Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Ибрагим обращается к сестре:

– В горле что-то пересохло, у нас есть кок-чай № 95 самаркандского развеса? Он будет нам как раз впору. Мне лестно, что друзья выбрали наш дом для встречи и задушевной беседы. Будущее так и свербит в голове, а поделиться своими мыслями не всегда получается. Родственники – это одно, совсем другое – обсудить завтрашний день с… друзьями и не только по спорту. Хотя я все чаще склоняюсь к Институту физкультуры… В нашей семье Фатима тоже метит в педагоги, но иного профиля.

– Настоявшийся кок-чай. – Она наливает в пиалу, едва прикрывая дно. – Вообще-то мне еще два года до последнего звонка, так что есть время все обдумать.

– Мне нравится «Педагогическая поэма» Антона Макаренко или «Эмиль» Жан-Жака Руссо, я не исключаю для себя и профессию врача.

– Любая профессия, какую бы мы ни выбрали, потребует того, чтобы любить ее и постоянно совершенствоваться, то есть трудиться на всех этапах жизненной дороги. – Фатима подумала и добавила: – Эти две профессии – самые древние на земле, и без них не обойтись как в семейной, так и в общественной жизни. Где-то я прочитала слова Сократа: «Все профессии – от людей, и только три – от Бога: педагог, судья и врач».

– Лучше не скажешь, – искренне я поддерживаю Фатиму. – Хорошую сестру ты воспитываешь, Ибрагим, она и вкусные пироги испекла – один из них я и сам не заметил, как съел, – и чай замечательный заварила, и выбор своего пути обосновала. Она, наверно, отличница?

– Так и есть.

Продолжая чаепитие, Ибрагим дал понять, что доволен поведением сестры. Он мог бы много рассказать о Фатиме, но счел возможным умолчать, давая возможность больше слушать своих друзей.

Боб во время обмена суждениями успел уделить внимание чаю, кивком головы выразил свое согласие, он редко обходился без дополнений или возражений.

Вдохновившись его согласием, Ибрагим простер вперед правую руку, не выпуская из левой пиалу, поинтересовался:

– А какие намерения у тебя, Бечик? И какие твои практические шаги, если выбор сделан, или тоже в поиске?

– Вероятно, больше в поиске, однозначно не ответишь. – Я взвешиваю, насколько интерес моих друзей искренен, и продолжаю: – Тогда мне можно начать с общего?

– А мы не торопимся, можно и пофилософствовать, составить конкуренцию одному из нас, – намекая на Боба, заводит окружающих спикер нашей встречи.

– Ты не против, если по ходу твоих рассуждений мы будем задавать вопросы или комментировать? – спрашивает меня парламентским голосом председательствующий.

– Это даже желательно, поскольку свежий глаз обратит внимание на то, что кажется бесспорным.

– Выбор своего пути меня часто беспокоит по многим причинам. Серое, будничное течение жизни нашего города, можно предсказать наперед, что произойдет через год или десять лет. Условия однообразия, отсутствие новизны меня, к примеру, угнетают.

– Не слишком ли сурово?

– Мне по-своему дорог город, в котором я родился, так же как и вам, и его улицы, неказистый кинотеатр, убогий стадион, замечательный курорт. Сколько я себя помню, изменений почти не происходило, жизнь наша ограничена домом, школой, спортивными играми и сезонными забавами. Взять хотя бы обсуждаемый в прессе ракетный Карибский кризис, что мы знаем о противостоянии с Америкой? Ту скудную информацию, опубликованную в периодической печати, и ничего более, по сути и разъяснений получить не у кого. От случая к случаю проводятся учения гражданской обороны, нас обучают пользоваться противогазом, как уберечься от ядерного взрыва и его последствий. При этом каждый из нас понимает, никакие противогазы нас не спасут, а учения проводятся ради галочки. Исключением назвать это нельзя, приведу пример из школьной жизни. Один день в неделю мы посвящаем производственной практике на ремонтно-механическом заводе. Преподаватель делает вид, что он занят нашим обучением, мы слоняемся по цехам, дирекция завода не знает, как от нас избавиться. Месяца полтора назад один из наших учеников взобрался на высотную водонапорную башню и сбросил фуфайку с вершины, сопровождая полет муляжа криком. Рабочие соседних цехов, прервав работу, сбежались на место возможного происшествия. Предполагаю, что вы наслышаны об этой истории? А все это происходит отчего? Думаю, согласитесь со мной в том, что наше пребывание на заводе вместо овладения азами профессии превратилось в ее имитацию. Чего проще, к примеру, двигатель автомашины поручить разобрать и найти поломку под руководством наставника, устранить ее и вновь собрать двигатель. Или любой другой механический или электрический агрегат. В таком случае нам не надо объяснять, для чего предназначены отвертка, разводной ключ или плоскогубцы и как ими пользоваться, это прояснится в процессе технических операций. Мне хочется покинуть этот замкнутый круг, как это сделать, я пока не знаю. Сейчас я в поиске того, куда приложить силу молодости, только раз в жизни подаренную нам, – на искусство ли, на науку ли, на любовь ли к женщине, или на практическую деятельность?

