Оценить:
 Рейтинг: 0

Княжья травница

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 10 >>
На страницу:
2 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Узким коридором мы пошли по анфиладе горниц, и прислужница отворила богато расписанную дверь. Пригнувшись, я вошла. В нос ударил запах свечей, пота, крови, удушливый запах смерти. Что у них здесь…

Я даже не закончила думать, как увидела на кровати роженицу. Это же княгиня… Бедная! В лице ни кровиночки. Конечно, вся кровь на простынях… Повитуха – сухонькая старушка – суетится в углу. Там свалены тряпки в крови, там дымятся пучки трав, погружая комнату в сизый туман. Где же ребёнок? Я огляделась.

Тяжёлая рука схватила меня за плечо.

– Травница! Лечи её!

Подняв лицо, я встретилась взглядом с глазами князя. Такие же тёмные и живые, как в тот день, когда я увидела его впервые, они смотрели гневно, будто это я была виновата в неудачных родах.

Князь, мой князь… Почему же ты сразу меня не позвал, зачем позволил жене мучиться… Как теперь спасти её?

Я дёрнула плечом, освобождаясь, шагнула к кровати. Протянув руки к роженице, медленно провела ими над животом. Уже не в первый раз я делала это, но всегда с восторгом. Все, буквально все внутренние органы вспыхнули красными очертаниями. Матка в огне, печень, селезёнка, правая почка… Левая ещё держится, пытается перебить зелёным алые всполохи, но ей осталось недолго. Переместив руки чуть выше, я почувствовала, как в груди рождаются обида, злость, досада, и к лицу приливает жаркая волна, грозящая превратиться в слёзы. Как жалко! Как жалко, что такая молодая девушка, едва успевшая познать счастье любви и семейной жизни, едва ставшая матерью, обречена!

В том, что княгиня умирает, не было никаких сомнений. Весь её живот был наполнен узелками метастазов. Даже если я удалю их один за другим, организм изношен до конца. Она не выживет, да и я рискую собственным здоровьем – тут на несколько дней работы… Я даже не стала искать саму опухоль. Незачем. Скорее всего, выходя замуж за князя, девушка уже была больна. Не повезло. В этом мире, в это время либо ты, либо тебя. В нашем мире можно и нужно бороться с раком, медицина придумала способы и лекарства. А тут… Увы.

Я сжала ладони в кулаки и отступила. Голос князя – удивлённый и злой – хлестнул, как плеть:

– Лечи её! Спаси мою жену!

– Её не спасти, я сожалею, – пробормотала, не оборачиваясь. Поверь мне, мой князь, если бы я могла… Я бы сделала это! Но уже слишком поздно!

Он шагнул ко мне – я ощутила это спиной – и схватил за плечи, развернул к себе. Глаза горели яростью и сумасшествием. Мне стало страшно, но всего на миг. Поэтому, когда он встряхнул меня, когда выхватил из-за пояса украшенный головой ягуара кинжал и приказал сквозь зубы:

– Лечи её немедля! Иначе я тебя…

Закричала в ответ, толкнув его в грудь изо всех сил:

– Я не могу! Убей меня, снеси мне голову, сожги, зарежь – я не смогу ничего сделать, чтобы спасти твою жену!

Воздух между нами накалился до такой степени, что поднеси свечу – и он взорвётся. Пальцы князя на рукояти кинжала побелели, зубы скрипнули, желваки на скулах двинулись вверх-вниз, а потом он отпустил меня, отшатнулся к стене, закрыл ладонью лицо:

– Как же теперь… Ни жены, ни ребёнка…

– Ребёнок! – вспомнила я, словно меня ударили. – Где ребёнок?

– Умер, – бросил князь, махнув рукой куда-то в угол. Я шагнула к повитухе:

– Покажи ребёнка!

– Преставился младенчик, – прошептала та. – Владыка всезнающий Велес-зверь заберёт его в своё подземное царство и даст другую жизнь…

Дура! Я оттолкнула повитуху и склонилась над крошечным ребёночком, измазанным в крови. Его даже не обтёрли… Девочка, маленькая, сморщенная, с тоненькими, как веточки, ручками и ножками. Я обняла ладонями воздух над ней, надавила, чувствуя кожей, как он уплотняется, как звенит и дрожит, зажигая органы младенца зелёным. Блёклым, в серый, но зелёным! Лёгкие не дышат, шея пульсирует красным, сердечко размером с абрикос бьётся редко, слишком редко… Но мозг не пострадал, ещё пока не пострадал… Пуповина не обрезана, на другом конце послед… Надо спасать малышку!

