Воздушная кукуруза

Воздушная кукуруза
Ульяна Жигалова

На встрече выпускников, через 25 лет, открываются страшные и мистические события. И участники событий по разному показывают себя.

Простые обычные девчонки, превращаются в светских львиц, и делают ошибки за ошибками. И жизнь других людей, зачастую ломают эти ошибки.

Как жизнь расставит все по местам? Придется ли Карине и Алёне ответить за свои поступки? Или… ответят за них другие? Может быть, даже их дети?

Содержит нецензурную брань.

Ульяна Жигалова

Воздушная кукуруза

Пролог.

Из записей дьяка Козьмы Константинова, певчего церкви Николая Чудотворца, Николаевской слободы города Красногорска.

… И в лето 1870 года престранные события произошли в месте Николаевская слобода. Пропала девица Наталья Тимофеева, дочь купца второй гильдии Прохора Тимофеева, шестнадцати годов от роду, со слов матери ея – чистый агнец. Пошла девка ввечеру к колодцу по воду, да и сгинула. Только коромысло у колодца, да ведра валяются. Мать в слезы, отец в гневе, думали, сбежала девка с полюбовником. Да только не ведали, с кем она могла сбежать, не знали, кто мог девицу соблазнить, так как девка была честная, домовитая. И до того бывало, пропадали девицы, и в Николаевской, да и в Покровской слободе, да не верталися назад, и весточки не присылали, горевали их родители, да поиски толку не давали. Отцы да матери думали, что замуж девки пошли убёгом, молились за дур таких, да вот опосля выяснилося жуткое и чудное.

Девица эта Наталия появилася дома через двое суток, на рассвете, босая и растерзанная, верхом на чужой лошади, без седла. Упала возле крыльца отчего дома, причитая и плача, и входить отказалася, а опосля и вовсе обмерла вся от слез, да пала без чувств. Когда привели девку в память, отлили холодной водой, она рассказала такую правду.

В слободу приходил сбывать шкуры да дичину охотник, Гринька Ясиноватый, из ссыльных. Жил он уединенно, в лесу, в брошенной кем-то сторожке, бил птицу да зверя, продавал, покупал порох да муку. Дружить ни с кем не дружил, чурался, да барином себя вел, с мужиками говорил свысока. Был он виду хитрованного, вертлявый да на лицо смазливый, ус что у гусара, да чуб волной. Держал себя весьма форсисто, да и говорил вычурно и непонятно. Матки да батьки опасались за девиц, да и не велели шибко ему показываться, а разве уследишь за этим женским племенем? То одна, то другая выказывали ссыльному барину расположение – то глянуть исподтишка, то улыбку послать, а некоторые даже и осмеливались заговорить с красавцем, за что были биты не раз. За что сослали его было никому не ведомо, однако говаривали, что эти штуденты в своих университетах замышляли противу самого царя-батюшки.

Девка сказала, что охотник похитил ея, вдарив по голове, да безчувственную-то силом и увез в лесную сторожку, где не раз надругался, бил да сильничал, что было видно по синякам да ссадинам на лике и руках. Через сутки он привез из деревни самогона и упился вдрызг, пил да все бахвалился перед девкою связанной, как он ея будет сильничать, да опосля прибьет и закопает в тайге. Когда пьяный супостат заснул, девице удалось развязать веревки на руках и ногах, да и попыталася сбежать. Чудовище же то мужеска пола, проснулось и стало ея бить ногами, приговаривая, ты мол моя, я тебя и прибью, а мне ничего не станет. Тогда девка ухватила ружье, что стояло в избе и выстрелила в супостата, попав ему прямо в причинное место.

У супостата была собака, большой черный волкодав, страшный видом как адская псина. Услышав борьбу в доме, пес стал рваться в двери. Девица же перезарядила ружьё, благо батька учил детей с оружием обращаться, что делать, в Сибири живем, бывает и волк забредет в слободку. Девица Наталья ранила пса через окно, и тот с воем скрылся в тайге.

Душегубец выл, катаясь по полу, кровища хлестала ручьем, девица хотела добить его вторым выстрелом, да не смогла, духу не хватило. Бросила ружье, выскокнула из дома, вскочила на лошадь охотника, привязанную тут же у крыльца, да и поскакала прочь. Ночь она скиталась по тайге, к утру наткнулась на езженую дорогу и кое-как воротилась в слободу.