– О! О любви, заговорил, может, расскажешь о своих сердечных делах. Говорит, как в книге написано. Ну, давай продолжай.

– Правда, бывают люди, лишенные этого порыва, которые, отправляясь в свое странствие по дорогам жизни, терпением и честным трудом зарабатывают себе на хлеб. Не утруждая себя поиском своего предназначения…

Ибрагим делает протестующий жест, перебивает меня:

– Прожить жизнь, как говорится, не поле перейти, но у нашего поколения нет того опыта, который выпал на долю наших родителей. Они прошли войну и восстановили разрушенное хозяйство, об этом мы знаем из книг и рассказов участников событий того времени. История наших родителей является примером для подражания, в то же время мы редко слышим от них слова о высокой материи, призвании, предназначении и т. д.

– Для меня примером для подражания является учительница нашей школы Ангелина Андреевна Шарова. Она всю свою жизнь посвятила преподаванию химии и воспитанию школьников.

– Удачный пример привела Фатима, – продолжил я. – Она классная руководительница в нашем классе, строгая и справедливая. На ее уроке не забалуешь: окидывая взглядом класс, определяет, кто из учеников витает в облаках, и тут же произносит: «Мечтаешь о своей незабудке?» Или просит повторить названный химический элемент и его порядковый номер в таблице Менделеева, никому не хочется выглядеть смешным. Ее предмет мы знаем лучше других, она с нами проводит большую часть своего свободного времени, вплоть до походов в Арсланбоб и купания на Серном.

– «Вернемся к нашим баранам» – эта фраза на протяжении столетий является крылатой: богатый суконщик возбудил дело против пастуха, укравшего у него овец. Забывший о тяжбе суконщик осыпает упреками адвоката пастуха, судья прерывает пламенную речь суконщика словами, сказанными в начале абзаца.

Боб, как всегда, оригинален и начитан, уподобился судье и возвращает внимание участников диспута к моим прерванным пояснениям.

– Я все больше склоняюсь продолжить образование в другом городе, наверное в Москве.

– Ого! – заметил Ибрагим с неизменным спокойствием. – Довольно сильно сказано.

– Однако губа не дура. – Мои друзья выражают свои суждения без лишних церемоний. – Ты, конечно, не обижайся, но мы учимся в одной школе, хотим этого или нет, осведомлены, кто какие знания проявляет, особенно по математике, физике, химии. Твои успехи больше в спортивных и дворовых играх, но ученик ты далеко не лучший, или мы ошибаемся?

– Оспаривать очевидные вещи не в моих правилах, мне об этом часто напоминают учителя, которые преподают предметы старшим братьям. Вы же знаете, как выражает свое возмущение математичка. Она костяшкой указательного пальца стучит по голове, сопровождая движение словами: «Бестолочь! У твоих братьев лучше голова варит!»

– Насчет терзаний и сомнений, поиска собственного жизненного пути, знакомо нам. Сколько дум передумано, вариантов осмыслено, пожалуй, мы затронули вечное. – Боб трет лоб большим и указательным пальцем. – В начале нашей беседы я обмолвился словом о профессии радиоинженера, но где-то в подсознании у меня теплится мысль о карьере военного специалиста. Без видения конкретного рода войск. Таким образом, Ибрагим во мне видит спортивного педагога, родители – связиста, а я себя все чаще вижу офицером. Голову сломаешь, колдуя над этим ребусом!

– Перехожу к практическим шагам.

– Давно пора, что-то многовато теории.

– Будьте великодушны, мы же условились проявлять понимание, слушая откровения. Ну без обид. – Ибрагим делает широкий жест двумя руками, похожий на объятия.

– Мне нет дела до тех, кто успешен. Я о себе, о посредственности. Заметьте, друзья, оценка моя весьма реалистична, но тем не менее я возомнил себе, что буду осваивать науки в аудиториях лучшего технического вуза страны. С этой целью я установил режим труда: двадцать часов в сутки уделять освоению знаний и четыре часа на восстановление сил. Воскресный день – полный отдых. Вы зададите вопрос: к чему такой образ жизни? И как долго он продлится? Отвечаю, это связано с восполнением знаний, упущенных в предшествующие годы.

– Выходит, как в басне дедушки Крылова: «Лето красное пропела…», – язвительно замечает Фатима.

– В точку, – соглашаюсь я с ней и продолжаю: – Утро я, как правило, посвящаю текущим предметам, после занятий в школе штудирую упущенное из прошлых лет. Вам, друзья мои, я бы не советовал повторять этот горький опыт. Лучше следовать принципу: всему свое время. При средних способностях и не крепкой памяти мне пришлось много часов посвятить математическим премудростям, физическим и химическим наукам. Вот сейчас я перейду к важному этапу освоения знаний…

– Нам и предшествующие рассуждения любопытны. Ну, давай продолжай, – призывает ведущий.

