Сожженные тела на станции Саошулин

Судя по записи (а звонки в 110, конечно же, записывались), первое, что она сказала, было: «У моей подруги беда! Кажется, ее убили! Приезжайте скорее!»

Результаты экспертизы с места происшествия показали, что Ян Хуа была убита вечером предыдущего дня, в промежутке между десятью и одиннадцатью вечера. В ее крови обнаружилось большое содержание алкоголя. Согласно показаниям одного свидетеля, она тем вечером порядком напилась в баре неподалеку от дома. Когда уходила, у нее даже ноги заплетались. Судя по следам в коридоре, она благополучно вернулась домой, дошла до квартиры и уже когда доставала ключи, сзади на нее внезапно кто-то напал. Судя по ране на затылке, преступник орудовал молотком. По словам судмедэксперта, который осматривал тело, удар был нанесен с такой силой, что Ян Хуа скончалась на месте. После преступник затащил ее в квартиру и надругался над ней – или, вернее, над ее мертвым телом. Закончив, он ушел, лишь символически прикрыв за собой двери.

Больше всего полицию удивило то, что преступник не оставил на месте убийства ни малейшей улики или зацепки, которая могла бы подсказать, кто он такой. Действовал он в перчатках, поэтому отпечатков пальцев нигде не было. Жертва умерла после первого уже удара, поэтому не осталось никаких следов борьбы. На месте преступления не обнаружили ни следов его крови, ни волос, ни случайно оторвавшихся пуговиц, ни даже микрочастичек кожи… Во время полового акта он воспользовался презервативом, а потом аккуратно снял его и не оставил в жертве никаких следов, поэтому даже сперму его на экспертизу взять было неоткуда. Ну а самое ужасное – то, что в нижней части трупа, в интимной зоне, остались следы ожогов. И простыни в некоторых местах тоже были подпалены. Судя по всему, преступник пользовался портативной горелкой-пистолетом. Изначально полицейские думали, что убийца таким образом измывался над телом жертвы, но потом, когда все части пазла сложились воедино… они поняли, что он руководствовался лишь холодным расчетом – и это осознание просто не могло не пугать. Он просто не хотел, чтобы полиция заполучила хоть один его лобковый волос, поэтому сжег все места – на жертве и на постели, – которых касался.

И хотя преступник забрал с собой телефон, кошелек и цепочку убитой, но командир районного отдела уголовного розыска Ду Цзяньпин интуитивно догадывался, что таким образом убийца просто хотел пустить полицию по ложному следу, хотел, чтобы они думали, что его основным мотивом был грабеж, которому только сопутствовало изнасилование. Впрочем, Ду Цзяньпин, имевший богатый опыт в расследованиях, точно так же отмел и версию убийства на почве ревности или иного любовного конфликта. Например, господина Суня, которого рядом с местом убийства видела свидетельница, он сразу же исключил из списка подозреваемых. А почему? Да потому что опыт многочисленных расследований подсказывал ему, что незадачливого любовника, который совершает убийство, обычно раздирают чувства ненависти и любви к жертве. Он может несколько раз пырнуть бывшую пассию ножом, но при этом осторожненько прикроет обнажившиеся интимные части тела простыночкой. Нет, влюбленный бы не стал убивать одним ударом молотка, насиловать труп и сжигать половые органы, а потом спокойно уходить, будто ничего и не случилось. Это было самое настоящее зверство, цель которого – удовлетворить животные инстинкты.

А такие преступники… редко останавливаются на одном убийстве.

Сделав запрос в вышестоящие инстанции и получив разрешение, Ду Цзяньпин решительно отдал три приказа: первый – сформировать группу по расследованию дела, сам он лично возглавил ее работу; второй – созвать пресс-конференцию, раскрыть для СМИ некоторые детали случившегося и попросить их помощи в распространении информации, нужно было сообщить населению о возникшей угрозе; третий – оповестить отделы народного вооружения и обеспечения безопасности, которые находятся рядом с микрорайоном Чэнъюли, повысить всеобщую бдительность. Жилые комитеты должны были заняться работой с населением лично – проводить беседы и персонально предупреждать об опасности. Правда, кое-кто из начальства переживал, что второй и третий его приказы могут вызвать панику среди населения, но на это он ответил прямо и даже грубо: «У нас тут уже человека убили, чего еще бояться!»

