Письмо потомкам. Дилогия

Письмо потомкам. Дилогия
Ульяна Берикелашвили

Спустя пятьсот лет после начала научно-технической революции мир разделен на две части. Великая Империя, объединившая и слившая в общий котёл все религии и культуры мира. Полное отсутствие биоэтики и тотальный контроль за всеми ныне живущими с помощью Ррипов. В руках Императора весь мир, кроме одного материка, имя которому Шим'Таа. Именно о странном народе, населяющем его, пойдёт речь. Империя где-то за горизонтом, в поле зрения – они, геммы…

Письмо потомкам

Дилогия

Ульяна Берикелашвили

Фотограф Дмитрий Лир

© Ульяна Берикелашвили, 2018

© Дмитрий Лир, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4483-1772-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Письмо читателю

Приветствую тебя

…на страницах этой книги, которую мне посчастливилось написать, чтобы приблизиться к тебе, прикоснуться к твоей бессмертной душе и поблагодарить за твое доверие.

Приготовься, впереди у нас – огромное путешествие на неопределенный период времени. Постарайся идти медленно и насладиться этой дорогой – я сделала всё, чтобы она была интересной и увлекательной. В твоих руках – и не книга вовсе, а мое создание, мой ребенок, моя кровь и моё время. Годами я лелеяла его, растила. Вначале появился скелет слов, затем я постоянно что-то правила, удаляла и перерабатывала, а скелет наращивал мышцы, кровеносную и нервную систему из эмоций и событий, заключенных в новых предложениях. Затем он обрел книжную обложку и страницы, с твоей помощью.

Надеюсь, тебя не отпугивает немного пафосная речь? Я стараюсь быть вежливой и осторожной, ведь письмо тебе – наверное, самая важная часть этой книги.

Можно, я расскажу тебе немного о героине? Дело в том, что изначально она была частью рассказа, просто описание сна и не более. Но сон был яркий, а рассказ – короткий и мне захотелось большего. Когда я очнулась от восторга, то передо мной уже лежал новый, созданный моей фантазией и трудолюбием мир, а мое имя было накрепко вплетено в его канву.

Ульяна.

Но героиня далеко не я. Да, у нас общая внешность, общие цели и общие шутки. Но на этом совпадения заканчиваются. Порой даже я не одобряла ее поступки.

Но все, что написано – должно быть написано. Я многое читала по тому или иному вопросу, чтобы рассказать правдиво то, о чем хотела поделиться с людьми, меня окружающими – той болью, тем переживанием за хрупкий мир, в котором мы живем. Я искренне боюсь, что однажды это все исчезнет и потому в этой дилогии попыталась пережить свой страх одиночества, оторванности от семьи, друзей, народа. Мне как автору не свойственна мания величия, бред апокалиптический и бред любви – поверь, я как человек знаю всю опасность подобных заявлений. Тем более прилюдно. Каждое слово здесь взвешенно трижды, каждый герой, даже самый незначительный, важен. Я постаралась проработать психологию персонажей и объяснить тот или иной поступок как должно, а не как мне вдруг захотелось. Поверьте, геммы и главная героиня удивили меня саму и не раз. Даже когда я вынашивала в планах возможный сценарий – стоило только сесть за ноутбук, как из-под пальцев выходило совсем противоположное.

И ещё. В книге любовная линия и вопрос избранности – совершенно не главное. Моя героиня – обыкновенная женщина, которую угораздило попасть во все эти переделки. Она – ОБЫКНОВЕННАЯ. Со своими слабостями и достоинствами.

«Меня? Избранная?!

Я смеюсь, и смех мой разлетается в стороны радужными брызгами. Что я – очередная мессия вам? Не смешите. От этой избранности меня тошнит, она кричит со страниц журналов и книг, с экрана телевизора. Все хотят быть избранными, быть не такими, как все. Со шрамом на лбу, с лунными полумесяцами, призванными выполнить то, что предначертано. Но герои погибают после восемнадцати, потому что взрослеют. Или никогда не взрослеют, если они – бессмертные вампиры»

Это всё та же жизнь, которой мы живем, только в других условиях, в других интерьерах. Если отбросить их, останется все та же жажда найти свое место, жажда знаний, жажда любви и ненависти.

