Золотые земли. Совиная башня

В избе Зуя Вячко много читал, попивая горячий отвар, и уходил домой запоздно, оставляя книги и рукописи Неждане, которая принялась изучать ратиславскую грамоту. Вячко дал ей несколько уроков и научил писать её новое имя.

Читал княжич теперь не только о Змеиных царях, но и о становлении Империи, о странствиях Константина-каменолома, о зарождении первых кузниц у Холодной горы и расширении Лойтурского государства. Попались ему и записи Яруна – воеводы его деда, который присоединял земли под Нижей и первым повстречал местные племена.

Обычно Неждана сидела рядом с Вячко, когда он читал, и пыталась сложить буквы в слоги, а слоги в слова. Редко она успевала прочитать больше двух предложений, когда Вячко уже переворачивал страницу.

Уставая от чтения, он принимался расспрашивать Неждану о её народе. Отвечала ведьма неохотно, а о некоторых вещах и вовсе не рассказывала. Так, она отказалась отвечать, почему жила посреди Мёртвых болот вдали от своих людей, зато призналась, что белоглазый Ики был полукровкой, рождённым от мужчины из её народа и неизвестной матери с болот. Поэтому Ики был бел и бесцветен, как отец, но мог находиться под солнечными лучами, как обычный человек.

– Говорят, раньше волосы наши были черны, точно смоль, – рассказала Неждана. – Но после стольких веков во власти пещерных духов нам никогда не стать прежними.

Вячко подумал, что явись в Златоборск Неждана в своём истинном облике, так её убили бы без всяких раздумий, приняв за упыря или другую навью тварь.

– Как давно ты носила облик Югры? С тех пор, как покинула пещеры?

– Нет, Югру и Олоко я повстречала намного позже. Сначала я скрывалась на болотах совсем одна, охотилась по ночам и чуть не умерла. Меня спас Ики. Он научил меня выживать и помог получить чужое обличье. Тогда мне и пришлось забрать лицо Югры. Ей оно уже было ни к чему.

– А потом ты решила изменить облик, чтобы прийти в Ратиславию? – травяной отвар давно остыл, но Вячко так внимательно слушал, что забыл и о пирогах на столе, и о напитке в кружке.

– Нет, мне пришлось его изменить, – Неждана посмотрела с лёгким укором. – Однажды скинув чужое лицо, невозможно надеть его снова. Хотя Ики говорит, что есть чародеи, которые могут обращаться в животных бесконечное количество раз. Ты встречал таких?

Вячко помотал головой.

До этого разговора он надеялся, что народ Нежданы мог помочь в войне, принять обличье степняков и пробраться к ним в стан. Но, верно, Ярополк был прав. Врагов у ратиславцев набралось предостаточно, а от дивьих людей, обладавших чарами и способностью менять лица, не стоило ожидать ничего, кроме беды.

Рдзения, Совин

Месяц грудень

Проснулась Дара рано, ещё до первых петухов. Чтобы найти свою рубаху, она взяла со столика чародейский хрусталь, и тот засиял в её руках, освещая тёмную ложницу.

Милош выглядел забавно, когда спал. Непросто было совладать с соблазном и не коснуться упавших на глаза прядей волос, не поцеловать капризные, будто у девушки, губы.

Но стоило вернуться на кухню до того, как проснётся Веся.

Душа пела от счастья безрассудного, постыдного, греховного, но такого сладкого, такого сильного, что ноги дрожали от воспоминаний о недавней близости.

В родном Заречье Дара была бы навеки посрамлена. Да, всякое случалось на Купальскую ночь на берегу реки, но кто мог противиться духам воды и трав, что мутили разум? Дара же по собственной воле отдалась мужчине, да ещё и рдзенцу. На мгновение представила она, как с укором бы взглянул на неё Барсук, как Ждана отчитала бы за распутность, как горько плакала бы Веся, но было уже поздно поворачивать назад. Да и не хотелось.

Она захватила бутылёк с полки: Милош дал ей отвар, который стоило пить, чтобы не понести ребёнка.

Прежде чем погасить хрусталь, Дара ещё раз окинула взором измятые простыни. Из-под одеяла выглядывала светлая макушка Милоша. Дара не сдержала глупой улыбки, вспоминая, как зарывалась пальцами в эти волосы, притягивая Милоша ближе, целуя в припухшие губы…

Нет, ей не было ни капли стыдно. И пусть Создатель отправит её навечно в промёрзлую пустошь после смерти, если ему вздумается. Нельзя винить Дару за то, что она так безгранично счастлива.

Минувший месяц в Совине не был таким невыносимым только потому, что по ночам Дара чувствовала себя нужной. Пусть всего на лучину, пусть втайне от всех, пусть опасаясь навлечь на себя гнев сестры, но она была счастлива. И оно того стоило.

Крадучись Дара спустилась на кухню и присела на свою лавку, спрятала ноги под одеяло. Она достала гребешок из-под подушки и принялась расчёсывать волосы, радуясь вернувшейся девичьей красоте. Она заплела волосы в одну косу, обкрутила вокруг головы на рдзенский манер, и это ей удалось с большим трудом. Дара никак не могла заново привыкнуть к длинным волосам.

