Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Джазисты постепенно набирали темп, ноги Фикса не знали перерыва, он по просьбе танцующих менял партнерш, напевал мелодию, насколько хватало дыхания, добросовестно проходил с неуспевающими все па, фигуры танца. Давно наш двор не знал такого веселья, джазмены и учитель танцев на бис исполнили соло – танцевальные движения под ритмичную музыку с хореографическими и акробатическими элементами. Жаль, что время скоротечно, расходиться не хочется, участники вечеринки вошли во вкус, надо бы повторить встречу в другой день и в другом дворе. Завтра будет новый день, новые заботы: делу время, как говорится, потехе час!

Мне так и не удалось избавиться от того, что я мобилизуюсь и все делаю, когда остаются последние часы. Но если это можно было совершить за такое короткое время, почему я не сделал это позавчера? Зачем нужно было устраивать этот штурм? Но, значит, лично мне (а это индивидуальные вещи) нужно, чтобы как следует прижало.

Марафон длиною в год приближался к финишу, итоги среднего образования были впечатляющие, это открывало путь к ступеням высшей школы. Побуждения, руководившие мною, были очень простые, и, оглядываясь на прошлое, я вижу, что осознанно стремился к определенной цели. Этой целью было развить свою личность, чтобы восполнить недостаток врожденных способностей. Я верил, что есть в системе координат точка, в которой время и место достигают гармонии (тогда для меня это была Москва). Быть может, именно это заставляло меня покинуть отчий дом, вселяло уверенность, что терпение и труд увеличат вероятность найти искомое.

Где-то я прочитал, что геном сравним с кофеваркой. Она уже ваша и стоит на кухне, но, чтобы она заработала, нужно: а) налить воду; б) положить кофе; в) нажать на кнопочку. В противном случае ничего не произойдет. Если гены плохие, ничего поделать нельзя: не повезло так не повезло. Но если ты родился и у тебя все в порядке, это еще не все, необходимо вовремя попасть в социальную и языковую среду и только благодаря этому стать человеком.

Я задремал в салоне самолета, вздрагиваю и открываю глаза… Что это? Ни кофеварки, ни кофе, вместо них слышится какой-то гул. Но это не кофеварка, нет! Это рокот мотора самолета… Так и есть… Рядом мои сокурсники. Летнюю сессию мы сдали досрочно и заблаговременно отправились к озеру Ханка. Мои товарищи были предоставлены сами себе, кто-то дремал, двое делились между собой заботами о предстоящем обустройстве лагеря для проживания студенческого отряда.

Глава VIII

Приморский край

Экзамены – пора беспокойная, особенно если они досрочные, а связано это с предстоящим путешествием нашей измайловской четверки в Приморский край. Место Бороды, с него я начинал свое повествование, неожиданно стало вакантным, и его занял Володя Скопин. Спальную койку в общежитии он занимал через стенку, в особых случаях мы с ним перестукивались, приглашая друг друга разделить трапезу или для обмена важными новостями. Родом он из Измаила Одесской области, знаток одесских баек, легенд, анекдотов и песен.

В одесской поликлинике: – Пломбу будем ставить бесплатно или шоб держалась?

И дальше продолжает:

– Сара, а шо это твой Моня так суетится?

– Ай, он таки сказал, шо уходит от мине и шо нашел себе другую, ту, шо пишет ему записки.

– А ты шо?..

– Та он же ж еще не знает за сюрприз, шо та другая таки тоже я…

Новостями он был полон, начиная от ректората – являлся членом большого комитета комсомола, вполне логично, что у нас он за начальника. От него нам стала известна дата полета на первом советском реактивном межконтинентальном пассажирском самолете Ил-62 по беспосадочному маршруту Москва – Хабаровск. Время в полете занимало восемь часов – расстояние более шести тысяч километров, разница в часовых поясах плюс семь часов, – оно для меня стало незаметным благодаря счастливым сновидениям. Вскоре мы покинули воздушную гавань «Новый» Хабаровска и через полтора часа приземлились в аэропорту «Кневичи» Владивостока. Чтобы завершить путешествие в поселке Камень-Рыболов, оставалось преодолеть чуть больше двухсот километров. Это поселение состоит из десятка улиц, вытянутых на возвышенном берегу озера Ханка. В начале 60-х годов в селе открыт широкоформатный кинотеатр, проложена первая асфальтированная улица, начато строительство новых корпусов кирпичного завода, тогда же открыта начальная школа в селе Алексеевка.