Это знакомо тебе?

Я хочу быть честной с тобой во всем.

И если ты заметишь неточности, ошибки, глупости и несоответствие своим знаниям – каждый раз представляй, что я извиняюсь, причинив тебе неудобство. За опечатки вдвойне. Но в основном сюжете помни, что перед тобой альтернативный мир, не тот, в котором мы живем. АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ. Это та же планета Земля, но внутри меня – немного наивная, ранимая и сотканная из моих снов. Это – мой мир и он живет по внутренним законам, которые иногда встретят твое недопонимание. Я не прошу принимать это как истину, особенно вопрос религии – каждый выбирает по себе. Это просто одна из историй, милых сказок, которое коллективное бессознательное захотело тебе поведать.

Я еще раз благодарю тебя за оказанное мне доверие, за честь прикоснуться к тебе в сотнях километров от меня. Я прошу позаботиться тебя о самом дорогом, что я дарю тебе.

Я прошу быть вежливым и осторожным читателем.

Потому что в этом и заключается человеческая сила и мудрость.

Спасибо, мой друг.

Ну что же, устраивайся поудобней, налей себе чай или кофе… путешествие начинается…

С уважением, Ульяна Берикелашвили

ПИСЬМО ПОТОМКАМ

Никто из нас еще не родился бессмертным, и, если бы это с кем-нибудь случилось, он не был бы счастлив, как это кажется многим.

    Платон

Танец первый

У неё было восемь детей.

Четыре прелестных девочки и четыре смышленых мальчика.

Они очень любили её и называли, как и все дети этого мира, мамой.

Но ни один из них не был зачат, выношен и рождён её.

Ни один не был плоть от плоти её, по образу и подобию.

***

– Они спрашивают меня, зачем нам это? Мало ли гибнет подобных щенков на улицах, в сырых подвалах. От болезни, нищеты или шальной пули. Одним больше, одним меньше. Родятся новые и умрут так же. Никто не заметит. – Она медленно сделала вдох, и ароматный дым кальяна наполнил её легкие.

Кальян здесь любили, и считали его изобретением и достоянием собственной культуры. Я думаю, вполне заслуженно. За последние пятьсот лет история была несколько раз переписана, и теперь мало кто помнил о древнем наследии Арабских стран. А ОНИ собрали все осколки памяти воедино, склеили и отшлифовали…

– Думаешь, я могу пройти мимо них спокойно? Когда их, словно скот, выстраивают в ряд. И ждут, когда я отберу ПАРТИЮ, стараются причинить словами боль, увидеть нашу слабость. Ради собственного сиюминутного наслаждения. – Длинными когтями она впилась в обивку диванчика, ещё чуть-чуть и ткань треснет от еле скрываемой злости. – Я забрала бы их всех, всех до единого. Этих запуганных, ненужных своему миру детей… если это было возможно.

Минута тишины. В полумраке комнаты я ловлю каждый её жест, каждый взгляд. И мне жаль ТОТ мир, что не разглядел в ней эту невозможную красоту её души, её личности.

И хорошо, что не разглядели – всё это она приобрела за долгие годы здесь.

– Вот Кайн… – После минутной паузы шепчет она. – Ты видела его. Именно он привёз тебя из Монастыря к нам…

…Кайн. Её старший сын. Бледный, нескладный юноша лет восемнадцати. Судя по его реакциям, он был обращен в раннем детстве. Он не был похож на неё, как не бывает похож щенок на взрослую особь. Он старался сдерживать себя и лаконично отвечать на мои вопросы как взрослый. Как сын ЭТОГО мира.

Он ни капли не был похож на неё. Но у него были ЕЁ глаза. Цвета расплавленного золота.