер не собирался уступать, петушиные бои приобретали ожесточенный характер. Наступил день, когда Шахтер потерпел поражение, гребешок его был окровавлен, сам он поник и съежился, куры увидели кровь и точно обезумели. Набросились на него, стали клевать, пить его кровь и к вечеру сожрали гребешок. Я нашел его; лежит себе, голова под камушком, одурел, молчит и позволяет себя клевать. Молодой петух, словно празднуя свою победу, взлетел на забор, вытянул шею, поднатужился и выдал такое радостное «ку-ка-ре-ку», что даже в соседней усадьбе было слышно.

По соседству с нами жила семья председателя горисполкома Сыйны Абыкеевой, она пользовалась среди жителей города большим уважением. Наша работа с ней начиналась с утреннего свободного обмена мнениями, за исключением случаев ее выезда в столицу для решения неотложных вопросов реконструкции и технического перевооружения действующих предприятий, а также сводных планов осуществления этих работ по соответствующим отраслям. Они концентрировались в Госплане республики, который прогнозировал (планировал) общее развитие и доходы бюджета, и Госснабе, он «привязывал» поставщиков к потребителям, что позволяло в том числе городскому комплексу развиваться планово-поступательно. За период нашей совместной работы не было ни одной жалобы начальству о неверно принятом решении, касающемся распределения квартир, машин или дефицитных товаров. Разногласия не возникали между городским руководством, никто из нас не пытался перехватить пальму первенства и угодить центру, в тот период остро обсуждался вопрос о подмене советских органов партийными комитетами в решении хозяйственных затруднений, впоследствии они обсуждались на XIX всесоюзной партийной конференции. Я обратился к руководству республики с предложением о разграничении сфер ответственности партийных и советских структур на примере нашего города. Моя записка с резолюцией: «Внести на рассмотрение ЦК» – затерялась в бюрократических лабиринтах, а затем и вовсе исчезла в связи со сменой партийной власти. Работа Абыкеевой отличалась системностью и последовательностью, особенно в тех вопросах, которые трудно решались, записная книжка, прижатая локтем, вместо женской сумочки, непременно была при ней. Контрольные даты, поручения или взятые обязательства заносились в блокнот, это дисциплинировало обе стороны. Длительное время она настойчиво изыскивала средства на строительство пляжной зоны на месте перемещенных заводов и складских помещений. На топливном складе на берегу озера хранились большие запасы каменного угля для двух соседних областей. При погрузочно-разгрузочных работах и свирепом ветре Улан, который уносил мелкие камни, акватория озера едва просматривалась из-за угольной пыли. Или геологоразведочная партия, расположенная в санитарной зоне, позже был закрыт судостроительный завод. Тогда мне казалось, что мы находимся на обочине великих дел, что настоящие события происходят там, где нас нет, и только сейчас пришло осознание, что мы были в гуще жизни тех людей, с кем пересекались каждый день. Жили так же, как они, заботами своих семей, своими трудовыми коллективами, без лозунгов и призывов.

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, – там жизнь проходит,
А там, где нет меня, – идет.

Мы приучены думать, что наша жизнь вращается вокруг великих моментов, но великие моменты часто ловят нас врасплох, красиво завернутые в то, что другие могут посчитать мелочью…

Проработав менее года, вникая в детали жизни горожан, я убедился, что у людей отсутствуют элементарные условия быта, здравоохранения. Годами не велось строительство жилья. Городская поликлиника размещалась в щитовом одноэтажном продуваемом доме. Отсутствовала в городе общественная баня и горячее водоснабжение. Торговые, бытовые и почтовые помещения не соответствовали потребностям населения. В нарушение установленной субординации, не согласовав свои действия с главой области, я обратился с просьбой о встрече с первым секретарем ЦК Компартии Киргизии Турдакуном Усубалиевым. Я понимал, что областные ресурсы ограничены, их было далеко не достаточно для обустройства даже областного центра, и что мое обращение останется без последствий. В худшем случае областное начальство сделает мне внушение за несогласованную инициативу. Надо отдать должное, никаких нареканий не последовало. Вскоре аудиенция состоялась. Мне приходилось раньше беседовать с главой республики, руководившим ею четверть века. Обладающий феноменальной памятью, работоспособностью, он лучше, чем кто-либо, знал о проблемах региона, отстаивал его интересы в московских кабинетах и на партийных форумах.