Здесь же кстати заметить, что название «Камень-Рыболов», присвоенное посту, относится к скалистому утесу, который лежит километрах в пяти южнее и которым оканчиваются крутые берега озера Ханка. Близ названного поселка, в семистах метрах от озера, нам предстояло оборудовать компактный, удобный лагерь, обеспеченный инфраструктурой для приема своих товарищей. Время на обустройство базы было ограничено, на все про все не более десяти дней.

– Ну что, мужики, – обращается к нам начальник бодрым голосом, – отсыпаться нам некогда, осмотримся и шо мы имеем в активе? Общежитие щитовое (ОЩ) на сто мест, впечатление оно производит хорошее, комнаты на двоих, а там знакомые нам железные кровати. Удобства нам предстоит оборудовать на улице, в отведенном для этого укромном месте. Бытовой строительный вагончик приспособим для штабной работы и центра медицинской службы. Разместим его напротив центрального входа ОЩ, одна из сторон бытовки будет примыкать к площадке для построения отряда. Северней, в пятидесяти метрах напрашивается столовая с пищеблоком, водопроводную сеть мы пробросим в зависимости от расположения столовой, умывальника, душевых и колонки для питья.

Бугор, как самый опытный из нас, сразу, как говорится, берет быка за рога – у такого, как он, не ускользнешь. Володя толково изложил свое видение по размещению инфраструктуры базы. Мне остается уточнить некоторые детали, номенклатура строительных материалов и перечень инструмента составлены и переданы нашему начальнику. Приступаем к исполнению чуть ли не сегодня, земляные работы могли начать вчера, по ходу будем вносить коррективы. Климат здесь – смесь континентального и морского, малейшее нарушение равновесия в атмосфере вызывает ветер, беспрепятственно дующий в любом направлении и приносящий влажный воздух и обильные дожди.

Сан Саныч, профессиональный электрик, взял в руки карандаш и тут же на чистом листе набросал схему разводки электрической сети по объектам.

– Мои мысли обретают очертания вчерне, – замечает он. – Вскоре я графику приведу в такое состояние, что и Арустамов не подкопается.

– Вероятно, Сан Саныч, – уточняю я, – ты имеешь в виду возможность установить освещение не только в столовой, но и в бытовом вагончике, складском помещении, сделать надворное освещение – у места сбора бытовых отходов, туалетных кабин, умывальника и душевых.

– Всего не перечесть, – озабоченно продолжает начальник. – Бугор и Сан Саныч обозначили первостепенные задачи, остается добавить некоторые детали. Руководству принимающей стороны передан перечень электрического оборудования, необходимого для пищеблока, посуды для готовки и питания, не буду всего перечислять, список большой. После составления сметы, о которой мы условились, у меня будет дополнительный перечень стройматериалов, в том числе делового пилолеса для изготовления обеденных столов, скамеек и прочего. В ходе предварительного обсуждения с принимающей стороной перечня строительных объектов мною было предложено представить график поставки стройматериалов.

«Вот волк, – невольно возникла у меня мысль, – уже и график потребовал, такому в рот палец не клади».

Между тем начальник продолжал озабоченным голосом:

– День-два мы продержимся на сухом пайке, затем упорядочим приготовление горячего питания. Говорят, что голод – лучший повар, и с этим согласится всякий, кому хоть немного знакома странническая жизнь, кто дышал свободным воздухом лесов и полей… Ну, мужики, как ночевку перенесли? Сказывается разбежка во времени с Москвой?

– С дороги уморились, – потягиваясь, я делюсь своими ощущениями. – У меня возникло подозрение, что простыня постирана и не успела высохнуть, влажность высокая, тем не менее отключился сразу.

Между тем заходит солнце, сумерки ложатся довольно быстро, и в наступающей темноте начинают сверкать, как звездочки, насекомые и слетаться на свет лампочки.

Следующее утро встретило нас проливным дождем. «Как в воду глядел Бугор, мастерство и опыт не пропьешь, – думаю я про себя. – Одна надежда: проливной дождь, как правило, кратковременный».

