Седьмое правило академии Левендалль

Седьмое правило академии Левендалль
Ульяна Гринь

Я маг? Да ни за что не поверю! Хотя своих родителей я никогда не знала. Теперь у меня есть шанс выяснить, кто они и почему оставили меня после рождения, а ещё – учиться в самой престижной академии империи, влюбиться до смерти во всех смыслах этого слова, оказать неоценимую услугу таинственному некроманту и выбрать свой путь. Да и сбежать уже не получится, так что только вперёд и не оглядываться!

Ульяна Гринь

Седьмое правило академии Левендалль

Глава 1. Экзамен

– Дамы и господа, подъезжаем к Эммертауну!

Вздрогнув от громкого крика второго кучера в маленькое окошко экипажа, я придвинулась ближе к дверце и выглянула в окно. Сельский пейзаж сменился домиками без сада, колёса запрыгали по камням мостовой вместо ямок насыпной дороги, а вдалеке замаячил шпиль храма с золочёным крестом.

Эммертаун!

Конец моего долгого пути. Столица империи, город, ослепляющий великолепием и богатством, манящая мечта всех девушек провинции… Я схватилась за застёжку лифа, с облегчением нащупала твёрдый квадратик и выдохнула, пытаясь унять биение сердца.

Не забыла ли я чего-нибудь?

«Держи вещи при себе».

Первое напутствие, которое дала мне сестра Каллен, я выполняла неукоснительно. При выпуске мне дали саквояж, в который легко уложились немногочисленные вещи. К нему прилагалось портмоне в тон. Оба были в царапинах и потёртостях – откуда сиротам брать вещи, как не из материальной помощи монастырю, оказанной благотворителями и добрыми согражданами? Портмоне я спрятала на груди, предусмотрительно зашив несколько самых крупных монет в пояс платья, а саквояж держала на коленях всё время, пока ехала в тряском дорожном экипаже. Пассажиров было немного, всего трое, можно было при желании засунуть багаж под сиденье, а то и оставить на нём, но я свято исполняла наказ сестры Каллен.

Она застращала меня так, что и самой страшно стало. При этом у неё на глазах я видела искренние слёзы – жалости, что любимая ученица едет так далеко от дома. Монашка боялась за меня, а я дрожала от нетерпения – так хотелось увидеть столицу империи, так хотелось вдохнуть немного воздуха свободы, прежде чем работа захватит меня целиком.

«Ни с кем не разговаривай без нужды».

Уж не думала ли сестра Каллен, что я стану болтать без продыху каждому встречному и поперечному о своей жизни? Нет, в приюте и пансионе нас приучили к скромному молчанию, и нарушать привычки я не собиралась. Все думали, что я приму послушание, а затем постриг в родном монастыре, но я не могла посвятить себя служению Скорбящей. Даже если это казалось наилучшей дорогой, по которой девушка без семьи и родных должна была пойти.

У меня были другие цели.

Я всегда хотела учиться и работать. Мир огромен и прекрасен – как можно запереть себя в монастыре? Моё призвание – служить людям, воспитывать детей, прививать им тягу к наукам и искусству. Поэтому мать-настоятельница дала своё святейшее благоволение попробовать поступить в столичный пансион гувернанток.

«От вокзала иди на улицу Карспель, у храма поверни налево, и через минуту окажешься в пансионе».

– Тпру-у-у!

Первый кучер резко натянул вожжи, и лошади встали, храпя и глухо цокая копытами. Я крепче прижала к себе саквояж, вспомнила, что собиралась следовать примеру других пассажиров, и вжалась в сиденье, глядя, как мужчина с бакенбардами, сопя, вылезает наружу. За ним вышла и женщина, похожая на послушницу, потом молодой ремесленник, который всю дорогу бросал на меня заинтересованные взгляды. Ну, и мне пора.

Святая жена, какой город! Высокие, в три этажа, дома! Лошади, лошади! И ни одной коровы! А людей сколько! Одеты как! Какие у дам платья! А у господ трости с вычурными набалдашниками…

Я двинулась вперёд, следя за попутчицей – куда она пойдёт. Но женщина быстро скрылась в толпе. Сразу стало неуютно, как будто меня бросили. Надо встряхнуться и начинать привыкать. Ведь, если я поступлю в пансион, столица станет моим домом на долгие полтора года! Не дело шарахаться от напористых горожан и от больших карет! Ну же! Вперёд. Надо искать храм на улице Карспель.