И хотя Ду Цзяньпин в полной мере осознавал, что главная его задача – это постараться выиграть у преступника время, мыслить на шаг впереди, чтобы не дать ему возможность совершить следующее убийство, хотя он попытался предпринять все меры безопасности, но, как бы он ни спешил, как бы ни старался, а все же уступил эту гонку. И уже на третий день после того, как погибла Ян Хуа, случилось следующее убийство. На этот раз оно произошло в жилом доме на улочке Чуньлюцзе, в самом отдаленном ее уголке. Жертва носила фамилию У, и ей исполнилось в том году всего-то двадцать три года. Она сходила на концерт группы «Виннерз» в Парк скульптур, а потом вернулась домой и схлопотала молотком по затылку. Возможно, в тот раз удар смертельным не был, потому что после того, как преступник затащил ее в квартиру и изнасиловал, он нанес ей еще несколько ударов молотком – теперь уже прямо по лицу, превратившемуся в результате в сплошное месиво. Вокруг разлетелись ошметки плоти и мозгов.

И, конечно же, убийца и на этот раз не оставил на месте своего злодеяния ни отпечатков пальцев, ни волос, ни своей крови – ничего, что помогло бы в его поимке. Интимные места У он тоже сжег.

Убийство У было таким жестоким, что не смогло не шокировать даже сотрудников уголовной полиции, хотя уж они-то многое повидали на своем веку и, годами имея дело с разными преступниками, уже успели очерстветь и перестать пугаться трупов и рек крови. Но то, с какой хладнокровной жестокостью действовал убийца, взбесило каждого полицейского, участвовавшего в расследовании. И те, кто вел сыскную работу, и простые сотрудники технического отдела готовы были проводить в участке сутки, лишь бы найти злоумышленника. Они пытались обнаружить хоть крохотную улику, оставленную на месте преступления, отсеивали подозреваемых, тщательно прорабатывали каждую версию следствия, стремясь составить психологический портрет преступника, опираясь на огромные базы данных, а из городского управления прислали людей на подмогу. И тут убийца, будто бы почувствовав, что расставленные вокруг него сети начали понемногу стягиваться, вдруг исчез – залег на дно. И целый месяц больше ничего не происходило.

Тогда Ду Цзяньпин дал Ли Чжиюну такое задание: вместе с коллегой из полицейского участка улицы Чуньлюцзе заняться изучением семейных отношений и социальных контактов двух погибших девушек. Коллегу звали Гао Сяоянь, и работала она в отделе по регистрации жильцов. Она вступила в должность не так давно. Это была худенькая девушка с короткой стрижкой, внешности довольно непримечательной. Но она была весьма смышленой, а смеялась звонко и чисто, словно колокольчик звенит. И вместе с Ли Чжиюном они образовали неплохую пару: Сяоянь легко находила контакт с кем угодно, могла запросто выведать кучу тайных сведений, да так, что человек бы ничего и не понял, а Чжиюн хоть и был угрюм и молчалив, но умел хорошо рассуждать и анализировать. Спустя месяц совместной работы они ничего толком и не наработали – даже подозреваемых у них не появилось, но зато успели стать хорошими друзьями.

– Слушай! – сказала вдруг Сяоянь как-то вечером, когда они с Ли Чжиюном ели вместе ламянь[2] у какого-то придорожного лотка. – Ну что тебе, сложно хоть умыться разок, побриться, одежду чистую надеть? Умрешь ты от этого, что ли? Еще зачем-то волосы такие длинные отрастил, и не стрижешь, и не моешь, у тебя уже такой стог на голове, что там и потерять чего можно…

Ли Чжиюн немного засмущался:

– Да я просто очень занят…

– Ой, да ладно! Все заняты, – фыркнула Сяоянь и вздернула носик. – Не занят ты, просто ленишься! Никакая девчонка в тебя никогда не влюбится. А если и влюбится, так ее только пожалеть придется!

Ли Чжиюн потер высокую переносицу:

– Ну, я поэтому никогда и не рассчитывал, что кому-то могу понравиться…

– Совесть бы поимел! – Гао Сяоянь раздраженно швырнула палочки в тарелку. – Давай, завтра приведи себя в порядок, нам с тобой еще по делам идти, я из-за тебя позориться не хочу!

