Три жениха для попаданки

– А где шестая невеста? Вседержитель, только бы не сбежала!

– Пусть бежит, – фыркнула Блецкая. – Пусть её Лериданский зверь сожрёт!

– Не дождёшься, – ответила я, выходя из зарослей лопуха. Йент, весь белый, пошёл пятнами, наверное, от пережитого страха и грозно вскинул саблю:

– Запрещено отходить от дороги!

– А ты бы хотел, чтобы я перед тобой пописала? – вежливо спросила, ожидая реакции. Пятна вновь сошли с его лица, не отмеченного печатью гения, и солдат напыжился:

– Я расскажу господину королевскому ловчему о твоей дерзости!

– Представь на один короткий миг, что будет, если я стану твоей королевой, – усмехнулась я. Девушки заохали в праведном ужасе, прижав ладони к щекам. Такие они были в этот момент одинаковые и смешные, что я вздохнула. Господи, куда ты меня забросил и зачем? Ведь была у тебя цель, и пути твои неисповедимы… Как мне тут выжить, какому богу молиться?

Кстати, о молитвах.

Не обращая больше внимания на остальных, я повернулась к часовне и широко перекрестилась, как это принято в моём мире, в моей религии. Краем глаза заметила, как девицы испуганно переглянулись и все, как одна, посмотрели на небо. Опять молнию ждут? Пусть ждут. Я пойду посмотрю, как выглядит местный бог. Или богиня.

В часовне было темно. Точнее, было бы темно, если бы не светлячки. Шут знает, насекомые это или просто какая-то флуоресцентная взвесь в воздухе, но факт – оно парило и подсвечивало. В первый момент я испугалась, что случится ещё одно насилие надо мной. Мало ли, захотят тавро поставить на другие части тела… Но светлячки не двигались, только колыхнулись от открывшейся двери.

И снова колыхнулись, когда дверь тихо притворилась за моей спиной.

Если бы я была более впечатлительной, наверняка испугалась бы этой давящей атмосферы полумрака и таинственности. А так как впечатлительной я не была, то вздохнула и огляделась.

Святая Жанина стояла в центре часовни – статуя, вырезанная из дерева, очень похожая на творчество язычников. С грубыми, топорными чертами лица, в стилизованном длинном платье, с жезлом в руке, она смотрела на меня печально и пытливо. С чем пришла, девица? На этот немой вопрос я не могла ответить внятно. С чем, с чем… С проблемой пришла!

– Здравствуйте, – чувствуя себя предельно глупо, обратилась я к статуе. – Молиться по-вашему я не умею, так что придётся выслушать меня без молитвы. Я тут это… попала. И очень сильно хотелось бы вернуться домой… Если можно, конечно.

Статуя проигнорировала мой запрос, оставаясь бездвижной и бессловесной. На что я надеялась? Что она оживёт и ласково скажет: «Хорошо, деточка, сейчас отправлю тебя обратно!» Я только вздохнула, отчего светлячки снова колыхнулись и ожили, двинулись ко мне. Ох нет! Не надо! Ещё одного тавро я не переживу!

Но магические искры остались деликатными и отстранёнными. Они просто запорхали вокруг моей головы в плавном, неспешном танце. Потом резко брызнули в стороны, собрались яркой толпой на самом кончике жезла статуи. Некоторые потухли, некоторые вспыхнули ярче, и всё вместе сложилось в вычурный знак, как будто помесь руны и иероглифа. Как и в кабинете дознавателя, не зная письменности этого мира, я всё равно поняла значение. Твёрдое «нет».

Это что же… Мне ответили на мою просьбу? Отказали? Во как…

Хорошая святая.

Но бесполезная.

Интересно, кого просить вернуть меня домой?

А, ещё вопросик. Можно ли загадывать сразу несколько желаний?

Я взглянула на светлячков, но они молниеносно разлетелись по углам и там затаились, мерцая хаотично и редко.

– Я поняла, – со вздохом ответила я. – Ладно, я ещё приду, хорошо?

Всплеск сияния из углов, и снова полумрак.

Они согласны.

Когда я вышла из часовни, все девицы и Йент стояли в тех же позах, в каких я оставила их. Первой опомнилась маркграфиня, которая была посмелее остальных:

– Ты не умерла на месте?

– Как видишь, – фыркнула я. – А что, должна была?

– Богохульница!

Девушки как одна подняли сложенные домиком указательные пальцы к лицам, на которых появилось выражение священного ужаса. Йент вложил саблю в ножны и пробормотал:

– Карету починили, можно ехать. Никто больше не собирается молиться?

Девицы желания не выказали, а я свой ответ уже получила. Поэтому направилась к месту остановки, не глядя на других. По-видимому, моё поведение всё ещё оставляло желать лучшего, потому что сзади я слышала только охи, ахи и перешёптывания. Ну и бог с ними, какие-то курицы будут мне диктовать, что делать!

В карету я залезла первая, села в уголок, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу. Господин королевский ловчий взобрался после меня и пробормотал:

– Если бы не метка избранных…

Да-да, знаю, уже бы меня удушил собственными руками! Но, поскольку метка стоит, бояться мне пока нечего. Вот только интересно, останется она навсегда или скоро сойдёт?

Девушки расселись по местам подальше от меня. Но кого это смутит? Мне больше воздуха достанется. И глаза закрыть можно, отдохнуть, пока едем, никто не пристаёт… Красота да и только!

Похоже, я всё-таки задремала, потому что ясно видела лес и огромного волка, который стоял, высунув язык из жаркой пасти, и смотрел на меня золотистыми яркими глазами, словно сотканными из искр-светлячков.

А потом мы приехали.

Господин королевский ловчий громко и радостно возвестил:

– Дворец! Готовьтесь, барышни, к первому испытанию, а моя миссия на сегодня закончена!

Слишком радостно.

Не к добру, ох не к добру всё это, я вам говорю. Что-то он прямо светится изнутри… Какая тяжёлая миссия – привезти кучку девиц ко дворцу…

Теперь уже из кареты я выбралась последней – место в углу обязывало. Вечер плавно спускался на город, в котором мы остановились. От площади с фонтаном, окружённой богатыми домами с эркерами и балкончиками – точь-в-точь, как в городе, откуда мы уехали – поднималась на холм мощёная плоскими камнями дорога. Широкие ступеньки. Ох, это просто ненависть, на таких вечно не хватает шагов! Три шага много на ступеньку, а два – мало.

Однако подняться по ней придётся.

Стража, встретившая нас с алебардами наперевес у подножия лестницы, недвусмысленно указала путь – на лестницу. По ней уже поднимались другие девушки, одетые в дорожные платья. Маркграфиня с княжной были бледными, как смерть, а сёстры Зафарские дрожали. Да и на лицах остальных девушек, которых я не знала, особой радости не наблюдалось.

Как будто на эшафот идут, честное слово.

Может, и мне надо бояться?

Но отчего-то страшно не было. Я ступила на лестницу, принялась подниматься, ругаясь вполголоса на чёртовы ступеньки, и даже ускорила шаг, чтобы побыстрее увидеть первое испытание.

Да чего там, я и на экзамены всегда первой ходила, чтобы не ждать!

Когда же закончатся эти ужасные ступеньки?