Пальцами я разгладила два сморщенных комочка – вверх, вниз, вправо, влево. Распрямляйтесь же! Коснулась шейки, провела по трахее, которая светилась светлым оливковым всполохом, и та вдруг вспыхнула ярко и весело. Сердце… Нажала, ещё раз нажала. Погладила. Ткнула чуть сильнее. Ну же, давай! Живи, девочка! Дыши! Ты должна дышать! Нет ничего, что тебе мешает теперь, я всё поправила, всё отремонтировала!

Ребёнок слабо запищал, словно котёнок мяукнул. У меня отлегло от сердца, я вытерла пот со лба и прикрыла глаза.

– Ведьма, – с тайным страхом шепнула повитуха. – Возьми отцову рубаху, заверни младенчика.

– Зачем? – спросила сквозь зубы.

– Родовая сила в отцовой рубахе.

– Оботри хоть, – я с сомнением бросила взгляд на стиранную-перестиранную вышитую по подолу и рукавам длинную мужскую рубашку. – Кровь смой.

– Опосля! Сейчас пусть силы наберётся. Глянь, оживила ж… Ведьма и есть ведьма.

Я досадливо поморщилась. Поверь мне, бабуся, я не выбирала свой дар. Никто не спросил меня: эй, детка, не хочешь ли немного волшебства в твоей жизни? Ладно, пусть шепчутся, пусть ненавидят меня от страха, сейчас для меня главное – спасти княжью дочь.

Льняная ткань обволокла девочку, укутала, как будто материнское чрево, я осторожно прижала малышку к себе, баюкая. Она дышала часто, плохо, но дышала. Повернувшись к князю, я улыбнулась призывно:

– Посмотри на свою дочь, светлый князь. Она жива. Дай ей имя.

Он взглянул на меня, на умирающую жену. Глаза князя почернели, он глухо сказал:

– Займитесь княгиней.

И вышел из горницы. Нет, его можно понять, но в чём виновата девочка? Я отогнула уголок рубахи, погладила новорождённую по щёчке и сказала ей тихонечко:

– Твой папа обязательно полюбит тебя, кроха. Пусть твоё имя будет Отрада. Вот вырастешь и будешь солнышком для всех!

Повитуха толкнула под локоть:

– Помоги покойницу обмыть, ведьма.

Я бросила взгляд на роженицу. Та дышала тяжело, с натугой, словно всё больше и больше погружалась в пучину смерти. Но дышала. А её уже покойницей назвали…

– Кормилицу найди для девочки, – велела повитухе. – Да поскорее. Да чтоб чадо только родилось, надо хорошего молока!

– Уж найду, найду, – заворчала, обидевшись старуха, приняла младенца из моих рук. Я только плечами пожала. Мне до её обидок как до Луны…

Я присела рядом с умирающей, взяла её за руку. Прости меня, княгиня Слада, я ничего не могу для тебя сделать… Только быть с тобой до самой смерти. Облегчить твою боль. Травы мои ни к чему, нет там таких сильных обезболивающих. И опухоль тоже не убрать.

Вздохнув, я погладила пальцем её ладонь. Женщина мелко дрожала всем телом, несмотря на духоту в комнате. Холодно ей… Я развязала завязки её рубахи и бросила сидевшей в углу прислужнице:

– Помоги переодеть её.

– Велес-батюшка, да уж ей всё одно… – та отложила штопанье и тяжело поднялась. – Пущай уйдёт с миром в подземное царство!

– Не перечь мне! Помоги лучше.

Вдвоём мы переодели умирающую, перестелили простыни, и я накрыла женщину тёплым одеялом, подбитым мехом. Каждый миг я чувствовала её боль, прожигавшую внутренности, и сердце сжималось от жалости. Эх, будь что будет, не могу видеть, как она мучится!

Положила руки на живот, всё ещё растянутый и дряблый после родов, очертила круг, пытаясь поймать средоточие боли. Опухоль была в желудке. Как только выносила ребёнка? Ведь есть не могла нормально, наверное, всю еду возвращала… Я погладила опухоль, представила, будто она противное и злобное животное, сказала ей про себя: «Оставь её, не боли, дай умереть спокойно, ты уже добилась своего». И гладила это маленькое чудовище, пока оно рычало в глубине тела, пока не успокоилось и не отступило, не уснуло. Боль стихла, прекратив терзать измученную роженицу, и та вдруг открыла глаза. Невидящие, они уставились в потолок, женщина с трудом облизала потрескавшиеся, искусанные губы и прохрипела:

– Где… ребёнок…

– Здесь, княгиня, не беспокойся о ней, – тихо сказала я.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 10 >>
На страницу:
2 из 10