Несмотря на свое гуманитарное образование, Турдакун Усубалиев был крепкий хозяйственник. Экономика Кыргызстана по второй половине 1960-х – первой половине 1980-х годов развивалась как органическая составная часть народнохозяйственного комплекса Советского Союза. Основу ее составляла многоотраслевая промышленность, на долю которой приходилось 60 % совокупного общественного продукта и более половины национального дохода республики. По темпам роста производственного национального дохода Кыргызстан опережал такие союзные республики, как Украина, Казахстан, Литва, Молдова, Туркмения и Эстония. За 20 лет, с 1965 по 1985 год, национальный доход Кыргызстана вырос в 2,7 раза, а объем промышленного производства – в 4,4 раза, при этом объем продукции машиностроения и металлообработки увеличился почти в 8 раз. За этот период было построено около 150 промышленных предприятий. Иными словами, промышленный потенциал Кыргызстана удваивался каждые 4 года. Особых успехов достигла энергетика, благодаря активному освоению гидроэнергетических ресурсов реки Нарын. Производство электроэнергии в 1985 году по сравнению с 1960 годом увеличилось почти в 12 раз. Таким образом, утверждение о том, что экономика Кыргызстана накануне перестройки якобы находилась в состоянии застоя, не имело никакого основания[1 - Джунушалиев Д. Д. Кыргызстан в годы реформ сверху (1950–1991), лекция 15.].

Долго копался в памяти и в своих архивных документах, восстанавливал хронологию моей встречи с главой республики и отыскал мое обращение на его имя, резолюцию на нем: «Внести на рассмотрение ЦК».

В приемной Первого секретаря ЦК Компартии Киргизии были единицы посетителей. Я сообщил секретарю о своем прибытии. Ожидая встречи, мысленно выстраивал краткий доклад. В назначенное время меня пригласили в рабочий кабинет Турдакуна Усубалиева. Со времени моего последнего посещения прошло три года. Тогда состоялось совещание руководителей столицы после вручения Всесоюзной награды городу Фрунзе за достигнутые успехи в экономике. Президиум, как правило, пересаживался за праздничный стол, однако на этот раз все пошло по другому сценарию. Мы оказались в кабинете главы республики, где были сформулированы новые задачи социально-экономического, научного и культурного строительства города.

Кабинет с тех пор не изменился, средних размеров, вытянутый больше в длину, чем в ширину. Мебель стандартная, приставной стол для совещаний, стулья, удобный стол для работы с документами, справа телефоны, на одном из них Герб СССР, прямая связь с Кремлем, внутренняя связь. Хозяин кабинета поздоровался и пригласил к столу. Конечно, он был прекрасно осведомлен о перспективах развития города, связанных с формированием и становлением Иссыккульско-Чуйского территориально-производственного комплекса, с дальнейшим развитием курортной зоны союзного значения. Тем не менее внимательно выслушал краткую информацию, по ходу задавая уточняющие вопросы, высказывая свои соображения. Согласился с тем, что за истекшие пять лет на развитие промышленности средств направлено в четыре раза больше, чем на строительство жилья. Тогда как в жилом фонде свыше 20 тыс. кв. м ветхого жилья.