Одессит не унывает:

– У рынка «Привоз» сидел старик, многие обращались к нему за советом, один из тех, у кого не ладилось дома, тоже подошел к нему: «У меня сын не работает, выпивает, дочь гулящая, жена сварливая, все ей не по нутру, не знаю, что и делать». – «На своей двери повесь табличку: “Так будет не всегда!”» Через некоторое время мужчина на роскошной автомашине проезжает мимо «Привоза», останавливается рядом со стариком и говорит: «У меня все наладилось! Может, что еще посоветуешь?» – «Ту табличку с двери не снимай».

Так и есть, во второй половине дня светит солнце, наступает жара, и оживает мир насекомых, появляются тучи мошек и комаров, которые в тихие дни не прекратили свои нападения в течение целых суток, но только сменяют друг друга. Помех в обустройстве базы не возникало, каждый из нас на все руки мастер, трудились, как говорится, от зари до зари. К прибытию основного состава отряда лагерь готов: суета, галдеж, козерогам все вновь, степенные старшекурсники и аспиранты оценивающим взглядом осматривают территорию. Командир отряда Солдатенков – про таких, как он, говорят: «Прошел огонь, воду и медные трубы!» – молодой преподаватель, два последних года возглавлял отряд на целине и на строительстве железной дороги Абакан – Тайшет. Командир вникает во все детали проделанной работы, осмотр начинает со столовой и по ходу задает уточняющие вопросы, один из них: какова высота потолка? Ответ: «2,2 м Хорошо, у аспиранта Буянова рост около двух метров». Похоже, доволен, но вида не подает, и вопрос на засыпку: как скоро бригады приступят к возведению объектов? Володя предоставляет график поставки стройматериалов и фактическое его исполнение, я про себя аплодирую ему.

По решению командира отряд делится на два крупных подразделения: одно из них будет сооружать на канале подпорные сооружения, другое – возводить двухквартирные жилые дома близ берега озера Ханка. Едва ли не треть отряда под началом Сан Саныча станет созидать плотину из бетона с подъемными воротами. Предназначалась она для набора воды, необходимой для полива рисовых полей.

«Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!»

Измайловская четверка составила костяк студенческого отряда, формировался он на конкурсной основе. Мы предполагали, что работа предстоит напряженная, иначе какая необходимость создавать зональный отряд и привозить несколько сот студентов за девять тысяч километров? В мою бригаду определили четырех девушек, опыта в строительстве у них, как и у многих юношей, никакого. Вопреки здравому смыслу, на первый взгляд, я поручил им каменные работы. Руководствовался я простой логикой: какой вид работ наименее трудоемкий? Разве можно сравнить физические нагрузки подсобника и каменщика? Не мог же я им поручить носить ведра или носилки с раствором. Поначалу работа шла с трудом, под надзором опытного мастера, он заводил углы, они старательно выкладывали стену: шов между рядами должен быть ровный, чтобы стена не имела завалов. Учились проверять правильность кладки отвесом и уровнем, слегка подсохший шов расшивали, аккуратно смахивая раствор с лицевой стены кляксы, засохнет – не избавишься. Научились следить за точной привязкой швов, за тем, чтобы все необходимые детали и конструкции были вовремя заложены в стены и перекрытия, контролировали горизонтальность и вертикальность стеновых соединений. Все остальные члены бригады выполняли задачи подсобников. Творили замес на металлическом листе, леса возводили добротные, рассчитанные на складирование кирпича и раствора в корыте. Подносчики, в рубашках с расстегнутым воротом, а иные в майках, в холщовых робах, обливались потом. Их ноги, обутые в грубую обувь, ступали по зыбким трапам. Береглись поранить ноги: наступишь на ржавый гвоздь – загноится рана, и выйдешь из строя недели на две.

