Дитя раздора

– Ну а свинтусов?

– Их тоже.

– Тебе на два года мяса хватит. Куда денешь столько?

– Тушенку сварю, – пожала я плечами. – Карпаччо сделаю, засолю. Фарша накручу, колбасы накопчу…

Это я уже на ходу придумывала. Коптильня у Артёма есть, он мне куски сала обычно коптил, и я уверена была, что не откажет и в этот раз заготовки помочь сделать.

Выглянула в окно – не идет ли?

Но он в эту ночь не пришел. Я успела шмотки разобрать. Мешки у крыльца полнились всякой всячиной. Вроде все было нужно, а как переезжать собралась, оказалось, что не пользовалась ничем годами. Артем на помойку отвезёт, кому надо будет – разберут себе. А я составила список необходимых вещей, и получился он небольшим.

Как мало человеку в жизни надо, и как много хлама он в нее тащит.

***

Артем

Наташа в этот день на работу сама добиралась. А я вместо себя соседа отправил на машине собрать просрок. Старику грузить самому ничего не придется – в магазине грузчики справятся, а в деревне клиенты сами разгружают.

Я же завалился на кровать, раскинулся звездой и в потолок уставился.

Яйца еще болели, порезы саднили, голова кружилась. Наташка мне легкое сотрясение точно обеспечила. Решил отваляться день.

Уснул быстро. Выспался до вечера. Встал – уже полегче было. Проверил телефон – подкинули еще заказы. Подтвердил их на завтра и пошел ужин сварганить. Макароны по-флотски. Мое любимое блюдо. Наташа его не готовила никогда – «еда нищебродов» говорила. Салат с авокадо или там с семгой у нас дома, как у других хлеб и чай – норма.

Достал спагетти, фарш домашний с горой лука обжарил – кусками получилось, как я люблю. Когда смешал с макаронами, сверху зелени горсть мелко нарезал, кетчупом залил и чуть не обожрался в охотку.

Пузо вдогонку крепким чаем надул и завис перед телевизором. Боевик вроде бы внимание привлек, но потом мысли уплыли – думал, как свою технику в Краснодар перегонять. Пару железнодорожных платформ заказать стоить будет столько же, сколько весь мой автопарк стоит. Смысл тогда? Залез в Интернет посмотреть цены на спецмашины там.

Время пролетело, а жены с работы все не было. Позвонил – временно недоступна. Мне как-то не по себе стало. Оделся быстро, вышел на улицу – что делать? Пойду искать – разминемся. Пешком далеко идти – она бы на каблуках не пошла.

Беспокойство завладело мной целиком, но я вернулся домой – Наташа не тот человек, чтобы с собой что-то сделать. Слишком жить любит и не просто лишь бы жить, а со вкусом. Так что этот варик отпал сам собой. А вот на нервах поиграть – это в ее стиле.

Но я и понять ее мог. Потому зажал беспокойство в кулак и снова перед телеком уселся. Смотреть не смотрел – прислушивался к звукам.

Но когда стало темнеть, а жена все еще была «вне зоны доступа», уже психанул. Сел на «Лексус» и покатил в сторону офисного здания при колхозе, где она технологом работала. Маршрутки у нас до восьми вечера ездят, потому что с четырех утра работают. На чем Наташа домой собралась добираться? И откуда?

Катился по дороге и по сторонам поглядывал – может, пешим ходом прет назло мне? Да все равно – уже три раза прийти можно было. Но нет, нигде ее не увидел. Докатился до офиса, «поцеловал» запертую дверь и еще больше психанул. Сама с собой ничего не сделает – другой кто-нибудь расстарается.

Сел в машину, пальцами по рулю постучал, думая, куда ехать.

Деревня наша так разрослась, что ей пора было уже статус поселка городского типа получать. У нас тут и крытый рынок, и два кинотеатра, и торговый центр, и оптовая база, и станция железнодорожная, и больница хорошая, и школ две, кафе штук несколько и пара ночных клубов в активе имелись. Методом вычитания получалось, что жена в одном из кафе засела. Мы нередко поесть вне дома выходили – Наташа любит это дело, говорит, человеком себя чувствует, а не домработницей. Я не против, она хозяйка хорошая – и дом, и огород в порядке. Хотя она нанимает пенсионеров полоть грядки. Ну а почему нет-то?

Все кафешки я, конечно, знал, и покатил по одной проверять, периодически набирая номер жены.

Спустя два часа тревога разыгралась не на шутку – жены не было ни в одном кафе. Искать ее оставалось только в ночных клубах, но это как иголку в стоге сена. Злой, как Д'Артаньян, я погнал домой.

