Седьмое правило академии Левендалль

– И вы, прощайте.

Он удалился по площади, а я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. И спохватилась:

– А платочек-то? Как вернуть?

Потом глянула на платок и рассмеялась. Эх, не вернуть никак. Ну, останется на память. И принялась оттирать грязь с ткани юбки.

Улица Карстель оказалась широкой и длинной. Я почти бежала по ней, выискивая взглядом купола храма. Что за улицы в этом городе такие? Вот у нас в городке маленькие, всё видно! А тут устанешь, пока с одного конца на другой дойдёшь!

Ох!

Вот он!

Я торопливо перекрестилась, задрав голову на золочёные шишки храма, и повернула направо. Минуту пешим ходом, и я буду на месте!

Перед крыльцом приёмной комиссии встала как вкопанная, оглядела себя, докуда взгляд дотянулся, и снова перекрестилась. Ох, помоги мне, Спаситель, помоги, Скорбящая! И решительно поднялась по ступенькам.

Длинный гулкий коридор напугал.

А из угла раздался голос:

– Ну? Что? Опоздала, да?

– А я опоздала? – ахнула, приложив ладони к щекам. – Да как так-то? И что, уже всё?

– Всех уж прослушали, протестировали, – покачала головой женщина с пучком седых волос на макушке, одетая в коричневый балахон, сидевшая за столиком под лестницей.

– А может, ещё можно, а? – взмолилась я, глядя на неё сквозь пелену. Протёрла глаза – слёзы. Нет, только не плакать! Решительно промокнула рукавом глаза и переступила ногами по мраморному полу, спросила: – Можно хоть попытаться?

– А! – женщина поправила очки и махнула рукой. – Давай! Как зовут-то тебя?

– Адриана вед-Камли!

Женщина взяла чистую бумажку из стопки, прицелилась к ней пером и вывела моё имя. Сунув мне бумажку, указала на коридор:

– Беги, если не ушли ещё, успеешь!

Я побежала, прижимая к груди саквояж. Так быстро я ещё никогда в жизни не бегала! И молилась только, чтобы не поскользнуться и не растянуться на ровном месте. Спохватилась, что куда бежать – и не спросила, но мчалась из последних сил.

Притормозить не успела, как разогнавшийся жеребёнок, так и влетела в раскрытые двери в конце коридора. Ах!

Огромная комната – что в длину, что в высоту, потолки какие, метров пять, наверное! И стол на сорок персон стоит. Скатертью белоснежной застелен, а на скатерти листы исписанной бумаги. За столом трое. Женщина в чёрном вдовском платье и в маленькой шляпке на белоснежных волосах, завязанных в узел. Старик с клочкастой бородой серого цвета. Мужчина лет тридцати с орлиным носом и горящим взглядом увлечённого своим делом.

Я встала перед столом, пытаясь унять дыхание, и ничего не смогла сказать, только протянула листочек.

Женщина вытаращилась на меня и спросила тихим смешным голосом говорящей куклы:

– А вы к кому, барышня?

– Я… Ох… Я поступать… Простите, пожалуйста…

– Опоздали, барышня, – проквохтал старик. – Уже закончили экзамены.

– Приходить надо вовремя, барышня, – промурлыкала женщина ласково.

– Я два дня ехала, уважаемая госпожа, – умоляюще протянула я. – А на самой площади меня грязью забрызгали, не могла же я грязной перед приёмной комиссией появиться! Простите меня, пожалуйста! Дайте мне шанс, прошу вас, именем Скорбящей!

– Ишь! – фыркнул старик и закашлялся. Потом жестом указал на остальных: – Как все решат. Коллеги?

– Пожалуйста!

Женщина колебалась, качая головой, но за меня неожиданно вступился мужчина. Он взмахнул руками и предложил задорно:

– А я бы протестировал барышню!

– К чему, аор-Лерри? – женщина осуждающе оглядела меня с головы до ног. – Пунктуальность – главное качество наших студентов! А барышня им явно не обладает!

– Я обладаю! – воскликнула и прикусила язык – лучше промолчать, чем перебивать!

Старик поднял кустистые брови и протянул медленно:

– Гвен, мы же хотим выбрать лучших из лучших, не так ли? А пунктуальность привить легче, чем выработать способности.

– Позволяете, профессор? – Лерри вскочил, снова взмахнув руками. – Маленький тест, шанс для барышни?

– Прошу, аор-Лерри, – милостиво кивнул старик. – Гвен, скажите, что там с бюджетом по питанию студентов?

Они отвлеклись на разговор, а господин Лерри подскочил ко мне:

– Барышня, как вас зовут?

– Адриана вед-Камли, – ответила я, опустив глаза. Спаситель, неужели у меня всё же получится? Теперь главное – не сплоховать, чтобы не жалеть об этом всю свою жизнь! Я же была лучшей в пансионе, что по чистописанию, что по точным наукам!

– Возьмите!

Он положил мне в руку шарик из материи, похожей на тончайший шёлк, и я сжала его, не понимая. Господин Лерри указал мне на стену:

– Видите цель?

Цель?

Я видела перед собой только стену. Белую. На которой вдруг проступил нарисованный будто светящейся краской круг. Протёрла глаза кулаком – да, точно круг!

– Вижу, – неуверенно ответила.

– Ваша задача, барышня, добросить шарик до цели. Вам понятно?

– Вполне.