Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

Юля

Прошли первые трезвые недели. Я никому не сказала, что не пью. И вот мое первое и довольно удивительное наблюдение: всем плевать. Я и раньше знала, что люди озабочены лишь собой, но степень их самоконцентрации меня поразила. Пока ты не объявил войну, никто не поднимет тревогу. Как в том ролике, где вас просят сосчитать белые квадратики, а потом задают совершенно другой вопрос, и вы не можете на него ответить, потому что считали идиотские белые квадратики. Вы все упустили!

Если бы я сказала друзьям: «Ребята, я решила целый год не пить», – и объяснила, что хочу наблюдать, почему мне нужен алкоголь… О, на меня бы обрушилась масса ненужных слов. Там было бы все: и сожаления, и напоминание о том, как весело нам было, и тотальное неверие в то, что я смогу. Может, этот горький коктейль разбавила бы пара слов робкой поддержки.

Поэтому я ничего никому не говорю. Все так же возбуждающе улыбаюсь и потираю руки при виде бутылки, разливаю по бокалам вино и даже заказываю выпивку в барах и ресторанах.

Может, я просто гений маскировки? Да, я подношу бокал ко рту. Я глотаю слюну, приладив жидкость к губам. Иногда, когда все отвернутся, мне удается перелить свою порцию подруге или в раковину.

Пока я ни разу не пожалела, что не выпила вместе со всеми. Пожалею ли я об этом хотя бы раз в этом году? Тут Юля из будущего, правящая рукопись, вставляет: «Нет».

Карина

Когда ты от чего-нибудь страдаешь в детстве, то потом ни в коем случае не будешь такое повторять. Ну, знаешь, как все мечтают, что вырастут и уж своим детям будут разрешать есть сколько угодно мороженого? Вот так же, только наоборот: не буду пить, не буду бить, не буду обзываться. Но вот я с ужасом ловлю себя на том, как из моего рта в детей летят гадости, точь-в-точь такие же, которые я слышала от мамы.

Каждый Новый год, сколько себя помню, я загадывала одно и то же: чтобы мама бросила пить. Если бы так случилось, моя жизнь превратилась бы в сказку, ну или, по крайней мере, в произведение без надрыва и драмы. Но так не происходило до моего восемнадцатилетия, когда она умерла.

Я училась в архитектурном. Сижу на лекции, а телефон непрерывно звонит. Брат сказал срочно ехать домой к родителям. Пока я мчалась по пустой дороге, ко мне подступала знакомая тошнотворная тревога. И знаешь, о чем я думала? Я думала, что мама либо напилась и сделала что-то ужасное, либо умерла. И первый вариант мне казался даже страшнее. Было мерзко от этих мыслей, будто их думает кто-то другой. А потом я посмотрела в глаза брату, когда он открыл дверь, и все поняла.

Поскольку в нашей семье пьющей считалась мать, никто в этом смысле как-то особенно не уделял внимания папе. А он тоже был не алкогольный промах. После трагедии он напивался, а я бесилась, потому что считала: это неуважение к маме, проигравшей алкоголю возможность находиться на бренной земле. Можно подумать, я сама тут же бросила пить. Нет, именно тогда я и начала проводить вечера с двумя-тремя бокалами регулярно, именно тогда начала напиваться по выходным с незавидным постоянством.

Когда мне было лет десять, я все рассказывала, как никогда-никогда не буду пить и курить. Тогда я любила смотреть передачи, где довольно подробно перечисляли все ужасные последствия вредных привычек. Но телевизор устрашил меня ненадолго, и «неуважение» к смерти мамы, которая умерла от алкоголя, я буду проявлять еще раз, еще раз, еще много-много раз.

Юля

Я не помню, когда в первый раз попробовала выпивку. Есть фотография, где мне лет семь, мы на даче у бабушки, в одной руке соленая рыбка, а вторая держит бутылку пива. Отпивала я из нее или то был постановочный кадр? Не знаю.

В десятом классе я перешла учиться из частной школы в лесу в городскую школу на Арбате, и вот там мы уже знатно прибухивали. Я ловила первые «вертолетики», когда сидишь на унитазе, тебя тошнит, голова кружится, а между прочим, удается еще и словить кайф. Во всяком случае, одноклассники убеждали, что это он и есть, кайф. Мы покупали водку, банку соленых огурцов и курочку гриль в киоске (с той поры ни разу не пробовала ее в фастфудном варианте), со всем этим добром шли в подъезды прогуливать уроки. То были славные времена, когда на каждой двери не стояли кодовые замки, а у подростков не спрашивали паспорт на кассе.