Миновал месяц, и девчат наших не узнать. Один из жарких августовских дней надолго запомнился нам. Было немало экспертов, утверждающих, что из наших каменщиков ничего путного не получится, хотя итоги соревнования между бригадами подводили регулярно, и мы ходили в лидерах. Очередной объект поднимали с нуля, и мы решили опровергнуть мнение скептиков. Подготовка операции шла по всем правилам строительного искусства: накануне рационально был размещен кирпич, заготовлены четверки, трехчетверки, половинки, настилы для каменщиков. Цемент, ведра, лопатки, мастерки, рукавицы обновили, они словно горели в работе, бечевка (мы ее называли чалочкой) для контроля прямолинейности рядов кладки, а также равномерности толщины горизонтальных швов хранилась под амбарным замком. Бак для воды, песок – под рукой. Обедали мы в этот день на объекте. Рацион питания у нас был богатый, суп вкусный, какой можно себе вообразить. В нем всевозможные овощи и кусок мяса, он хорош даже для ресторана. Второе блюдо из свежих мясных продуктов, причем любое из блюд можно было повторить, иначе не могло и быть при тяжелом физическом труде. На столе горчица, настоящая, ядреная…

Неторопливо, без суеты и спешки, впереди десять часов работы, начинался трудовой день. Углы заведены мастером, растягивается чалочка. Первый ряд идет тычковый, выдерживается геометрия, горизонталь, от его кладки многое зависит. Второй ряд и последующие четыре – ложковые, подсобники ловким взмахом лопаты расстилают раствор с отступом от лицевой поверхности стены на полтора сантиметра, девчата разравнивают кельмой по направлению от ранее уложенного кирпича. Они используют этот прием, чтобы подготовить поверхности для укладки нескольких кирпичей. Затем плавным взмахом руки подгребается кельмой часть раствора к вертикальной грани, швы заполнены и готовы для расшивки. Шутки, прибаутки, то и дело раздаются возгласы: раствор, кирпич! Очередной крик: раствор! И вдруг неожиданно в ответ: раствор жок! И вновь: кирпич! Кирпич бар! Половняк! Кирпич на кирпич давай, бабка магарыч. Сижу куру. В бригаде перекур. Есть время осмотреться, попить водицы, подготовить сухую смесь, кладка глаз ласкает.

Запоминается то, что выпадает из ряда обыденности, мы вовсе не претендовали десятикратно превзойти норму выработки. В то, что произошло далее, не верилось даже нам. Каменщики при поддержке девяти подсобников уложили одиннадцать тысяч пятьсот полуторных кирпичей, сорок три и три десятых куба кладки, используя пять кубов раствора. Молния вызвала сомнения, комиссия из трех человек произвела обмер и проверила соответствие качества работы СНиПам. Вокруг молнии толпится бригада, и вдруг они подхватили меня и трижды бросают вверх, хорошо, что поймали. По нынешним расценкам Приморского края, стоимость выполненных работ составляет сто двадцать тысяч рублей. В прежних ценах мы не знали, но по итогам третьего семестра заработная плата выходила около 600–700 рублей.

У нас установилось полное взаимопонимание с местными жителями, не исключая заключенных, отбывающих наказание в поселении колонии и проживающих в пятидесяти метрах от нас. Щитовое общежитие, подобное нашему, служило им жильем, они свободно перемещались, их соседство не вызывало опасений и тревоги среди нашего коллектива. Жители поселка относились к студентам уважительно, ссоры между собой у них возникали раз в месяц, во время завоза спиртных напитков в магазин.

Технологический цикл строительства не обходился без участия местных специалистов. С одним из них, трактористом Николаем, мы подружились, на объекте он бывал каждый день – перекинуться фразами, обменяться планами на предстоящий день. Это была колоритная фигура: рост под два метра, лет на десять старше меня и раза в полтора массивней, синяя майка обтягивала мощный торс, шаровары закатаны до колен, тапочки, лишенные задников, едва держались на босой ноге. Заглушив механизм, он степенно осматривал стены, оконные проемы дома, ему нравился рабочий ритм бригады. Останавливаясь у возникшего препятствия, Николай делился притчей или шуткой, то об истории ревнивого мужа, то о медведе и зайце.

Вспоминая его, не могу обойти один анекдот.

Трактор «Беларусь» случайно задел «мерина-600», разгневанный водитель решительно направился к трактористу, по ходу восклицая: «Всю жизнь горбатиться будешь, отдавая долг!» Открывает кабину и говорит: «У вас ключ на 12 есть?», из кабины раздается бас: «Я до 42 откручиваю вручную».

Николай начинает рассказывать одну из былей, которых он знал множество.