Встреча оказалась результативной, длилась более получаса. Мы обсудили основные направления устранения социальной напряженности. Усубалиев позвонил председателю Совета Министров Арстанбеку Дуйшееву и рекомендовал содействовать городским властям. Встреча с главой республики привела к улучшению социального самочувствия горожан. Была восстановлена ирригационная сеть, благоустроены улицы, построены жилые дома, дом быта, баня, появились торговые центры. Проектно-сметная документация поликлиники была готова, и началось ее строительство. Я привел один пример из моей практики, но он хорошо характеризует стиль работы крупного государственного руководителя. Об этом осведомлены его современники, наряду с объективной оценкой развелось немало охотников болтать об исторической личности, всякие глупости, порожденные полным незнанием фактов. Должен сказать: Усубалиев был человеком такой величины, что по сравнению с ним почти все, кто болтает о нем чушь, выглядят лилипутами, и он оставался таким до конца.

Написал фразу, хотелось сказать что-то полезное, важное читателю и сразу перечеркнул, слова выстраиваются серые, затертые, мысль убогая.

Замечательный писатель Даниил Гранин, отвечая как-то на вопрос, что он сейчас пишет, сказал:

– Работаю в самом трудном жанре – пишу воспоминания.

– Чего же тут трудного? – удивился журналист.

– А вот вы сами попробуйте и сразу поймете, как трудно быть до конца честным.

Эту глубокую мысль писателя подтверждает масса всякой мемуарной литературы, в которой упражняются политики, спортсмены, актеры и художники. Вот и я, взявшись рассказывать об истекших годах своей жизни, людях, которые встречались на моем пути, уже не раз и не два сталкивался с этой трудной проблемой. Разве проявят интерес к моим размышлениям современники или другое поколение, которое зовется зумерами. Но желание рассказать, какими многообразными заботами жили горожане того времени, заставляет искать слова, находить их место, взвешивать и определять степень их соответствия.

Жизнь провинциального портового города, конечной станции железнодорожной магистрали, ветров и шоферов, крутилась вокруг перерабатывающих предприятий. Здесь бушевали человеческие страсти, пересекались интересы промышленных производств и сельского сектора, иногда они приобретали трагический характер. В канун моего приезда вскрылась крупная недостача на мясокомбинате, виновные были привлечены к ответственности, а я предупрежден, хотя не имел к этому никакого отношения. Экономические рычаги, способные консолидировать и преумножить ведомственные усилия, подменялись административным принуждением. К примеру, плановые поставки баранины в Ленинград происходили в вагонах-холодильниках, при этом машиниста надо было дополнительно поощрить четырьмя тушами. В противном случае при транспортировке продукции он мог нанести значительный ущерб за счет понижения, а затем повышения температурного режима. Или другой пример, овечьи шкуры поставлялись в Каунас, стоимость их не отражала затраты, путем присвоения чужого труда в процессе производства полушубков литовцы получали высокую добавленную стоимость. Таким образом, нам отводилась роль сырьевого придатка в союзном разделении труда. Моя должность не обладала весом, который мог повлиять на привлечение капитальных вложений для модернизации мясокомбината, целью которой стали бы выпуск широкого ассортимента высококачественных продовольственных товаров и производство овчинно-шубных изделий.

Ручное управление городом Рыбачье – обыденное дело для 1980-х годов, оно предполагало умение выстраивать человеческие отношения с населением, руководителями хозяйствующих субъектов, коллегами по ремеслу. С раннего утра до позднего вечера происходили намечаемые, а иногда непредусмотренные встречи, и некоторые выходили за рамки моих полномочий. И даже если по некоторым удавалось добиваться решений директивных органов о выделении капитальных вложений и включении в титульный список строительства городских объектов, то это еще ничего не значило. Подрядчик был всегда перегружен первоочередными объектами, приходилось вступать в конкурентную борьбу за право быть в приоритете. К примеру, домостроительный комбинат города Фрунзе более восьми лет не приступал к строительству стоквартирного панельного жилого дома. Городские власти взяли на себя обязательства произвести отделку квартир своими силами, а отличившимся строителям дали право приобрести дефицитные запчасти для автомобилей вне очереди. В худшем раскладе так, как произошло с помещением судебных заседаний, которого по существу не было, надеяться на плановое возведение по линии ведомства – дело безнадежное, решили пойти по пути хозяйственного строительства, то есть собственными силами. Условились, прорабом назначил себя председатель городского суда Албанов, а я его помощник, при поддержке архитектора Калчаева удалось через несколько месяцев отметить новоселье. Начальник милиции Мазниченко применил опыт своего коллеги, улучшил условия труда своих служащих.