Кажется, я все же вспомнила свой первый осознанный раз. Дома у меня никого не было. Кстати, почему? Куда подевались сестра, мама и папа? Училась я классе в пятом-шестом, еще не в лесу. И собрались мы с подругой по такому случаю не абы куда, а на дискотеку. «Парк Авеню Диско» называлась. Девяносто девятый год, самое время оторваться.

Поперли мы туда на метро (кто помнит прозрачные зеленые монетки?), на мне был небесного цвета пуховик. Выныриваем из-под земли на свет божий, а тут к нам парни с ножом, мол, гоните пуховик. Мы, конечно, бежать, благо ноги молодые и бодрые. Гопники – за нами. У входа в метро стоял милиционер. На нашу жалобу он ответил презрительным взглядом, и мы побежали дальше, под землю. Бесполезная остановка около милиционера заняла несколько драгоценных секунд, преследователи потихоньку стали нас настигать.

Но мы успели в отъезжающий вагон! Вынырнув уже на своей станции, последнее, о чем мы думали, – «Парк Авеню Диско». Я так там ни разу и не побываю, и еще буду время от времени жаловаться на удачу. Счастливые и одетые, мы принимаем ответственное решение купить чекушку водки. Гулять так гулять! От взрослых мы знали, что важные события нужно отмечать. Психолог бы сказал, что мы снимали стресс. Ну а мы, начиненные адреналином, как праздничная рыба фаршем, просто хотели схулиганить. Раз не вышло поплясать, так хоть выпьем.

Я не помню, чтобы мне стало резко плохо от «огненной воды». Но чтобы шибко хорошо, тоже не помню. Помню, что сидели у окна и болтали, вспоминая наше приключение и нарочно раздувая его до масштабов вселенной. Тогда-то, подозреваю, и плюхнулись два первых кирпича в башню поводов выпить, и надписи на них были: «свобода» и «страх».

Свобода и страх – вот почему я пила, когда развелась с мужем и он забирал детей на выходные. За неделю я выматывалась, а когда доползала до законного и единственного выходного, это могло означать только одно: я буду пить, чтобы отдохнуть.

Мне было страшно приходить в пустую квартиру, я не могла просто лечь в кровать. Если я не была пьяна, я смотрела сериалы, пока глаза сами не слипались, одиночество было невыносимым. Кроме того, у меня был иррациональный страх маньяков, пунктик с детства: панические атаки, как только я остаюсь одна. Мне плевать на мистические привидения и прочую нечисть, но я боялась реальных людей. Это началось лет в семь, когда я впервые увидела передачу «Криминальная Россия». Никакой Крюгер, «Звонок» или Чакки не сравнятся с героями тех славных репортажей. После них я боялась оставаться дома без взрослых. Просто мне еще не приходило в голову залить страх вином. После, в юности, когда я пила уже достаточно много и часто, приступы паники я так и не запивала, а переносила вполне трезвой. Славная мысль не только стимулировать веселье, но и прятать грусть в вине, повторюсь, пришла после развода. И я оказалась запертой в клетке похмелья.

27.01.2019

Юля

Я отмечаю тридцать два года одна в загородном отеле, куда уехала на выходные. Не потому что у меня нет семьи, друзей или близких, а потому что я так хочу.

«Да ты гонишь, небось, с мужиком едешь», – так сказали мне девяносто девять процентов «поздравлятелей», включая маму. В то, что я правда еду одна, поверила только близкая подруга. Не думаю, что она все же при этом меня понимала. Просто принимала. Еще одна приятельница воскликнула: «Боже, какой кайф, я тоже об этом мечтаю!» Но даже если бы таких людей не нашлось, мне абсолютно на это положить, как милиционеру в конце девяностых – на девочек, у которых подростки с ножом требовали куртку небесного цвета.

Мне не страшно и не скучно, и я совсем не хочу выпить. Когда в номер в качестве поздравления приносят бутылку «Ламбруско», я думаю: «Здорово, угощу гостей, когда вернусь домой», – а не: «Может, всего глоточек, в честь праздника?»

Я думаю и смотрю на бутылку, а не на коробку конфет, набор кистей или духи. Как глубоко зарыт культурный код, где алкоголь – это всегда комбинация, раскрывающая шифр праздника? Любое значимое событие в жизни нужно осмыслить, но нам отлично внушают, что его надо запить.