Странно, вроде они уже месяц как вместе работают, чего это она этим только сейчас озаботилась? Ли Чжиюн слегка удивился, но ему ничего не оставалось, кроме как согласиться и хмыкнуть в ответ.

Закончив с едой, они разошлись по домам. Ли Чжиюн уже подошел к своему подъезду и хотел было подниматься наверх, но тут у него в голове словно всплыла какая-то мысль. Он развернулся и направился в ближайшую парикмахерскую, где, сев в кресло, попросил мастера:

– Стригите меня покороче.

Паренек посмотрел на его волосы – и даже притрагиваться к ним не решился, только слегка скривился:

– Вам бы… голову сперва помыть.

– Лады! – согласился Ли Чжиюн. После мытья он вновь вернулся в кресло напротив зеркала.

Парикмахер начал работать, попутно уговаривая Ли Чжиюна постричься под ежик:

– Так волосы меньше пачкаться будут, да и мыть голову удобнее.

Ли Чжиюн согласился. Замелькали ножницы, полетели вокруг обрезки волос… И в итоге, когда Ли Чжиюн в следующий раз взглянул на себя в зеркало, он увидел уже аккуратно стриженного паренька – ну чисто молодожен, который первый раз знакомиться с родителями невесты явился! Он радостно подумал: «Ну вот, посмотрим теперь, что Сяоянь мне завтра скажет!»

Но Сяоянь больше никогда никак не критиковала его внешний вид. Потому что она стала третьей жертвой в деле о серийных убийствах в западном пригороде.

На самом деле, она вполне могла избежать своей печальной участи. Например, если бы после встречи с Ли Чжиюном она сразу пошла домой, то ничего бы не случилось. По воспоминаниям коллег, в тот вечер она где-то в восемь часов вдруг вернулась в участок. Ее спросили тогда, почему она явилась, и она ответила, что помогает в расследовании следственной группе и ей еще нужно изучить материалы по нескольким недавно освободившимся преступникам, поэтому придется поработать сверхурочно. Перед тем как уйти из участка, Гао Сяоянь отметилась на проходной – в журнале зафиксировали, что ушла она в одиннадцать часов десять минут.

Жила она не очень далеко, поэтому можно легко просчитать, что происходило в последние минуты ее жизни. Домой она поехала на велосипеде и уже максимум через десять минут была на месте. У двери в квартиру убийца нанес ей удар молотком по затылку, и она потеряла сознание. Но когда он затащил ее внутрь, эта смелая и отважная девушка внезапно пришла в себя и вступила с ним в схватку, после чего была убита. В ходе сопротивления ей удалось только разбить стеклянный аквариум, который стоял на шкафчике в прихожей, но следствию это ничего не давало…

На памятном вечере, посвященном Сяоянь, Ли Чжиюн рыдал во весь голос, остальные же ее коллеги хранили мрачное молчание. Для полицейских все, кто рискует жизнью ради счастья народа и стабильности общества, – боевые товарищи, братья и сестры, готовые поддержать друг друга, и даже смерть родственника не причиняет им такой боли, как гибель соратника. А смерть Гао Сяоянь окрасила все расследование в беспрецедентные тона уныния и чувства вины. Все члены специальной группы, включая Ду Цзяньпина, были подавлены, поэтому призыв отомстить за товарища на траурной церемонии прозвучал вяло. Да, противостояние полиции и преступников можно сравнить с охотой, но что это была за охота? Даже тени волка еще не нашли, а охотник уже погиб, причем погиб не потому, что выследил добычу, а потому, что сам ею стал…

Поэтому после церемонии слова одного следователя, подхваченные холодным осенним ветром, долетели до ушей каждого пришедшего проститься. Эти слова считались грубыми и дикими, но глубокими по смыслу, и было непонятно, относились ли они к тем девушкам, чья жизнь оборвалась так рано, к запутавшемуся следствию или к недолгим романтическим отношениям Ли Чжиюна и Гао Сяоянь, но он сказал так:

– Твою мать, еще не началось, а уже закончилось.

Линь Сянмин, светя фонариком, внимательно осмотрел все, потом протянул руку, потрогал поверхность лампочки, потер пальцы и спрыгнул со старого стула.

Ли Чжиюн встал и растерянно посмотрел на него:

– Что ты искал?

