Золотые земли. Совиная башня

Ежи пожал плечами и пробурчал что-то неразборчивое.

– С Милошем где-то шляетесь?

– Нет.

– Рассорились?

Его молчание вышло красноречивее слов, и Горица сделала свои выводы.

– Из-за девок, значит, разругались, – убеждённо произнесла она. – Так и знала. Ты бы лучше с Милошем не петушился из-за баб, – посоветовала она. – Всё-таки ты слуга, он господин.

– Мы и не петушились, – пробормотал он, надув губы. – И не ссорились. Просто ему не до меня, он занят.

– Ещё б он не был занят, с ведьмой это проклятой всю ночь кувыркается, прости меня Создатель.

Женщина покраснела и приняла вид ещё более сердитый и недовольный. Ежи чуть не споткнулся.

– То есть – кувыркается? – переспросил он.

Горица поправила чепец на голове, надувая в негодовании щёки.

– Ты не знал, что ли? Эта ратиславка его соблазнила.

Ежи в ужасе посмотрел вслед Весе, мать заметила его взгляд.

– Да не эта, слава Создателю, а её сестра. Видела на днях, как эта вертихвостка рано утром в одной рубахе выходила из спальни Милоша. Срамота!

Некоторое время они шли в тишине, звон колоколов на улице затих, и город наводнил привычный шум. От реки подул промозглый ветер, разнося рыбный запах. Ежи повыше поднял воротник.

– Я что хотела сказать, – вновь заговорила Горица. – Уж не знаю, куда ты ходишь целыми днями, взрослый ты уже, чтобы я допытывалась, но стоило бы тебе найти хорошую службу.

– А чем моя плоха? – удивился Ежи.

– Да тем, что у нас неспокойно, – прошептала мать. – Трое чародеев в доме до добра не доведут. Мало ли что случится, и ты тогда вместе с ними пропадёшь. Ежи, Создателем заклинаю, уйди на службу к какому-нибудь доброму господину. У меня сердце за тебя болит.

Расстраивать мать Ежи не хотелось, да что душой кривить, он и сам порой задумывался об этом. Оставаться с Милошем было непросто и порой страшно. Но и без друга Ежи своей жизни не мыслил.

– Я подумаю, – пообещал он матери, на что она только покачала головой и будто даже всплакнула.

Он расстался с остальными на повороте на улицу Королевских мастеров, поцеловал мать в щёку на прощание.

– Что-то ты задумал, Ежи, и мне это не нравится, – вздохнула Горица.

Ему и самому не нравилось, но вместе с обидой в груди закипало необъяснимое упрямство, и сопротивляться ему Ежи уже не мог.

После до самого полудня он бродил по городу. Путь его повторялся раз за разом. Так, оказавшись на Малой площади, он шёл по Кривой улице к Забытому переулку, от него по Звериной тропе к улице Тихой стражи до Малой площади и снова по Кривой улице к Забытому переулку. Цель его затянувшейся прогулки поначалу казалась несложной, но ближе к полудню стала видеться невыполнимой.

Забытый переулок в Совине когда-то носил другое название, да и люди в нём жили иного толка, потому что он стоял недалеко от Совиной башни. До Хмельной ночи многие купцы считали за большую удачу поселиться ближе к чародеям, но после пожара люди сторонились тёмного прохода в заброшенную часть города. Местные купцы или разорились, или переехали. Переулок стал зваться Забытым, и даже вспоминать о нём стало непристойно. Селились там отныне те, кто не мог позволить себе купить дом подальше от проклятой башни.

Каждый раз, проходя по Забытому переулку, Ежи всё надеялся, что никого не встретит, но ему не везло и попадался случайный прохожий, тогда приходилось совершать новый круг. Оставаться в переулке и выжидать удачного момента Ежи не решался. Ходили слухи, будто Охотники до сих пор следили за проходом к Совиной башне, и он боялся попасться им на глаза.

Отчаявшись добраться до развалин на севере столицы, Ежи несколько раз порывался вновь попросить Милоша о помощи, но после вспоминал, как друг каждый раз отмахивался от него, и раздумывал. Почти с тех пор, как они вернулись в Совин, в Ежи поселилась обида.

У него получалось терпеть, когда Веся влюблёнными глазами смотрела на Милоша, когда расхваливала его и старалась во всём угодить, а друг великодушно принимал её восхищения, как кот, которому чесали за ушком. И ладно бы, если Милош отстал от Веси, заполучив Дару, но он не упускал случая, чтобы поддразнить Весняну или пошептаться с ней о чём-нибудь наедине.