Все мои прошлые попытки не пить заканчивались одинаково. Я пила. Почему? Потому что уже через месяц мне казалось, что моя воля выше гор, и, раз я могу не пить, значит, со мной все в порядке. Но я всегда знала, что со мной не все в порядке, просто я пыталась себя заткнуть, как неприятную старушку на базаре. Гогочет тут, тоже мне.

Сначала после воздержания я позволяла себе бокальчик вина. Потом пыталась контролировать число порций. О, сколько раз я пыталась контролировать число порций! Это вообще хоть у кого-то получается? Я не совсем убеждена, что алкоголизм – это болезнь, и совсем не понимаю, как определить, кто им болен. Где пройти тест, чтобы узнать, алкаш ли ты? Точнее, такие тесты есть, но они не охватывают огромную часть людей, которые все-таки пьют с последствиями, но которых никто не считает алкоголиками.

И если алкоголизм – это болезнь, то почему мы никогда не относимся к таким людям как к больным? Почему полагаем, что они должны контролировать свои порывы, и стыдим их за проделки? Мне понравилась фраза «когда в следующий раз у тебя будет понос, попробуй проконтролировать его». Мы не пытаемся контролировать месячные или насморк, но осуждаем человека, который перебирает с выпивкой. Хотя, на самом деле, уже после первых глотков ты понемногу теряешь контроль. Иллюзия контроля – от нее мне труднее всего будет избавиться.

За всю жизнь я знала только одну девочку, которая никогда не пила, – одну за двадцать пять лет жизни, столько мне было, когда мы познакомились, – и даже не скажу, что она была мне противна. Но тесной дружбы не случилось.

Объединение по признаку – чудесная вещь. Когда я узнаю, что симпатичный мне человек еще и выпить любит, мое сердце навеки с ним. Нет бы задуматься, почему он пьет. Но куда там, когда я только сейчас начинаю шевелить мозгами по поводу того, почему пью сама.

В этот день рождения я впервые ныряю в прорубь. Вечером разглядываю себя в зеркало после банных процедур. Я довольна тем, что вижу, особенно бледной кожей. Всю жизнь я страдаю себорейным дерматитом и покрываюсь белыми корками и красными пятнами. Сначала они были только на голове, но прогрессировали вместе с эволюцией выпитых порций. В конце концов они завоевали брови и завершили триумф на крыльях носа. Я уже не могла внушать себе, что очень даже ничего, или замазывать белые отслаивающиеся хлопья кожи. Но они остались в прошлом вместе с алкоголем. Сейчас на меня смотрело чистое лицо.

Карина

В детстве я вела себя как клоун, и мне прочили будущее комедийной актрисы. Но комедии я разыгрываю только перед мужем и детьми. Ему я пересказываю скетчи о голых попах и болячках, а им – о хромом полицейском, который придет, если они снова испачкают диван в варенье.

Чем хорош чужой смех – он прикрывает пустоты и раны, но его не сравнить с бутылкой вина, которой я наслаждалась по вечерам. Теперь, когда ритуал нарушен, я жую шоколад и вспоминаю детские проделки.

Один раз я принесла в школу кота. Он отвлек внимание от моего грязного платья. Я не знала, когда мама придет в себя, а стирать сама еще не научилась. Каждый раз, когда я вставала и делала колесо посереди урока, корчила рожи или «пукала» руками, я смотрела в эти растянутые рты и думала: «Ух ты! Они даже не подозревают, как мне невесело». Позже я стала звездой школьных тусовок, а дешевое пиво только раззадоривало внутреннего комедианта. Но у меня не было подруг. Мне хотелось настоящей близости, что означало: надо признаться. Этого я допустить не могла.

Уже сейчас, взрослая, я стою у открытого холодильника и вспоминаю, не припрятала ли где-то вино. Муж никогда не имел привычки пить регулярно или держать дома упаковку пива или водку, так что на него в этом вопросе не стоило полагаться. Достаю еще одну пачку шоколада, закрываю холодильник и звоню Юле.

Юля

Вот кто клюет на Ячменное Зерно: слабые, неудачники, изверившиеся в себе и потерявшие силы. С Ячменным Зерном им сразу становится легко. Но он вечный обманщик. Он придает ложную силу и ложное воодушевление, он приукрашивает то, что на самом деле выглядит очень и очень скверно… Он привлекает не только слабых и изверившихся, но и пышущих здоровьем богатырей, и неистребимых жизнелюбов, и тех, кому ненавистно безделье. Он может подхватить под руку любого человека, как бы тот себя ни чувствовал. Он может опутать своими сетями каждого, лишив его воли к сопротивлению. Он дает людям новый светоч вместо старого и фейерверк иллюзий вместо скучной действительности, но в конце концов грубо обманывает всех, кто заключил с ним сделку.