Криком кричала девица и просила прощения у отца и матери, ибо нечиста она теперь, и руки у нея в крови. Вызвали полицмейстера, собрали мужиков, да и поехали искать сторожку Гринькину. Девица ехала на телеге с матерью, путь указывала, да больше выла да тряслась от страху. Избушку нашли, да только догорала она уже. От Гриньки ни косточки не нашли, и собака-демон его как сквозь землю провалилась, только кровавый след в тайгу вел. Осмотрели окрестности, да нашли за избой шесть могил, неглубоких буреломом заваленных. А в могилах тех – все девицы, пропавшие последние два года с Покровской да Николаевской слободы. Вот такой убивец завелся в нашем крещеном граде. Да только этим дело еще не кончилось.

Наталья матери да отцу поклонившись, ушла в монастырь, где взяли её черницей. Через несколько дней вышла она из обители повидать родичей, ибо отец её слег с грудной жабой. Возвращалась девица одна, по сумеркам, и вот в переулке навстречу ея вышла черная собака, ростом с теленка, чистый демон, глаза горят кровью, из пасти слюна капает, грудь широченная, рык громогласный. Закричала девица дурным голосом, а пес кинулся на неё, на землю повалил, видать хотел горло перегрызть. На счастье, в том дому гостил барин, энтот поручик Авдеев, он с окна с пистоля псу прямо в голову попал, да и снес её прочь. Бабы да мужики темныя бают, что охотник был колдун, да после смерти в пса перекинулся.

Девица же Наталья через положенное время родила от насильника дитя, женского полу и назвала ея Ангелиной. Сама приняла постриг, и нарекли её в монашестве Ефросиния, и в кротости своей она дитя насилия не бросила. Девочку растили в приюте при монастыре с другими детьми. Года через три приезжал шляхтич Ясиноватый, барин польский да богатый, батька нашего убивца, да просил отдать ему девчонку. Мать Ефросиния вышла, только лица не открыла, да ответила, что дитя насильника с малых лет будет молиться за грешную душу отца своего.

А пса того адского теперича бабы да старухи темныя видят, бывает, кто во сне, кому на улице приблазнится. И бают, к большой беде этого пса видеть – то корова сдохнет, то сноха ребенка скинет. Разговоры эти все ж от темноты да неграмотности, а вот что убивец у нас в городе молодых девок сильничал да убивал, то чистая правда. И не предали его земле, и не провели над ним отпевание души, потому дух его темный да неупокоенный до сих пор блуждает по земле да тревожит род человеческий.

Глава 1. 2015 год. Встреча выпускников.

Надежда Дмитриевна тревожно осмотрела зал ресторана, вроде бы все безупречно, скатерти белы как снег, розетки с цветами сдержанны и умеренны, приборы сияют. Сегодня у них встреча одноклассников – двадцать пять лет спустя… Интересно, какими они все стали? Некоторых она видит изредка, живут в том же городе, а многие разъехались по всему миру. Отличник, Андрюха Тарасов, её первая тайная любовь, из Москвы должен прилететь, работает там в самом МУРе! Надежда, или как звали её одноклассницы – Динка, впервые взялась за организацию встречи по просьбе классного руководителя, их Мария Федоровна в этом году уходила на пенсию, и ей хотелось повидать свой первый выпуск. Отказать Надежда не посмела, и теперь ужасно волновалась, в их классе было много людей, которых сейчас отнести к простым людям было сложно. Один Витька, бывший троечник и хулиган, сейчас ставший крупным бизнесменом и даже – меценатом! – чего стоит.

Из прочих – успешный адвокат Лариска Казина, полицейский, уже полковник Сергей Никоненко, врач-хирург Даниил Ливанов. Все обещали быть! Местных девчонок, удачно вышедших замуж, и красиво проживающих свою жизнь, она вспомнила со вздохом, в школе дружили, и тогда она им завидовала, их красоте, легкости. Тянулась в дружбу, подражала. Как хорошо, что вовремя одумалась и ушла в свою жизнь! Теперь у неё прекрасная семья, две дочери-умницы, простой, но надежный муж. Она подошла к стенду, где уже повесили стенгазету, сделанную вместе с Марией Федоровной. Фотографии класса, из коллекции «классухи», преимущественно черно-белые, с разных мероприятий, в пионерских галстуках и под флагами, в походах, на «картошке», на волейболе, на выпускном и эта фотография цветная, почти единственная. Смешные мордашки, тонкие шеи, торчащие ушки. На фото постарше, парни с заметными усиками, с длинными волосами. И конечно, на выпускном, на первом плане, три красавицы – Лялька, Карина и она, Динка. В первых взрослых платьях, специально сшитых к этому вечеру, с макияжем в стиле девяностых, тени почти до бровей, махровые ресницы, помада розово-перламутровая. Каринка перекинула свою роскошную косу через плечо и изящно отставила ножку на кончике каблучка. Да, она изрядно завидовала тогда этой девушке, которой все давалось легко, грация была врожденной, глаза оленёнка, казалось, смотрели в душу, артистизм был тоже врожденным. Все думали, что она, как минимум, будущая звезда театра. А вот и она, Динка, еще стройная и молоденькая. Господи, как далеко все…