Загнал машину в гараж, зашел в дом, бросил связку ключей на столик, включил свет в гостиной…

Наташа сидела в темноте, забравшись с ногами на диван, в своем коротком шёлковом халатике. Рядом большая тарелка с сыром и пиала с медом, горсть орехов, на полу бутылка вина. А в руке полупустой бокал.

– Ты где была? – спросил я резко. Наташа медленно повернула ко мне голову и насмешливо вздернула бровь. Промолчала. – Я всю деревню объехал, пока тебя искал, – выкатил претензию.

– Ну прости, – безразлично ответила Наташа и пожала худыми плечиками. – Я была уверена, что ты ебешь мою подружку, тебе не до меня…

Сделала глоток вина и макнула орех в мед, приоткрыла рот и положила на язык сладость. Так эротично, черт возьми… Я не мог взгляда отвести от ее рта. И заполнил бы его ей сейчас по самые гланды, но боялся, что откусит то, чем хотелось эти гланды достать. Потому просто развернулся и ушел в спальню.

Разделся до трусов и снова развалился звездой.

Лежал и думал о том, что, конечно, это полный бред – так жить. Жена знает, что я трахаю ее подругу, ждет появления моего ребенка от другой – и я еще на нее рыкаю. Мало она мне врезала. Долго терпела. Я бы вообще Наташу убил, замути она адюльтер ради ребенка, если бы я был бесплодным.

Только уже ничего не вернешь. Осталось идти до конца. Потом все наладится.

Когда засыпал, жена в спальню так и не пришла. А я к ней не лез. Чувствовал, что ей надо побыть одной, перекипеть, придумать, как мне отомстить… Эту мысль я отбросил как нереальную. Ну то есть жена мне может кровь свернуть, очень даже, но пойти налево – нет. Она меня любит.

Проснулся от того, что мне связывают руки. Точнее – привязывают к изголовью кровати. Мы с Наташей практиковали раньше игрища со связыванием, потому кровать я покупал с коваными спинками.

Зря я Наташу оставил. Пьяная в сопли. Там одной бутылкой вина не обошлось.

– Натусь, ты че делаешь? – хрипло после сна спросил и кашлянул, чтобы прочистить голос.

– Ммм? – промычала она вопросительно через сжатые губы.

Я даже не был вполне уверен, что она соображает, что делает. Это слегка напрягло.

Я молча наблюдал, как она стянула с меня трусы. Потом сняла свой халат. Под ним ничего не было. Наташа уселась на меня, потерлась промежностью по члену. Когда он крепко встал, хмыкнула пьяно и поползла выше. Устроилась над моим лицом, прижав к постели ногами мои связанные локти, схватила за волосы, запрокинула мою голову и, разведя пальцами свои сухие складочки, опустилась мне на рот.

– Давай вылижи меня, скотина, как ты ее лизал, – потребовала.

Вот ее план мести – унизить меня в постели.

Я смотрел ей в глаза, когда проводил языком между ее пальцев, увлажняя. Потом еще раз. Наташа закусила губу, внимательно смотря то мне в глаза, то на мой язык. Мне ни черта не было унизительно ее так ласкать, целовать взасос, трахать языком. Наташа возбуждалась медленно, но все же задвигалась, заелозила, ухватилась за спинку кровати и насаживалась на мой язык, подставляла те местечки, где ей было приятнее. Я бы обнял ее бедра и сделал все жестче, но Наташа решила иначе.

Кончить она не смогла – слишком пьяна была. Но возбудилась так, что потеряла границы. Мне оставалось только подчиняться.

Оставив в покое мое лицо, она насадилась на член, но движения ее были неуверенными, она только мучила меня и себя, изводила всплесками возбуждения, которые ничем не заканчивались. Член ломило, я передержался, и мне нужно было уже кончить. Но Наташа устроила другую пытку. Она царапала меня ногтями, кусала всего не сильно, но болезненно. Поцеловала так, что зубами поранила мне губу.

Когда принялась ласкать член, меня потряхивало – зубки жена применяла на полную катушку. Я только дёргался и шипел больше, когда она засасывала еще болезненные яйца и зубами проходилась по стволу. Потом облизывала всего, обсасывала и снова принималась орудовать зубками. Я уже просто замер и только дергался, когда ласка становилась излишне острой.

Черт возьми. Меня насиловала собственная жена. Об удовольствии мыслей уже не было – не отгрызла бы.

Заход прыжков на члене повторился. Но не давал ничего ни ей, ни мне. Только тяжесть внизу живота от неудовлетворенности.

– Нат, развяжи мне руки. Слышишь?

– Заткнись! – крикнула она пьяно и опять залепила мне пощечину.