Но хуже всего было, что Милош совсем забыл про Ежи. Он часто пропадал где-то, но никогда не звал с собой. Он не рассказывал, куда уходил и почему тайком приносил толстые кошели с монетами. Ежи всегда думал, что Милош тратил куда больше золота, чем мог позволить себе ученик целителя, но только теперь задумался, откуда он доставал деньги.

И Ежи твёрдо решил, что справится сам.

Поэтому он проходил свой путь опять и опять. От Малой площади по Кривой улице к Забытому переулку, по Звериной тропе к улице Тихой стражи на Малую площадь, от неё обратно на Кривую улицу к Забытому переулку.

После полудня наконец удалось застать Забытый переулок безлюдным. Сначала Ежи не поверил своим глазам. Неужели он вправду один?

Он замешкался, заметался, не веря в собственную удачу, и, наконец, сорвался с места, кинулся по узкому проходу к башне.

Только когда городская улица оборвалась и превратилась в заросшую тропинку, Ежи остановился. Некогда богатейшая часть города отныне была разрушена и заброшена, всё вокруг поросло травой, и покрытые снегом обломки стен, оставшиеся от старых построек, напоминали, что некогда здесь стояли дома.

Ежи пробрал озноб. Он всегда недолюбливал кладбища и неохотно навещал вместе с матерью могилы её родителей. Ему всегда казалось, что мертвецы наблюдали за ним из-под земли, желая утащить к себе. И у Совиной башни его преследовало похожее чувство.

Снег хрустел под ногами, а Ежи чудилось, что это кости.

Сколько людей здесь полегло? Сколько крови пропитало эту землю? Проклятые души чародеев вряд ли нашли покой. Они, должно быть, до сих пор следили за живыми и желали отомстить.

От страха тяжело стало дышать. Зачем Ежи пришёл? Он же не герой какой-нибудь, он ни на что не пригоден, кроме как штопать одежду да драить полы.

Но ему так хотелось оказаться полезным, сделать хоть что-нибудь стоящее, доказать что-то Милошу, Весе, матери. Он не смог никого убедить, что за домом следили, но он был способен хотя бы помочь Войцеху с Трёх Холмов. Он должен был помочь хоть кому-нибудь. Чародей, похороненный заживо, но так и не погибший, Войцех, был так же беспомощен, как и Ежи, и он обязан был хотя бы попытаться его спасти.

Просить о помощи Стжежимира и Милоша оказалось бесполезно, и тогда Ежи написал Чернаве. Это было не так уж сложно – королевский целитель всегда хранил свои письма в мастерской на столе, а те, что предназначались для Воронов, и вовсе оставлял у открытого окна, чтобы кто-нибудь из оборотней смог сам их забрать. Ежи только и нужно было, что пробраться в мастерскую и приписать пару строк:

«Чернава, нужно поговорить. Встретимся у Совиной башни. Ежи».

Долго ждать не пришлось. Она ответила ему буквально на следующий день. Уже покидая Торговую площадь, Ежи заметил в своей корзине среди моркови и капусты свёрнутую бересту.

«У Совиной башни завтра после рассветной службы. Чернава».

Ежи не спал всю ночь от переживаний, но всё-таки пришёл к Совиной башне. Хотя бы с этим он справился, а дальше пусть уже решит, что делать, Чернава.

Ежи прождал на берегу озера почти две лучины. Было холодно, и он бродил кругами, пытаясь согреться. На снегу осталась протоптанной бесконечная путаная цепочка его следов. Время шло и шло, Ежи перестал чувствовать пальцы на ногах, а Чернава так и не показалась. Что могло заставить её передумать?

Ждать дальше не было сил. Ежи мечтал скорее вернуться домой и согреться на кухне у печи.

Уныло пиная снег сапогами, он поплёлся обратно.

Невольно Ежи подумал, что ему стоило и вправду поискать другую работу и, быть может, купить Весе подарок, чтобы она его простила. И, наверное, стоило подобрать новую одежду самому Ежи. В старом, поношенном наряде он выглядел совсем невзрачно и вряд ли мог понравиться девушке. А волосы? Достаточно ли хорошие у него были волосы? У Милоша они всегда выглядели прекрасно, но раньше Ежи не задумывался о своей причёске.

Рядом с Совиной башней не стоило погружаться так глубоко в свои мысли, а Ежи едва смотрел по сторонам. Он даже не успел сообразить, откуда появился громила с такой паскудной рожей, что у Ежи затряслись коленки. Громила был немногим выше, но широкие плечи и яростный взгляд маленьких глаз над кривым носом заставили Ежи почувствовать себя мелкой букашкой.

Он не раздумывал ни секунды и кинулся со всех ног назад, скользя по льду. Громила оказался куда неповоротливее и растянулся на месте, разразился грязной бранью: