Дитя раздора

На ней Катя и работает в офисе. Не знаю, как ее должность называется, да только делает она все: и страницу хозяйства в соцсети администрирует, посты туда пишет, и кожу этих птичек-эму сбывает на сумочки и перчатки, а скорлупу на сувениры сдает. У нас дома есть расписанное под картину Шишкина с медведями одно на подставке. Наташа фыркает на него – дешевка, ей бы Фаберже.

Мысли о жене вспенили раздрай в душе, аж кончики пальцев закололо, бежать куда-то захотелось и орать во всю глотку. Никогда мне с ней спокойно не было, она мой вечный двигатель – ни на минуту не дает расслабиться. Ради нее всю свою жизнь перевернул, ее желаниям подчинил. Даже секс у нас с ней самый отвязный, только когда я заслужу. Последний раз он был, когда полмиллиона за месяц ей принес. Рекорд побить пока не удается, и на всякие там игрища я могу не рассчитывать, пока снова что-то «вау» не сделаю. Наташа умеет мотивировать, видно, оттого мне и хочется орать и бежать.

Только я сам не понял, как задворками по привычному пути пошел и около Катиного дома оказался.

И орать перехотелось, и досгтигаторствовать тоже уже не тянуло.

Сел на пень, сорвал травинку, в рот сунул. Смотрел на темные окна, слушал отдаленный шум трассы, гул самолетов, и все это таким далеких и заполошным казалось. А здесь – тишина, соловьи поют – заслушаешься, роса на траве блестит, пахнет свежестью и моментами дымком от соседнего дома – печку топят. А Кате я сам лично отопление провел, теплый туалет делал, душ, зимний септик – летом труба не замерзает, в болотину все стекает, когда цистерна под землей переполняется. И вода у Кати в доме. У Наташи родители все сами сделали, я на готовое пришел, хозяином себя не чувствовал. А тут по дружбе своими руками как себе бы все сделал, от души, от сердца, оттого у Кати как дома себя чувствовал, уютно.

Теперь тут женщина спит, которая сына моего носит…

Снова в груди то самое чувство замаялось, заныло, душу выворачивая. Да что оно такое, черт его раздери?!

Опять орать захотелось… только теперь от того, как невыносимо к Кате потянуло. Рядом лечь, тепло ее почувствовать, руку на живот положить, движение мальчишки моего уловить.

Кажется, я понял, наконец, почему ноги сами сюда меня несут.

Скорей бы родила, да забрать его. Дома будет сынок, и я метаться перестану от него к жене. Счастье в дом придет.

Устал я от истерик Наташкиных, жилы рвутся на ее хотелки пахать. Займется ребенком – интересы другие будут. Будет с мамашками на детской площадке подгузники обсуждать да присыпки. И я выдохну.

О, кажется, придумал, чем жену занять – надо в город ее свозить, квартиру вместе посмотреть да необходимое для сыночка купить. Уедем, конечно, сразу, но на первые пару дней что-то же надо будет пацану – кроватка там, коляска… даже не знаю.

Встал, травинку изжеванную выплюнул, хотел к дому уже развернуться, да ноги словно в землю вросли. Хоть убей, а хотелось к Кате зайти.

Перемахнул через забор, тихо к открытому окну подошел, на руках подтянулся, в комнату тихо на пол ступил и кроссовки скинул. Носки снял. Толстовку отвязал, штаны стащил и футболку. Вообще не думал, что делаю. Захотел я так и не мог иначе.

Шагнул к кровати.

У Кати дома даже слишком тепло – надо будет батареи прикрутить. Раскидалась на постели, ночная рубашка задралась, оголила бедра загорелые, живот… Все оголила, потому что Катя без трусов дома ходила – мешали он ей, скатывались под живот и давили.

А я… слюну сглотнул, разглядывая Катю между ног, член колом встал. Красивая все же девушка, во всех местах аккуратная, манящая.

Тихо опустился рядом с ней, придвинулся вплотную, слюной пальцы смочил и между бедер рукой скользнул, потер осторожно клитор. Потом рубашку выше задрал тихонько, сосок губами накрыл, поласкал нежно.

Катя проснулась.

– Артем? – удивилась, не испугалась даже.

– Я, – глухо отозвался от того, как мое имя из ее уст прозвучало – тепло так, ласково.

Трусы спустил, бедро Кати на себя подтянул и вошел в нее медленно, в горячую плоть туго погружаясь. Аж дыхание перехватило от того, как приятно, как головку защекотало от предвкушения.