А вот коллектив железнодорожной станции Рыбачья преследовали неудачи. Начальник станции Капсулдаев, невысокого роста, потомственный железнодорожник, обветренное, загорелое лицо, требовательный и непреклонный в деловом общении, от его умения зависел успех организации маневровых работ по подаче вагонов к погрузочно-разгрузочным фронтам и уборке их после грузовых операций. К железнодорожной станции примыкали подъездные пути промышленных предприятий, морского порта, складов материальных ценностей, каждый из них имел цифровое обозначение. Споры возникали из-за нарушения свыше установленных сроков и задержки вагонов под погрузку-выгрузку грузополучателем. Каждый отстаивал свою правоту, а делу наносился ущерб, мой опыт и знания не стали основой консолидации и примирения. Поэтому я стал участником процесса, от прибытия вагона до его подачи потребителю и погрузки порожних вагонов. Пошаговое изучение технологического цикла с комментариями профессиональных знатоков своего дела устранило изъян. Срыв ритмичной работы происходил в исключительных обстоятельствах: во время прибытия полувагонов карагандинского каменного угля. В пути следования он смерзался, и разбивать его по прибытии приходилось отбойными молотками, ломами и кирками. В тот период ежедневно проводились селекторные совещания под председательством секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, и мы попали под огонь его критики. От меня потребовали исключить сверхнормативные простои вагонов. Я предположил, что глава республики беседовал не только со мной и позвонил руководителям железнодорожной и автомобильной отраслей. Мы обсудили вопрос и приняли решение о строительстве повышенного пути для приема двадцати вагонов топлива с применением козлового крана мостового типа. На этом наше сотрудничество не остановилось, через два года был возведен современный железнодорожный вокзал взамен двух кибиток, одна из них служила диспетчерской, другая конторой начальника. Прошло свыше пятидесяти лет, путешественники, попадая на вокзал, строят догадки, когда построен этот вокзал. Один из них слышал, что в 1982-м, но не уверен. Платформа встретила его гробовой тишиной и безлюдьем, входная дверь заперта, зал ожидания пуст, легко поверить, что время в нем остановилось году этак в 1985-м.

У меня было большое желание превратить Рыбачье (Балыкчи) в город-сад. Голимая галька не давала осуществить эту затею. Водители автобазы, возившие удобрения в Пржевальск, поделились со мной, что в Тюпском районе ведется строительство канала. Грунт во время выемки представляет собой чернозем, можно ли получить разрешение о его погрузке и доставке в частные домовладения? Я позвонил Ситчихину, первому секретарю райкома партии, и попросил его разрешения на погрузку грунта, согласие было получено. Порожний транспорт загружался черноземом и доставлялся на приусадебные участки, распространить эту идею и придать ей характер городского масштаба мне не удалось. Садоводство прочно сидело в моем сознании. Через много лет я поделился идеей с руководителем одного из предприятий Рыбачья, Айдаром Чубаровым. Мы не раз обсуждали с ним строительство черешневого сада. Он привлек к этой работе опытных садоводов и разбил сад из четырех секций в виде прямоугольников, разграниченных арыками. Деревья были посажены равномерно, длинными прямыми рядами. Сад был адаптирован к местным умеренно-морским условиям: летом здесь не очень жарко, но и не холодно, зимой температура чуть ниже нуля. Земля в отдельных местах каменистая.

– Много и тяжело пришлось мне потрудиться, чтобы на девятый год получить хороший урожай, – повествует Айдар. – Сейчас я настроен улучшить качество черешни крупных калибров, это позволит повысить ее стоимость, и она будет легче переносить длительную транспортировку. Здесь нужны не только большие инвестиции, но и знания. Человеческий фактор очень важно исключить или минимизировать, если хочешь быть успешным в поставках черешни в дальние страны. Требования к калибру просто заоблачные. Успешно продать черешню в Китай, если ее калибр ниже 28 мм, будет довольно сложно.

«Ощутимый рост экономики города Балыкчи после полного застоя начался с 1983 года с приходом Улукбека Кожомжаровича, было начато строительство ряда соц. и других объектов и главное – очистка прибрежной зоны озера от промышленных объектов и складов с созданием зоны отдыха для горожан. Достижения – высокая дисциплина в кадровой сфере и решение важнейших вопросов развития города. Ваша заслуга в развитии города в столь короткое время займет достойное место в истории города». Бакыт Калчаев, главный архитектор города.

Глава XII

Возвращение в столицу

Вскоре я уехал. Меня избрали первым секретарем Фрунзенского горкома партии и членом Бюро ЦК Компартии Киргизии. В начале 70-х годов значительный рост численности и потребностей населения столицы вызвали необходимость модернизировать город и в первую очередь его центральную часть. Генеральный план ее развития был рассмотрен и утвержден совместным решением ЦК Компартии Киргизии и Совета Министров. Идея композиции заключалась в создании в самом центре города своеобразного зеленого оазиса с широким обводнением его территории и размещением среди зелени крупных комплексов общественных зданий и сооружений. Жаркий климат, нехватка зеленых насаждений и отсутствие ярко выраженной характеристики природного ландшафта потребовали создания искусственной природной среды.

Одна из фокусных точек центра складывалась у мемориального комплекса «Борцам революции»: архитектурное сооружение, воздвигнутое для увековечения памяти погибших в борьбе за Советскую власть, прообразом женщины со знаменем стала Уркуя Салиева. От мемориала берет начало восточная система радиальных направлений, унаследованная от планировки старого Фрунзе и сохранившаяся в общем спустя столетие. Она отличалась четкой прямолинейной планировкой улиц, ориентированных в меридиональном и широтном направлениях, разбитая в шахматном порядке, что благоприятствовало устройству арычной сети и естественной вентиляции.

От памятного комплекса начиналось развитие улиц и магистралей по основной оси центра. Главным пространственным стержнем становится при этом широкая парковая эспланада. Площадь Ала-Тоо образует кульминационный акцент этой оси пространственной композиции: далее в северо-восточной части центра располагаются спортивный комплекс и парк. Пределами площади Ала-Тоо служат резиденция президента и парламента с северной стороны, с восточной – Государственный исторический музей. Членение площади на два уровня террасой с фонтанами у ее подножия подчеркивает общую динамичность композиции. Звеном, связывающим площадь Ала-Тоо с пространствами, расположенными за историческим музеем, является здание правительства республики, объем которого рассчитан на восприятие с разных сторон. Вокруг него завязывается в единый ансамбль и прилегающая застройка предшествующих периодов. Широкое пространство дубового парка, переходящего в бульвар Дзержинского, воспринимается как одно из звеньев в единой системе.

Столица Советской Киргизии была обязана своим неповторимым обликом не только плеяде талантливых архитекторов, но также государственному и партийному деятелю, которого фрунзенские строители с юмором – но и с уважением – называли «наш прораб».

Это первый секретарь ЦК Компартии Киргизии Турдакун Усубалиевич Усубалиев. Не особенно заметная прежде среднеазиатская республика во время нахождения его у власти динамично развивалась и процветала (и хозяйственно, и культурно), а Фрунзе вырос, преобразился и похорошел, обретя столичный лоск республиканского масштаба, он утопает в зелени парков и садов.