Проснулась Веся, заметила, как сестра мучилась с причёской, и подошла, чтобы помочь. К тому, что у Дары вдруг отросли волосы, она отнеслась настороженно, но и лишних вопросов не задала. Дара не рассказала ей ни о встрече с Чернавой, ни тем более о приказе Мораны. Представить было страшно, как испугалась бы Веся, если бы узнала, что случилось на капище богини-пряхи. Поселившись в Совине, Весняна сделалась вдруг такой набожной, какой сроду не была. Брат Лаврентий из деревни Мирной всю жизнь пытался привить дочкам мельника веру в Создателя, но так в этом деле и не преуспел. А в рдзенской столице Веся принялась ходить в храм вместе с Горицей каждый день.

На кухне Весняна хозяйничала чуть ли не наравне с кухаркой. Работа горела в руках Веси, она легко справлялась со всеми делами.

Дара целыми днями пропадала у Стжежимира, и тот обучал её целительству, а порой, когда Дара уже и не надеялась узнать больше о чародействе, он показывал то одну колдовскую хитрость, то другую, и таким образом Дара узнала, как смотреть особым способом, чтобы увидеть чары на предметах или людях, как скрывать ту или иную вещь от чужих глаз и как заживлять заклятиями раны. Больше всего Стжежимир уделял внимания лечебным заговорам, и это казалось Даре пустой тратой времени. Разве она училась не у чародея с Благословенных островов, а у деревенской знахарки? Разве не должен был Стжежимир показать ей тайны, известные имперским колдунам?

Милош посмеялся над ней, когда Дара пожаловалась ему на бесполезные уроки.

– Не всё сразу, – успокоил он.

Они лежали у Милоша в постели, и чародей задумчиво водил пальцами по её голому бедру, а Дара изо всех старалась делать вид, что вовсе не смущалась своей наготы и его лукавого внимательного взгляда.

– Но ты умеешь зажигать огонь взмахом руки. А Чернава! Ты помнишь, как она разобралась с Охотниками? Только пальцами пошевелила, а им будто в голову иглы впились. Ты понимаешь, она проникала в их разум! А Драган разрывал Охотников на кусочки…

– Всё, о чём ты говоришь, – прошептал Милош, придвигаясь ещё ближе. – Всё это приносит только смерть. А разве чары нужны для этого?

Он провёл губами по её ключицам ниже, к груди, и Дара тихо ахнула, взволнованная лаской, но отодвинула Милоша рукой, посмотрела строго.

– А как иначе мне защититься от Охотников?

Милош улыбался, растянув пухлые губы, отчего походил на довольного лягушонка.

– Если ты будешь хитрее, чем они, то тебе и не придётся защищаться. Они про тебя не узнают.

– А если…

– Не занудствуй, – промурлыкал он, нетерпеливо притягивая Дару к себе. – Я знал, что ты жестокая, но не думал, что ещё и такая ворчливая.

– Я вовсе не ворчливая, просто не такая беспечная, как…

Дара не успела договорить, её губы накрыли поцелуем, и она постаралась забыть обо всех своих страхах, постаралась быть смелой, игривой, дерзкой. Она так старалась…

Но когда Дара пришла на следующее занятие к целителю, то снова вспомнила о своих сомнениях. Милошу было легко рассуждать о терпении, он знал сотни и сотни заклятий, он мог обратиться в сокола так же легко, как поменять наряд. Даре всё это стоило больших трудов, а Стжежимир не спешил учить её боевым заклятиям и вместо этого снова и снова показывал, как делать мази, примочки и настои, как кланяться, молиться, приветствовать и прощаться.

А время стремительно утекало.

Крик Горицы донёсся до спальни Милоша, и он подскочил на кровати, кинулся вниз босиком. Кухарка визжала испуганно, прижавшись спиной к входной двери.

– Что такое? – Милош схватил её за плечи, оглядел с головы до ног. – Ты цела?

– Ох, я-то да, – трясясь от страха, выговорила она. – А там…

Она мотнула головой в сторону двери, не найдя сил договорить.

Из кухни выглянули Веся и Дара, с заднего двора прибежал Ежи, и только Стжежимир остался у себя. Верно, даже если бы их убили, он бы не отвлёкся от собственных дел.

Милош осторожно отодвинул Горицу в сторону и приоткрыл дверь. Недалеко от их порога на мостовой лежали двое мужчин, один с пробитой головой, другой с распоротым животом. Вокруг уже собрались стражники, и Милош посчитал, что на том и стоило забыть о случившемся. В Совине разбойники часто резали друг друга прямо посреди улицы.

Но женщины долго ещё не могли успокоиться. Милош опоздал к завтраку, приводя себя в порядок, а когда спустился, то речь всё ещё шла об убитых.

– Я слышал разговор стражников: эти двое были ратиславцами, – сообщил Ежи. Глаза у него стали круглыми, как плошки.