    Джек Лондон

Трезвость – это когда тебя, как котенка, суют мордой в дерьмо, которое ты наложил посреди комнаты. Ты и так знал, что сделал кучу (она все же пованивала, но как-то ненавязчиво), а тут сразу мордой. Это как играть в прятки и закрывать глаза, стоя посередине комнаты: раз я никого не вижу, то и меня не видно.

Интересно, придется ли возвращать долги за все те минуты фальшивого счастья и радости, которые приносит нам алкоголь? Получается довольно страшная картина. Человек, который бросил, вынужден заново переживать все те неприятные и неприглядные моменты, которые когда-то замазал широкой кистью из виноградной лозы. Да, частично мы расплачиваемся похмельем, но продолжаем ли мы платить и тогда, когда не пьем?

Что я могу сказать сегодня: в трезвости проблемы выстраиваются перед тобой, словно солдатики на плацу, а ты – подстава – уже не можешь сбежать от них на дно бутылки. Они не опосредованно атакуют тебя, прикрываясь щитами похмелья и стыда, а бьют прямо в грудь, и ты больше не можешь их игнорировать.

Уже прошло два месяца, и мне потихоньку начинают открываться тайны алкогольной магии. Я хочу выпить, прежде всего потому, что устала, а алкоголь дарит энергию. Типичный пятничный вечер матери-одиночки: дети поехали к папе, и ты, наконец-то, можешь расслабиться за каким-нибудь приятным занятием. Что ты хочешь? Ты хочешь спать, потому что каждый день встаешь в шесть утра. Но нельзя же терять время даром! Поэтому ты идешь в гости, или зовешь гостей, или идешь с подругами в бар, и в любом из вариантов тебе надо выпить. Ты уже не так свежа, как в двадцать, кости сами во что-то приличное не собираются, а у тебя нет сил поднять даже кисточку для макияжа. Но ты сгребаешь волю в кулак и поднимаешь бокальчик вина. И вот ты уже не только изображаешь Крыгину, но и шатаешь бедрами в такт музыке и даже можешь пошутить к месту. Если так делать долго, то есть не давать себе высыпаться, получая вместо отдыха порцию алкоголя, случаются разные неприятные вещи. Сейчас я будто вылезла из стиральной машинки, в которой меня мотало на цикле «доползти до выходных / оторваться / прийти в себя». Я впервые подумала, что можно просто не копить напряжение, а не ждать выходных ради разудалого снятия стресса. Но в эту мысль мне пока верится так же слабо, как и в то, что можно жить без выпивки.

Если в какой-то момент жизни слишком сильно сжаться, подгоняя себя под рамки, то рано или поздно пружина разожмется. И в этом полете я встретилась с алкоголем.

У меня появились приступы депрессии. Вместо отдыха и сна, которые были мне так нужны все это время, организм получал яд. Чтобы вывести его, печень и сердце старались как могли. А поскольку алкоголь дает энергию, организм не получал даже сна, ведь спать мне не хотелось.

Депрессивные состояния, как оказалось через год, были спровоцированы не только ментальной неразберихой, но и гипотиреозом. Моя щитовидная железа не вырабатывает каких-то важных гормонов, что само по себе может провоцировать быструю утомляемость, слабость и уныние, не зависящее от жизненных обстоятельств или способности натянуть улыбку, когда что-то пошло не так. Кстати, чтобы сдать анализ на гормоны, нужно не пить и не курить три дня. Возможно, поэтому «прекрасная» часть человечества откладывает его до лучших времен. В моем случае – до трезвых дней, когда забота о себе начинает перевешивать аргумент «а не повеселиться ли мне как следует».

Я снова думаю, каково это: просто не растягивать резину? Вовремя давать себе отдых. Заниматься одним делом за раз. Слушать тело, а не ругать за излишества. Пить и есть, когда хочется, а не по расписанию. Просто отказаться от алкоголя было явно недостаточно. С другой стороны, тривиальная мысль про отдых никогда бы не пришла в мою хмельную голову. Ведь я думала, что уже отдыхаю. Потакать своим страстям и слушать интуицию и тело, оказывается, не одно и то же.

Вредные привычки – это бунт против обыденности. Но что если просто изменить саму обыденность? Вот где будет настоящий бунт! Только осуществить его гораздо сложнее, чем открыть банку пива.