Двигал бедрами медленно, с протяжкой, наслаждаясь, распаляясь все сильнее.

Я не по необходимости с ней сейчас был, а потому что хотел быть с ней. Потому что скоро у меня не будет больше беременной женщины, которая носит моего сына. Потому что мы сами с Натахой эту часть счастья похерили. А я нормальный мужик, хочу приходить к беременной жене, трогать и целовать ее живот, чувствовать, как сын растет, пинается, пяточки его щекотать и улыбаться от радости, что отцом стану. И любить жену беременную хочу, осторожничать и кайф получать от секса, который не только плотское удовлетворение приносит, но и новую жизнь.

Размеренно, неспешно входил в Катю, клитор ласкал пальцами, целовал и гладил, чуть сминая, налитые груди, в шею и волосы носом зарывался, пахнувшие кедровыми орешками и хвоей. Господи, как же хорошо с ней… До одури, аж в теле трепещет.

Возбуждение росло от стонов Катиных откровенных, я быстрее двигаться стал, чувствуя, какая она теперь мокрая и открытая.

– Люблю тебя, – прошептала и кончила. – А-ахрте-е-еммм… – губу закусила.

И я по привычке ответил:

– И я люблю тебя…

Только в груди запекло вдруг непривычно от слов своих же, словно кровь вспыхнула, я зарычал, всадил в Катю член и в два сильных толчка тоже кончил. Сильно так, на грани нервного срыва, умопомешательства, сладко.

Так, не вытаскивая член, Катю к себе спиной повернул аккуратно, прижался весь, руку под шею подсунул, обнял ею и грудь накрыл, второй живот обхватил и в шею сзади носом уткнулся.

Горячая Катя согрела меня собой, и я уснул с улыбкой, почему-то счастливый.

Глава 2. Воспитание жен и мужей

Если у тебя проблемы с одной бабой, зачем идти к другой?

От этого проблемы только увеличатся!

(Николай Петрович Воронин)

Проснулся от того, что Катя завозилась в моих руках. Поднял голову, взглянул на настенные часы – всего час проспал. Но чувствовал себя бодрым. Полным сил.

– Чего не спишь? – убрал волосы с лица развернувшейся ко мне Кати. – Через час только вставать.

– Мне после обеда на работу надо будет прийти. У меня отпуск и отгулы остались, так что сегодня схожу, деньги получу и отдыхать буду. Как раз за месяц вещи соберу для переезда. Ты мне с машиной поможешь?

– Конечно, Катюш, – улыбнулся, как-то по-новому ее лицо разглядывая.

Глаза большие, ресницы пушистые, носик прямой, скулы красивой формы и губы… Захотелось Катю поцеловать. Я себе в этом отказывать не захотел. Живот беременный в мой упирался, кожа к коже – так приятно, черт возьми. Я еще ближе Катю к себе подтянул и целовать начал. Вкусный поцелуй такой получился, затяжной, потому что прерываться не хотелось.

Трусы спущенные мешать стали, и я ногами задергал, чтобы их скинуть. Рубашку с Кати снял, поцелуями от шеи к груди спустился, ласкал обе, зацеловывая, и все животом к ее животу прижимался. Сын толкался, и я чувствовал это, чуть не задыхался от ощущений причастности. Будто сам беременный был. Зацеловал живот, ниже спустился. Ножки шире Катины развел и вылизал ее нежно, то и дело низ живота большого целуя.

Черт возьми, как же это странно и здорово одновременно. Я даже забыл, что не жена это передо мной, упивался стонами Катюши, лапал живот, вцеплялся в бедра, натягивал на свой язык мокрую дырочку и сам стонал и урчал от удовольствия.

Потом на колени сел, подушку из-под Катиной головы выдернул, под поясницу затолкал и бедра на себя подтянул, на член Катюшу насадил.

Я не трахал ее, а любил, осторожно, в собственных чувствах путаясь. Потом развернул ее спиной, на колени поставил, вошел сзади и живот подхватил, чтобы поддержать. И от кайфа крышу сносило. Лучше, чем за титьки подержаться.

Кончил, содрогаясь всем телом, контролируя себя, вжимаясь глубоко, но так, чтобы не навредить. Меня всего перетрясло от оргазма.

Катя выпрямилась, изгоняя меня из себя, повернулась. Глаза распахнутые, губы приоткрытые. Обняла за шею, и я ее обхватил, к себе прижал.

– Артем… – прошептала. – Как же мы дальше будем?

Я промолчал.

А что сказать мог?