Но всё было зря.

Твёрдые выпуклые камни улицы непривычно отдавались в ступнях через тонкие подошвы ботинок. Люди спешили мимо, не заботясь о том, что я на пути, толкали, не извинялись и бежали дальше. Зазевавшись, чуть не попала под копыта лошади, хорошо, что кучер вовремя осадил и сердито выругался, помянув мою мать и всех женщин в родне до седьмого колена. Оскал жёлтых зубов вредной коняги прямо у лица заставил меня отскочить в сторону с резвостью горной козы. Сама я горных коз не видела, но сестра Каллен рассказывала на уроке естествознания, что прыгают эти животные – будь здоров!

Экипаж резко тронулся, за ним проехал второй, окатив меня грязью из-под колёс. Ах, вот несчастье! Юбку забрызгал! И оттереть нечем! Как же я в таком виде покажусь приёмной комиссии?

Мне стало холодно, потом бросило в жар. Аж слёзы из глаз от такой несправедливости! Я отошла чуть в сторону, прислонилась к каменному парапету, раскрыла саквояж и растерянно перебрала пожитки. Платочки в пансионе не полагались. А блузку пачкать жалко! И уж тем более смену белья…

– Поберегись! – крикнули над ухом, и я, подхватив саквояж, снова отскочила неизвестно куда. А над головой полыхнуло голубым светом, раздался громкий хлопок, и на парапете появился молодой человек в щегольском тёмно-синем мундире с золотыми лампасами и золотыми же эполетами. Поправив фуражку с ярко блеснувшей кокардой, он посмотрел на меня сверху вниз с прищуром, а я, наморщив лоб, перебралась ещё дальше. Мужик, на которого я наткнулась, буркнул:

– Ходют тут всякие, понаехали… Чё ходишь под порталом, а ну сметёт голову?!

– Простите, пожалуйста, – испугалась я. – Я никогда не видела порталов! Только приехала в столицу… Простите!

– Спаситель простит, – пробурчал мужик. – Иди, иди, не стой тут! Храм подальше будет, иди.

Я кивнула раз, второй, и двинулась задом от портала. Чем думала? Наверное, головой, но это не точно. Потому что весьма ожидаемо наткнулась на кого-то, кто там стоял. Ойкнула, извинилась, обернулась.

Молодой офицер фыркнул:

– Первый день в столице?

– Да, – кивнула покаянно. – Тут так… Суматошно.

– Вы правы.

– А ещё вот… – я указала на юбку платья и вздохнула: – Грязью облили.

Он ещё раз фыркнул – кстати, получалось у него это очень изящно! – и достал из кармашка мундира белоснежный платок с кружевной обвязкой. Красивый… И мне протянул:

– Вытрите.

– Ой, я же его испачкаю, – растерялась, вертя в пальцах тонкий батист.

– У меня ещё есть, – он приподнял свой блестящий новенькой кожей буйволицы саквояж, показал мне, будто красуясь.

– Спасибо.

Я даже покраснела. А молодой человек указал саквояжем на парапет:

– Порталом прибыли?

– Что вы! Я по-простому, дорожным экипажем.

– Смотрите, он сейчас снова откроется.

Я вскинула голову, уставившись на каменные рога портала – здоровенные какие, целая почтовая карета меж них проехать может! И вдруг воздух подёрнулся сизой дымкой, как будто поле парило под солнцем, заколебался, полыхнул синим пламенем, и между рогов зажёгся яркий диск цвета васильковых лепестков. Я даже отшатнулась от неожиданности, а молодой человек рассмеялся – весело и громко:

– Смотрите, смотрите!

Я смотрела. И ахнула во весь голос, когда увидела – из диска вышел пожилой мужчина, по виду негоциант. Отряхнул голубое свечение с плеч пальто и спустился с парапета, пошёл по улице как ни в чём не бывало.

– Чудо чудное… – выдохнула и подняла взгляд на молодого человека. Он усмехнулся самодовольно, а потом галантно козырнул указательным пальцем:

– Ну, прощайте.