Три жениха для попаданки

– И не надейся! Вернут хозяину – это да, вот утречком придёт старший дознаватель…

– Какому ещё хозяину?

– Твоему, какому ж ещё?

– Нет у меня хозяина, – проворчала. Что за дуры! Ладно, буду ждать этого старшего дознавателя и надеяться, что он поумнее остальных.

Глава 2. Кто хозяин?

Остаток ночи я провела в полудрёме. Тело отказывалось спать и оставалось начеку, даже если голова желала отключиться. Рассвет заглянул в высокое зарешёченное окошко, когда я резко проснулась с мыслью: «А как же мама?»

И вот тут меня пробрала дрожь – противная, холодная и липкая. Я представила мамусю, которая осталась совсем одна и даже не знает, куда исчезла её дочка. Побежит в милицию, наверное, будет плакать… Бедная моя мамусечка! Вернусь ли я когда-нибудь? Увижу ли её ещё раз?

Я и сама расплакалась, всхлипывая тихонечко и размазывая сопли со слезами по щекам. В груди всё сжалось, как будто чей-то кулак схватил сердце. Мне стало жалко маму, да и себя заодно. Какой-то странный этот мир, странный и такой страшный! Как я тут буду? Как выпутаюсь? Хозяин вон какой-то нужен… Что ли рабовладельческий строй тут, или феодализм?

С рассветом ожили спавшие тётки, ожила площадь за толстыми стенами. Птички зачирикали, где-то захрюкала свинья, заголосили скрипом колёса телег. И над головой заходили, застучали набойками сапог по деревянному настилу. Вчерашняя тётка вздохнула, складывая указательные пальцы вместе домиком и бормоча:

– Двуликая Богиня, даруй нам здоровья и радости новым днём… Ну чо, товарки мои, заберут сегодня нас или как?

– Ух заберут! – зевнула вторая и крестик пальцем нарисовала у рта. – Ещё и вслед надают!

Тяжёлые шаги по лестнице заставили всех пленниц встрепенуться, а я резво вскочила на ноги. Вчерашний полицейский с усталым лицом обвёл нас глазами, в белках которых змеились красные прожилки, и отпер решётку:

– Ты! На выход!

– Я?

Растерявшись, я вжалась в стенку, а он махнул рукой:

– Ты, не я же и не курицы эти! Давай, шевели булками!

– Можно и повежливее, – пробормотала, пытаясь взять себя в руки и послушаться. Надо держать ухо востро. Неизвестно, что ждёт меня в следующую минуту…

Меня отвели наверх, по коридору, но не вчерашнему, а вглубь здания, мимо дверей. А потом втолкнули в кабинет.

Смотрели фильмы про СССР? Видели в них такие громадные помещения, где дубовый стол со столешницей из кожи, зелёная лампа, а на полу длинная ковровая дорожка, по которой, пока идёшь, умереть со страху можно? Ну вот, тут я увидела нечто подобное. Правда, лампа оказалась погашенной свечой, а стол покрывало серое сукно. За столом сидел компактный мужчина, напоминающий мопса – такой же маленький, квадратный, обрюзгший, с обвислыми щеками. Лысина с остатками волос по бокам таинственно поблёскивала в свете дня из высокого окна без занавески.

Я прошла по дощатому полу примерно к центру кабинета и остановилась, не зная, что делать дальше. Мужчина что-то писал скрипучим гусиным пером по грязно-желтоватому листу бумаги, не глядя на меня. Словно вообще не заметил. Хм. Может, и не заметил.

Я кашлянула, приблизившись ещё на пару шагов:

– Здравствуйте! Хотелось бы разобраться в ситуации…

Он только вскинул руку, молча велев мне подождать. Ну ладно. Спешить мне вроде как некуда пока… Я подошла к стулу для посетителей, стоявшему у стола, и села, отодвинув. А вот тут уже мужчина вскинул на меня удивлённый взгляд. Будто не поверил своим глазам. Я же не нашла ничего лучше, чем мило улыбнуться. Улыбка вообще лучшая защита. Однако не в моём случае.

Мужчина обескураженно хмыкнул и махнул рукой:

– Ты что, совсем ума лишилась? Встать немедленно! Кто разрешил тебе садиться?

Чего? Я нахмурилась:

– Никто.

– Встать! – рявкнул он и добавил ворчливо, когда я вскочила от неожиданности: – Совсем распустил кто-то свою девку… Имя.

Я сразу и не поняла, что он обращается ко мне с вопросом, а потом спохватилась:

– Ксения Лайн.

Мужчина заскрипел кончиком пера по бумаге, записывая. Снова спросил:

– Чья?

– Ничья, – совершенно честно ответила я. Прикольно! Может, у нас будет игра в ассоциации? Чья – ничья, кто – конь в пальто!

– Не придуривайся! Отвечай на вопрос. Кому ты принадлежишь?

– Я никому не принадлежу, уважаемый, – с достоинством ответила я.

– Женщина, не дерзи! – снова вскинул голову дознаватель. – Мы всё равно найдём твоего хозяина и тебе придётся вернуться к нему.

– Я вам объясняю, что никакого хозяина у меня нет! – сказала я громче. – Я вообще не отсюда! Я свободный человек!

Он хрипло рассмеялся и покачал головой, будто я удачно пошутила, но быстро принял серьёзный вид. Сказал:

– Ладно, раз не хочешь говорить, придётся искать по базе. Вытянула руки вперёд!

– Вы не понимаете, – попыталась ещё раз объяснить. – Я вообще не отсюда! Я из другого мира… наверное!

– Ревз! У нас строптивая! – рявкнул куда-то в сторону дознаватель. Тут же из двери справа выскочил молодой полицейский в форме. У него торчали уши, придавая ему вид пугала в фуражке, а глаза смотрели на меня решительно и целеустремлённо. В руках у парня была большая коробка, обтянутая тканью, как старинный проигрыватель. Шагнув ко мне, Ревз откинул крышку коробки, и я зажмурилась от неожиданного яркого сияния. Будто ящик Пандоры открыли…

Впрочем, я тут же открыла глаза и увидела, как радужный свет обволакивает моё тело. А оно становится безвольным. Я дёрнулась было назад, но мышцы не послушались. И крикнуть не вышло. Из меня сделали куклу. Даже мысли будто замедлились и текли равнодушно. В другое время я бы посмеялась над безэмоциональными мыслями по типу: «За кого он меня принимает. Я не предмет. Я никому не принадлежу», но теперь вяло запаниковала. Что они со мной творят?

– Итак, Ксения Лайн, я жду от тебя имя твоего хозяина, – спокойно повторил дознаватель.

Я ответила бесцветным голосом:

– У меня нет хозяина.

– Ты прекрасно знаешь, что у каждой гражданки женского пола есть хозяин или опекун, если она знатного происхождения. Я понимаю, ты не крестьянка, поэтому кто твой опекун?

– Нету.

– Муж? Отец, брат?

– У меня нет мужа. Мой отец умер три года назад. У меня нет брата, только сестра.

Сухие факты, хотя в нормальном состоянии я бы разревелась при мысли о сестре. Она старшая, конечно, она в универе учится, парень у неё уже второй год, скоро поженятся. А я даже на свадьбу не попаду! И не увижу племянников! Каринке придётся всё время быть с мамой… Что они подумают обо мне? Будут искать? А может, я там умерла, в моём мире?