Тамерлан. Исторический роман

– Что за ерунду ты городишь? Черный Юсиф – это я. А я такого поручения никому не давал! Кто бы вы ни были, за эти подлые действия должны быть наказаны. Свяжите этого, – приказал он своим людям. – Я с ним потом поговорю.

В одно мгновение парламентария связали по рукам и ногам и уложили на землю.

Разбойники ждали своего парламентария. Но вместо него их атаковали люди Черного Юсифа. Те, кто пытался сопротивляться, были убиты на месте, остальные, склонивши голову и поднявши руки, были пленены. В принципе, это невозможно было назвать сражением. Черный Юсиф вместе с караваном отправился в Диярбекир…

Глава 3

…Он стоял под большой скалой. Кажется, попал в окружение. На скале было много людей и они готовились сбросить на него камни. Он же, сжимая в руке меч, был готов к бою. Краем глаза смотрел по сторонам, но никого не видел. Кажется, все бросили его. «Нет, это невозможно. Даже в самые тяжелые минуты соратники не оставляли его. Что же случилось сейчас?».

В воздухе витал дух смерти. Значит, сегодня должен был пробить последний час, час смерти. Но он не мог уйти от этого жуткого воздуха и со скалы. Казалось, ноги его были прибиты к земле гвоздями. Рядом не было и любимого коня. Только глаза внимательно оглядывали все вокруг. Мозг же был затуманенным, многое просто не воспринималось. Вдруг захотелось крикнуть. Голоса не было. Душу продирал жуткий холод. Как будто холодный туман опустился. Даже рот не мог открыть. Все это он смог прояснить лишь в мыслях. «Где я попал в окружение? Кто те люди, что наверху? Что они хотят? Почему я здесь один?». Стоящие наверху будто услышали его мысли.

– Сдавайся, все равно не спасешься!

Эта мысль прозвучала как бы не вслух. Не открывая рта, он таким же образом ответил тем, кто был наверху.

– Кто вы?

Ответили не медля:

– Мы души тех людей, которых ты убил! Если присоединишься к нам, то не останешься под камнями, которые у нас в руках. – Волшебный голос вдруг позвал его: – И-д-и, пока не поздно, и-д-и-и.

Голос, удаляясь, будто превращался в эхо, ударялся о скалы, возвращался. – И-д-и-и-и! И-д-и-и-и!

Его внутренний голос ответил:

– Я не уповаю ни на кого, кроме Аллаха! У вас своя дорога, у меня своя.

Опять та волшебная мысль отозвалась в голове.

– Как зна-е-е-ш-ь, зна-е-е-ш-ь, зна-е-е-ш-ь!

С большой скалы камни скатились прямо на него.

У него уже не было чувства страха. Странным было то, что теперь у него работали правая нога и рука. Меч, который он всегда держал в левой руке, переложил в правую и нанес удар по первому камню, летевшему на него. Как только меч соприкоснулся с камнем, тот превратился в огромный шерстяной комок и упал рядом. Другие камни, не дойдя до него, превращались в шерстяные комки. Он воодушевился. Пока голова прояснялась, он летел вверх. Чем больше он поднимался вверх, тем меньше становилась та огромная скала, теперь напоминавшая горстку камней. Не видно было и душ людей. Будто ушли в небытие. Небо было абсолютно пустым. Издалека к нему приближались черные облака. Чем были эти облака, непонятно, но они, кажется, хотели его проглотить. Облака, приближаясь, увеличивались, пытались разорвать душу, вывернуть ее наизнанку. Но вдруг все изменилось. Откуда-то появились крупинки света, рассыпались по облакам. Все вокруг окуталось светом. Черные облака исчезли. Потом занавес света приподнялся над миром, смешался с небом. Неожиданно изнутри, прямо из макушки, вылетела крупица света, начала расти в сторону светового селевого потока. Тело мгновенно успокоилось. Он никогда не чувствовал такой легкости и спокойствия. Казалось, вместе с этой гущей, с крупицей света он тоже поднимался вверх. В этот момент он услышал мягкие шорохи. Будто кто-то ступал по мягкому снегу. Откуда-то раздался крик «В-е-е-ернись на-зад! Ты е-ще не за-к-о-н-ч-и-л д-е-л-а! В-е-е-ернись!»…

От неожиданного крика он будто проснулся, резко выпрямился. Его мучила одышка, сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. Он обвел глазами комнату. Он не понимал, где находится. Одежда, постель была мокрой. Будто кто-то вылил пару ведер воды. Механически сунул руку под подушку, вытащил полотенце, вытер пот со лба. Внутри все горело от жажды. С левой стороны также невольно взял кувшин, оставленный еще с ночи, стал пить. Пил жадно, вода текла мимо губ, и чем больше пил, тем быстрее внутри угасал жар. Тыльной стороной ладони вытер губы, подбородок. В это время его взгляд остановился на красном в цветах ковре, развешанном в пятнадцати-двадцати шагах. Сразу узнал ковер и все понял. Это был его шатер. Механически протянул руку назад, достал палку для бубна, постучал. Бубен издал глухой, но достаточно сильный звук. Начальник охраны, будто специально стоявший у дверей шатра, вошел. Он посмотрел на него, в первый миг даже забыв, что хотел спросить. Начальник охраны хотел в этот момент войти к нему? Почему? Была какая-то новость?