– Смотрел, не выкручивал ли кто-нибудь недавно эту лампочку, – пояснил Линь Сянмин. – Я согласен с твоими рассуждениями о том, что жертва по какой-то причине не проявила никакой бдительности перед нападением, но считаю их недостаточно строгими. Если убийца до преступления узнал этаж и даже квартиру жертвы, потом ослабил лампочку на этом этаже, спрятался в темноте и ждал, пока выбранная им девушка вернется ночью, чтобы внезапно напасть, то несчастная действительно могла оказаться неподготовленной. Если после преступления убийца снова закрутил лампочку, то когда полиция осматривала место, они могли решить, что освещение всегда работало нормально, и не обратить внимания на следы, которые преступник мог оставить в месте засады в коридоре, или отпечатки пальцев на лампочке… Однако похоже, что он не трогал эту лампочку, значит твой вывод остается в силе: убийца действительно был человеком, которому и У, и Гао Сяоянь полностью доверяли.

После первого совещания по делу, хотя Ду Цзяньпин попросил офицеров специальной группы «поддержать» Линь Сянмина, тот действовал независимо: тихо и тщательно осмотрел места всех трех преступлений и их окрестности, затем не спал ночами, перечитывая отчеты об осмотре квартир жертв, заключения судмедэкспертов, показания свидетелей и соответствующие фотографии, после чего заново обошел места преступлений. В этот раз он встретил небритого Ли Чжиюна, сидевшего у двери квартиры Гао Сяоянь, но даже не обратил на него внимания, просто притащил из коридора старый стул, залез на него и стал ощупывать лампочку.

На этих словах Линь Сянмина онемевшие нервы Ли Чжиюна немного расслабились, но внутренняя боль все еще лишала его сил.

– Это все моя вина, если бы в тот вечер я проводил ее домой, она бы не…

Линь Сянмин, уже собиравшийся спускаться, остановился. Он посмотрел на Ли Чжиюна и спросил:

– Это ты убил Гао Сяоянь?

Ли Чжиюн растерялся:

– Нет…

– Тогда займемся делом, – оборвал его Линь Сянмин.

Почему-то Ли Чжиюн вдруг почувствовал прилив энергии, или, может быть, сильное магнетическое поле самого Линь Сянмина притягивало его, заставляя следовать за ним вниз по лестнице… Этот молодой курсант полицейской академии был красив и меланхоличен, словно луна перед бурей, всегда окруженная таинственным и туманным ореолом. Ли Чжиюн был убежден, что у молодого человека есть какие-то сверхъестественные способности: он мог видеть все в темноте, понимать все, знать все скрытое, утаенное или погребенное, и чем темнее было, тем яснее он видел… Он, возможно, не мог исправить причину страдания, но мог помочь людям, которые прозревали только потом, увидеть его источник. Многие тратят всю жизнь, чтобы хоть раз предугадать судьбу, а Линь Сянмин делал это естественно, без усилий, от рождения.

– Кстати, на прошлом совещании по делу ты, кажется, не очень согласился с предложенным мной направлением расследования? – нарочито громко поинтересовался Ли Чжиюн, скрывая свое смущение. Он верил, что действительно ошибся, просто хотел знать, в чем именно.

Линь Сянмин помолчал, прежде чем сказать:

– Самое важное, над чем вы с Гао Сяоянь работали, – это установление круга общения первых двух жертв, особенно того факта, были ли у них общие знакомые. Если у Гао Сяоянь были общие с ними друзья, как она с ее прямолинейностью могла не сказать тебе об этом ни слова?

Ли Чжиюна вдруг осенило, и он все понял!

Но еще более шокирующее откровение было впереди.

Это произошло на следующий день на очередном совещании по делу. Темой планерки было составление психологического портрета подозреваемого на основе имеющихся улик и зацепок. По идее, это была специальность Линь Сянмина, но Ду Цзяньпин все еще считал его «стажером», позволил только присутствовать, а составление портрета поручил старому следователю из специальной группы по имени Чай Юнцзинь.