– Есть кто живой? – От порога заголосил крупный светловолосый, слегка рыжеватый мужик в дорогом костюме. – Мы прибыли! – В двери за ним входила Мария Федоровна, в парадном синем костюме, седая и подвижная женщина в толстых очках. Её поддерживал под руку еще один здоровяк, коротко стриженный и такой знакомый…

– Андрюшка! Ты прилетел! – Динка подбежала и первым обняла Андрея, классную-то только вчера видела. – Какой ты стал! Просто … не узнать!

– Почему не узнать? Мне, кажется, все тот же! – Андрей повел головой, глядя в зеркало за барной стойкой.

– Лицо у тебя такое, как… из камня. Жесткое. Был такой милашка, улыбки, ямочки на щеках.

– Солнышко, Надюшка, так мне уже сорок три!

– Ой, правда, что ли? А нам так по пятнадцать! – Все засмеялись и пошли к столу. Только разместили учительницу во главе стола, как в двери по одному, по два, а то по три человека полились их одноклассники. Почти у всех в руках были цветы, и Надежда включилась в работу – найти вазы, расставить цветы, усадить всех.

Рассматривали друг друга с удивлением, и недоверием, эти взрослые дядьки и тётки никак не могли быть их ребятами из класса. Лариска, холеная черноволосая дама, в строгом костюме и с бриллиантами в ушах, не была похожа на тощую смуглую хохотушку, да и сама Динка, из девочки превратилась в солидную тетку-экономиста, с лишним весом и «авторитетом». Никоненко пришел в гражданке, с собой привел крупную румяную женщину, видимо жену, и все время держал её под руку.

Последними прибежали двойняшки Аня и Света Веселовы, все такие же как были, подвижные, в светлых кудряшках, с неизменными улыбками, и опять понеслись возгласы и объятия.

Когда все расселись за столом, под шум и возгласы узнавания, оказалось, что два стула пустые. Тут же понеслись вопросы – кого нет? Выяснили быстро, не было их школьных красавиц, Алёны Свиридовой с Кариной Прохоровой.

– Наши красавицы, как всегда, опаздывают!

– Витька, вы же с Алёнкой поженились почти сразу, где она? – Кто-то все же вспомнил.

– Без комментариев! – Потемневший лицом Виктор отвернулся к окну, Мария Федоровна, похлопала его по руке.

– Давайте начнем, ребята! Я предлагаю так: сейчас мы выпьем за встречу, а потом каждый из вас скажет тост, и в двух словах расскажет о себе. – Одобрительный гул пронесся за столом, и вечер покатился своим чередом.

Мария Федоровна смотрела на них и вспоминала свой первый выпуск, все такие разные, и она так переживала за всех. Особенным для неё оказался этот класс, родным, что ли. За всеми следила издалека, за всех радовалась, за всех печалилась. Особенно за этих двух, отсутствующих. Почему, как такое могло случиться с их «звёздами»? Как же они все просмотрели?

Глава 2. 1990 год, май. Алёна.

Весна окончательно наступила, за окном уже вовсю цвела черемуха, вдоль тротуаров и в старых дворах распускалась белым кружевом яблоня-ранетка, на клумбах города Красногорска в этом году было высажено более миллиона тюльпанов, так сказали по «телику». Тюльпанов и правда было много всех цветов радуги. Вечером всюду слышится смех – гуляют все – бабушки с внуками, мамки с детьми, дети носятся на велосипедах и скейтах, и только одна бедная, бедная Лялька сидит тут, с книжками и тетрадками, завтра экзамен по математике в 10 классе, и мама заперла ее дома, и телефон отключила.