– Первоначально многое из того, что приходилось осваивать, не поддавалось пониманию. Изучая тему предмета, я излагал ее своими словами, рассказ получился сумбурным, нелогичным, обнаружившим много пробелов. Забытое открывало край моих познаний. Это определяло точку, где надо было начинать обучение. Вновь пытаюсь раскрыть тему, если она звучала неубедительно, так как это признак того, что мои знания нуждаются в доработке. Излагал на бумаге то, что, казалось, знал назубок, и опять выявлялись пробелы, они на этой стадии остро обнажали себя. Перечитывая и вновь пересказывая прочитанное, я старался докопаться до сути. А затем решал задачи, это помогало мне более осязаемо и в полном объеме уложить тему в голове. Многое из того, что было изложено в лекциях всемирно известного физика Фейнмана, замечательно тем, что, объясняя физические взгляды, он умело придумывал доступные иллюстрации. Физика нужна всем, такое образование очень полезно. Оно мне пригодится в качестве фундамента, это станет основой для дальнейшего прохождения разнообразных прикладных инженерных курсов.

– То, о чем ты говоришь, знакомо каждому, порой прочтешь тему по естественным или гуманитарным предметам, и кажется, готов к уроку, даже руку тянешь. Как только начинаешь отвечать у школьной доски, не можешь и двух слов связать, – откровенничает Ибрагим. – Думаю, мои коллеги согласятся со мной. Мне по нраву пояснение Бечика, но в глубине души зародилось сомнение в его настырности достичь цели. Можно неделю, две, ну месяц сохранять аскетический ритм жизни. А как быть с развлечениями, спортом, встречами с друзьями, подругами? Будем посмотреть, как говорится. Мне кажется, время мы провели с пользой для всех присутствующих. – Похоже на то, что Ибрагим подводит итоги. – Лично я узнал что-то полезное, как говорится в народной пословице: «Терпение и труд все перетрут!» Нам бы почаще общаться и обсуждать вопросы культуры, искусства.

Боб за нас двоих благодарит хозяев дома за гостеприимство, вкусную выпечку, кок-чай, который пьет высшее начальство Узбекистана, этим слухом полнится земля.

– Кстати, об искусстве, – доверительным тоном произношу я. – У меня есть предложение через неделю встретиться у меня дома и устроить урок современных танцев.

В качестве учителя я приглашу Юру. Он играет в нашей футбольной команде, между нами, с его согласия, мы зовем его Фиксом. Учится он в одном классе с моим старшим братом. Они настолько сдружились, что Фикс просит разрешения проживать в нашем доме (отца Юры переводят начальником аэропорта в Ош) и окончить школу по месту нынешней учебы: согласие сторон им было получено.

Пожалуй, лучше Фикса твист, шейк и рок-энд-ролл в городе никто не танцует (все эти танцы запрещены, вот почему мы ограничены в выборе площадки для уроков). Вообще, он парень классный, один его кок чего стоит. А брюки дудочкой, туфли на толстой подошве, где он только достает цветные рубашки с попугаями и пальмами, шейные платочки диковинных расцветок. У Фикса очень развито чувства ритма, он вечно напевает джазовую мелодию. Кстати, будущую профессию летчика он выбрал без колебаний и пойдет по стопам отца.

Мне остается получить согласие Юры и найти качественный патефон с пружинным двигателем, одного завода пружины хватает на проигрывание одной, реже двух сторон пластинок. Звук был по нынешним меркам примитивный, но мы, помнится, проводили над проигрывателем долгие счастливые часы, трепетно снимая иголку с одной дорожки и перенося на другую. Наличие патефона было запасным вариантом, основная идея станет сюрпризом для всех приглашенных.

С южной стороны нашего дома проживала веселая многодетная интернациональная семья среднего достатка, отец детей трудился рабочим, а мама в торговле. Дети, не имея музыкального образования, по слуху играли на баяне, гитаре, ударном инструменте и на трубе, живая музыка иногда прерывалась криком: «Татарин! Бери ноту выше!» Они были так увлечены джазом, что составили первый джаз-банд города и стали солировать на городских сценах.

Старший из них, Амир, легко согласился принять участие в вечеринке. Фикс с Амиром проговорили детали предстоящего шоу. Стоило открыть калитку – и джазмены уже на импровизированной танцверанде.

В назначенный час урока запрещенных ритмов собрался народ, часть из нас устроилась на черпае, часть разбрелись по углам, ожидая начала спектакля.

Фикс представил музыкантов и обратился к гостям, предложив оставить в стороне скованность и неловкость:

– Все мы знакомы между собой, многократно встречались на танцевальных площадках, и многие из нас довольно прилично выписывают пируэты. Задача наша – повеселиться, перенять друг у друга удачные движения.