Чай Юнцзинь был очень многословным человеком, он курил и шелестел несколькими листами с описанием психологического портрета, то говорил, то останавливался, бормотал больше получаса, прежде чем закончить. По его мнению, подозреваемый должен был иметь следующие характеристики: возраст до двадцати лет, крепкого телосложения, с серьезными склонностями к насилию, возможно, отбывал срок за изнасилование или драку, поэтому обладает должными навыками противодействия следствию. Чай Юнцзинь особенно гордился тем, что безапелляционным тоном подчеркнул: подозреваемый – человек без постоянной работы, живущий в подвале, и к людям относится с подозрением. Поэтому нужно расширить зону поиска, «например, усилить негласное наблюдение и контроль в нескольких районах на юге западного пригорода, если нужно, проверить всех живущих там людей».

Следователи, сидевшие вокруг длинного стола в конференц-зале, кивали и делали записи. Когда он закончил, Ду Цзяньпин дал несколько заданий: во-первых, попросить содействия у колонии для несовершеннолетних, следственного изолятора, городской тюрьмы и других подразделений, чтобы те предоставили материалы на молодых преступников, освобожденных за последние два года за насильственные преступления на сексуальной почве, и проверить каждого; во-вторых, направить часть полицейских сил, включая Ли Чжиюна, на проверку районов на юге западного пригорода. Когда все задачи были распределены, он по привычке спросил Линь Сянмина:

– Линь, у тебя есть какие-нибудь замечания? Если нет, то мы…

Он не успел сказать «расходимся», как Линь Сянмин подал голос:

– Офицер Чай, не могли бы вы объяснить, на чем основан составленный вами портрет преступника? – тон был таким же мягким, как и всегда, но необычно серьезным.

Ли Чжиюн, уже закрывший блокнот, невольно поднял голову и посмотрел на Линь Сянмина.

Включая Ду Цзяньпина, все следователи в комнате замерли, словно впервые обнаружив, что у этого интеллигентного молодого человека есть и другое лицо.

Чай Юнцзинь невольно затушил наполовину выкуренную сигарету в пепельнице и посмотрел на Ду Цзяньпина. Начальник чуть потупил взгляд, и это заставило его понять, что нужно серьезно ответить на вопрос Линь Сянмина, поэтому он выпрямился и произнес:

– Ну, вот как: мы с помощью электростатического пылесоса собрали следы подозреваемого в комнате жертвы и в коридоре. Знаешь, нужно только определить площадь отпечатка и найти точки наибольшего давления, затем измерить продольную длину отпечатка передней части стопы или максимальный продольный диаметр отпечатка пятки, умножить измеренную длину в сантиметрах на пять, и получится приблизительный возраст…

– Это можно подделать, к тому же у современных людей физический возраст часто сильно отличается от реального; двадцатилетние с физическим состоянием пятидесятилетних и пятидесятилетние с физическим состоянием двадцатилетних – не редкость, – заметил Линь Сянмин. – Вы считаете, что подозреваемому меньше двадцати лет, но в этом возрасте умственное развитие довольно ограничено. Прошлые случаи показывают, что даже опытные убийцы, совершая преступления в возрасте до двадцати лет, проявляют нервозность, панику и другие поведенческие особенности, но различные улики, собранные на трех местах преступления, доказывают, что преступник действовал крайне умело, был очень зрелым психически. Особенно при приближении к жертвам, его шаги никак не укорачивались, не сужались, не проявлялись и другие «пограничные признаки преступления»; они всегда оставались стабильными… Поэтому я не думаю, что разумно ограничивать его возраст двадцатью годами.

Чай Юнцзинь растерялся.

Линь Сянмин поднял правую руку ладонью вверх, сделав жест «продолжайте».

Чай Юнцзинь заметно занервничал, достал из кармана пачку «Юси», вытащил сигарету и засунул обратно, механически повторяя это движение.

– Насчет его телосложения… ну, это так, его метод убийства – бить молотком по затылку, обычно такие жестокие преступники не бывают худыми…

– Офицер Чай, в поведенческой науке есть важная формула для составления портрета серийного убийцы по телосложению, сокращенно называемая «взаимное доказательство AB»: A – время внезапного нападения прямо пропорционально телосложению преступника; B – на основе формулы A телосложение преступника прямо пропорционально телосложению жертвы. То есть в процессе совершения преступления чем короче время от начала атаки до падения жертвы, тем меньше и худощавее преступник; наоборот, если была длительная борьба, то преступник более крепкого телосложения.