Лялька сидит перед трюмо в своей комнате и разглядывает себя в зеркале, брови уже выщипаны в ниточку, маникюр идеальный, волосы вымыты, выдержаны в супер-секретной маске на основе (никому не говорить!) растительного масла. Зачем такой красавице математика, Лялька искренне не понимает – парням она нравится и так, вон на последней дискотеке, в школе, Витька с Андреем подрались даже, а все из-за нее. Она строит глазки зеркалу, большие голубые глаза, тонкий носик, нежная белая кожа, пухлые губки, которым особенно идет модная перламутровая помада, у-м-м. Все это обрамляется идеально уложенными белокурыми локонами, удлиненный сессун, конечно, эту стрижку не носят давно, но зато она делает из Ляльки ангела, и менять девочка ничего не будет.

Она размышляет, не сделать ли еще масочку на лицо, но для этого нужно стащить у матери подаренное ей новое средство, а мать, точно, будет орать. Или сделать витаминную и увлажняющую из яблока и огурца? Осторожность победила, и вот, вздохнув, девушка берется за билеты по математике, с лицом, покрытым мелко натертыми огурцом и яблоком. Жижа капает на тетрадь, ну вот, придется отложить…

В прихожей щелкнул замок, она бежит в ванну, чтобы успеть смыть маску. Пришла мать, и сейчас ей предстоит ужас.

Лялька быстро вытирает вымытое холодной (и только холодной!) водой лицо, и жизнерадостно вылетает в прихожую и обнимает мать:

– Мамулечка моя пришла! Привет, ты устала? Давай я тебе чаю сделаю. Как день прошел? – Она забирает у матери сумку с покупками и бежит на кухню, ставит на плиту чайник, все это продолжая трещать, – я десять билетов выучила, мамуль, но дальше никак не идет. Ну не запоминаются мне эти синусы-косинусы.

Мама Ляльки, невысокая хрупкая женщина, с вечным узлом темных волос на затылке, заслуженная учительница, ее даже на телевидение на программу приглашали, выступала там, говорила что-то ужасно умное. А так, у матери всякие грамоты и даже медаль какая-то есть. Мама растила дочь одна, папа растаял в тумане в годы оне, и мать полностью посвятила себя карьере. Сейчас она завуч в Лялькиной школе, потому-то девочке та-а-к тяжело учиться, все учителя сразу бегут к маме. Лялька далеко не отличница, ползет с большим трудом и пересдачами, хотя и удается вытянуть на все четверки. Жалко, Алёнка так никогда не видела своего папочку, ведь её голубые глаза и светлые волосы от него. Мама говорит, что был красавец и балагур, а потом оказался «летуном», уехал искать лучшей жизни на Дальний Восток, где его следы и растаяли.

Если бы он жил вместе с ними! Наверное, не был бы таким занудой, и не талдычил с утра до ночи про учебу! А еще обязательно свозил бы Ляльку на море, и в Москву, где непременно в ГУМе купил бы ей … ай, какая разница, все купил бы. И туфли, лучше, чем у Наташки, и платье… А еще лучше, если бы отец оказался моряком, с торгового флота, и все время привозил ей крутые вещи, жвачку и джинсы. И вот, когда красавица в мечтах поднималась по ступенькам школы, в новых джинсах и крутых туфлях на высочайшем каблуке, а вся школа бы замерла, её заставил очнуться голос матери:

– Алёнка, ну как же так? Остался один день и всего десять билетов! Там же тридцать билетов! Ты не выучишь завтра 20 билетов! – Мать возмущается, но очень устало.

– Что-то случилось, мамочка, ты грустная? – Ластится Лялька, заглядывая в глаза. Все мечты забыты, девушка и правда любит мать, и хотела бы ей помочь. Быстренько включает в розетку чайник, достает из холодильника хлеб, колбасу и сыр. Мать устало смотрит, как ловко дочь накрывает на стол, и опять садится рядом, обняв дочь за плечи.

– Педсовет был. Твоего, между прочим, кавалера опять ругали, Виктора Чуганова. Отец, как всегда, не пришел, мать была, да толку с того. Папаша совсем делами сына не интересуется, и это в выпускном классе!

Лялька мысленно закатила глаза, понеслось. Но мать, вздохнув, взяла подсунутый дочерью чай и бутерброд.

– Сейчас выпью чай, полежу полчасика, потом буду готовить ужин. Ты иди, учи, после ужина проверю. Все билеты!