Пациента лет шестидесяти осматривает врач и, довольный результатами осмотра, говорит: «Вы в прекрасной форме для вашего возраста… В каком возрасте умер ваш отец?» – «А кто вам сказал, что он умер? Ему восемьдесят три года, он бегает трусцой и плавает». – «Поразительно! А в каком возрасте умер ваш дед?» – «А кто вам сказал, что он умер? Ему сто три года, он регулярно совершает пешие прогулки и скоро женится…» – Невероятно! А зачем он хочет жениться?» – «А кто вам сказал, что он хочет? Он вынужден жениться!»

Во время рассказа его бас слышен во всех уголках стройки, смех работающих – подтверждение тому. Где-то в моих архивах затерялись фотографии: на одной из них мы с Николаем стоим у трактора «Беларусь», а на другой – хрупкий Юра-козерог. Перед расставанием Николай еще раз уточняет: не возникла ли потребность что-либо подвезти? Прощается, а завтра утром он опять начнет свой рабочий день с посещения нашей стройки, это вошло в его распорядок дня.

В вечернее время бытовка раскалена добела. Командир с бригадирами подводили итоги и определяли задачи на предстоящий день. С повестки обсуждения не сходил вопрос ритмичного снабжения стройматериалами. Голос бригадира Буя-нова гремит, член сборной училища по баскетболу, свое недовольство он высказывал категорично: «Они что, по колено деревянные, начиная с головы?!» Впоследствии он, частый гость в общежитии, в преддверии визитов заявлял: «Без килограмма водки я за стол не сажусь!»

Кирпич завозили из Уссурийска, находящегося в 110 км, прибытие полуприцепа с продукцией выпадало на обеденный перерыв. Освободить кузов надо было минут за десять, пока водитель обедал в нашей столовой. Затяжка с разгрузкой была рискованна, водитель нашел бы причины отказаться от поездки в очередной раз. (Обычно в обеденное время мы успевали поспать минут сорок, это не только восстанавливало затраченную энергию, но и позволяло уверенно себя чувствовать предстоящие пять часов работы.) Место разгрузки строго определенное, подъемные механизмы отсутствуют, более четырех пар рук не пристроишь. Бой продукции допустить нельзя, из него дом не построишь, вот и приспосабливались так, чтобы брошенный кирпич мягко лег на другой, не нарушив геометрии.

Рукавицы горели как в огне, быстро меняем на обратную сторону, лоскуты приносим для обмена на новые, снабженец просто в недоумении: как можно их истрепать с двух сторон в течение считаных минут?

На очередной планерке командир нас предупреждает о предстоящей поездке на пограничную заставу «Белоберезовая». Как оказалось, Солдатенков ранее служил на заставе и даже встретил офицеров, в памяти которых оставил приятные воспоминания. Название свое она получила в честь пяди Бело-березовая, типичное место Приморья, вобравшее в себя всю прелесть таежного края. Наше посещение заставы проходило вскоре после событий на острове Даманский, в котором принимал участие Ханкайский погранотряд.

В марте 1969 года на острове Даманский загремели предательские выстрелы, 14 воинов отряда пали смертью храбрых при защите рубежей Родины в бою с китайскими провокаторами. Воины были похоронены в братской могиле на центральной площади Камень-Рыболова, мы возложили цветы к месту захоронения, преклонили колени и почтили светлую память погибших минутой молчания.

Один из участников тех событий рассказывал: «Тогда, в середине февраля 1969 года, на китайской стороне в голой степи «вдруг» появились огромные скопления митингующих китайцев. Отдельные группы «мирных» китайцев переходили по заснеженному льду на нашу территорию. Наши пограничники вытесняли китайцев, оружие не применяли. Такие провокационные вылазки китайцев были почти каждый день. К концу февраля их активность снизилась (ЦТ ежедневно показывало и освещало происшествия). В ночь, под утро, второго марта китайские диверсанты бесшумно проникли на нашу территорию, сняли часовых, вырезали солдат, спящих в казарме. Огромная толпа китайцев, одетых в спортивные костюмы (трико и легкая куртка), с палками, ринулась на остров (это уже потом мы поняли: специально подготовленные бойцы, палка – оружие). В ближнем бою автомат, БТР и танк не самое надежное оружие, а полчище китайцев все росло. Был отдан приказ всем пограничникам отступить. К берегу реки подогнали боевые установки и остров сожгли».