Ли Чжиюн сразу понял и не удержался:

– Короткое время нападения указывает на то, что преступник действовал исподтишка, и это доказывает, как низко он оценивал свои физические возможности, боялся, что не сможет сразу одолеть жертву, поэтому должен был нападать сзади или внезапно.

Линь Сянмин посмотрел на него и слегка кивнул:

– В отличие от того, что показывают в кино, редко когда жертву сразу одолевает дикий и жестокий преступник; из инстинкта самосохранения даже такому насильнику, как Тайсон, женщины будут отчаянно сопротивляться. Наш преступник, независимо от телосложения женщин, всегда нападал сзади, стремясь победить одним ударом, не давая жертве шанса на сопротивление, что как раз показывает, что он не очень сильный.

Чай Юнцзинь совсем сдулся, долго не мог сказать ни слова, и Ду Цзяньпин почувствовал себя неловко:

– Чай, продолжай, Линь просто помогает тебе улучшить работу!

– Ну, я тоже думал, что этот преступник действительно подготовленный, имеет некоторый опыт противодействия следствию, поэтому предположил, что он мог быть в заключении, отбывал исправительные работы. – Чай Юнцзинь пробормотал несколько слов, потом вдруг повысил голос: – Но я уверен, что мое предположение о том, что подозреваемый – человек без постоянной работы, живущий в подвале, железно.

Линь Сянмин смотрел на него молча.

– Отчет криминалистической экспертизы офицер Линь наверняка видел, следы обуви подозреваемого на месте преступления показывают, что он носил очень дешевые и изношенные кроссовки марки «Янфань», в промежутках между следами неоднократно и во многих местах обнаружены следы плесени, которая в основном встречается в подвалах или полуподвалах, – увереннее добавил Чай Юнцзинь. – При этом, хотя места преступлений сконцентрированы в западном пригороде, они разбросаны по карте. Особенно это касается второго убийства: той ночью патруль столкнулся с преступником, и в процессе погони он из-за незнания местности не выбрал прямой путь бегства, известный местным жителям, а сделал большой крюк, чуть не оказавшись в тупике, – все это подтверждает, что он не из этого района. А если прибавить к этому факт про плесень, я делаю вывод, что он, вероятно, человек без постоянной работы, как говорят, «бродяга».

То, о чем говорил Чай Юнцзинь, произошло в ночь второго убийства. Патруль во время обхода на углу улицы примерно в пятистах метрах от дома У заметил подозрительного человека, из-за темноты и высоко поднятого воротника его лицо было не разглядеть. Когда его попросили остановиться для проверки, он сразу побежал. Патрульные на мгновение растерялись, прежде чем начать погоню, и подозреваемый оторвался от них, в панике не разбирая дороги. На перекрестке, где можно было прямо пробежать в парк с густой растительностью и полностью избавиться от преследователей, он вместо этого повернул направо, нырнул в переулок и после нескольких поворотов убежал… Позже криминалисты идентифицировали следы обуви и плесень, подтвердив, что это был тот самый серийный убийца. Эта неудачная погоня очень расстроила Ду Цзяньпина: нет ничего досаднее, чем упустить почти пойманную утку. За это он вызвал практически пятидесятилетнего начальника охраны порядка улицы Чуньлюцзе Фан Чжифэна и отругал его. Фан Чжифэн с кислым лицом сказал, что хочет уволиться с этой проклятой работы без отдыха и выходных, и Ду Цзяньпину пришлось его успокаивать, чтобы уже упавший духом патруль окончательно не развалился…

Выслушав Чай Юнцзиня и вспомнив сцену неудачной погони за серийным убийцей, все в конференц-зале сочли его анализ безупречным и повернулись к Линь Сянмину, словно говоря: «Ну теперь-то тебе нечего сказать?». Неожиданно Линь Сянмин встал, перелистнул несколько слайдов, и на белом экране появился большой овальный зеленый участок.

– Вы узнаете это место, офицер Чай? – поинтересовался Линь Сянмин.

Чай Юнцзинь только глянул и сказал:

– Конечно, это же газон перед центральным парком?

Ли Чжиюн резко поднял голову!

Линь Сянмин посмотрел на Чай Юнцзиня и медленно спросил:

– Офицер Чай, вы лично осматривали это место?

Чай поморгал и покачал головой.

– Кто-нибудь из присутствующих после второго убийства исследовал путь, по которому преступник ушел от патруля?