Но ничего не спросил у него. Вспомнив, что хотел, приказал позвать к нему главного астролога, а потом, подумав, еще и сына Шахруха.

…Теперь Великий Эмир разбил лагерь на лугу под названием Лурин близ Кабула. После этого начнется крупномасштабное нападение. На дворе был жаркий август, поэтому верхняя часть шатра была покрыта легкой шелковой тканью, откинутой в нескольких местах для поступления свежего воздуха. Днем, в самую жару под ярким солнцем, над шатром растягивали темное покрывало. Неизменным оставался лишь дверной гянджинский ковер. Легкий утренний ветерок развевал покрытие шатра, от этого свежий воздух, проникая в одно отверстие, выходил из другого. Уже рассвело, он убрал деревянные затворы, потушил смоляные светильники. Когда вошел главный астролог, еще не совсем проснувшийся Тамерлан рукой позволил ему сесть. Главный астролог, сев, положил рядом с собой хурджун и что-то, завернутое в плотную красную ткань.

Тамерлан, подробно рассказав ему свой сон, сказал:

– Теперь этот сон надо растолковать. А ну-ка, разберись, что нас ждет?

Астролог ничего не ответил, развернул красную ткань, вытащил один поднос, положил перед собой. На подносе были последовательно разложены небесные предметы – звезда, солнце, узорчатые планеты. Потом достал из хурджуна посуду с водой, пиалу и игральные кости. Посуда с водой и пиала были инкрустированы такими же небесными предметами. Из посуды в пиалу налил воду, поставил напротив подноса. Взял двумя пальцами игральные кости, что-то проговорил, подул на них, бросил в воду. Потом двумя пальцами вытащил их, вновь подул и бросил на поднос. Поднос был разделен на две части. Место, куда упали кости, закрутилось, остановилось в направлении солнца и звезд.

Наблюдавший за всеми действиями главного астролога Тамерлан молча, терпеливо ждал. Астролог же настолько был увлечен, что забыл, где он находится. Немного подумал, потом вытащил из хурджуна книгу, произнес «бисмиллах», стал перелистывать. В этот момент из передвижной мечети послышался азан. Эмир счел это хорошим знаком, и, не обращая внимания на астролога, пошел в угол шатра, где лежали кувшин и лохань для омовения перед намазом. Там, засучив рукава, совершил омовение рук и ног. Пока астролог шлифовал свои мысли, совершил утренний намаз. Когда закончил намаз, главный астролог закрыл книгу, произнес «Альхамду лиллях!».

– Мой правитель, ваш сон предвещает хорошие дела. Сегодня вы услышите хорошие вести, ваше сердце будет наполнено гордостью.

Тамерлан поерзал на месте.

– Говори немного точнее и яснее, астролог. Говори не о каких-то вестях, а о чем конкретно они будут. Растолкуй сон как следует.

Главный астролог, не растерявшийся от звонкого голоса правителя, еще более собрался. За толкование таких снов он мог бы извлечь выгоду. Увлеченно погладил длинную бороду, лицу придал мудрое выражение.

– Мой правитель, толкование этого сна заключается в том, что Аллах Великий не скупится в благоволении к вам и прислал знак правления половиной мира в виде сна. Очень скоро все черные силы склонят головы перед вами, чтобы просить вашего благоволения. Внимание Аллаха всегда над вами, правитель!

Такое толкование сна главным астрологом было по душе Тамерлану, настроение улучшилось, он окончательно проснулся. Погладив бороду, Эмир благодушно возрадовался. Расположение духа совсем улучшилось.

– То есть ты хочешь сказать, что во сне мне дано быть хаганом, халифом?

Астролог успокоился.

– Да, мой правитель!

– То есть как в небе один Аллах, на земле должен быть один хаган?

– Так оно и есть, о Великий правитель!

Великий эмир жестом приказал ему удалиться. Стоявшему в дверях начальник охраны поручил выдать астрологу из казны халат с золотым шитьем.

После того как астролог вышел из шатра, дверной ковер вновь прошелестел. Начальник охраны доложил, что пришел Шахрух. Тамерлан велел передать, чтобы тот обождал. После того, как слуги поменяли ему одежду, вышел, посмотрел на выстроившихся в ряд охранников. Охранники в черном хотя и не спали ночью, выглядели бодро. Это ему понравилось. Стоявшего в стороне и наблюдавшего за его действиями сына подозвал к себе. Сын подбежал, склонил голову и опустился на колени. На приказ «встань!» выпрямился, стал перед ним. Знаком приказал сыну следовать за ним. Охрана, сопровождая, шла позади, в десяти шагах.

Пройдя между шатрами, они вышли на луг с выпавшей росой. Тамерлан поручил постелить ковер и подать завтрак.

Очень скоро были расстелены две скатерти, на которых разложены мед, сливки, бурдючный сыр, отварное мясо ягненка, жареные перепела и другие яства.

На другую скатерть были принесены сухой хлеб, червивый бурдючный сыр и горячая вода. Шахруха душил интерес: почему две скатерти? Какую цель преследовал отец? И без того, когда начальник охраны его позвал, на сердце было неспокойно. Широко раскрытыми глазами он смотрел на ничего не выражающее лицо отца и на бегающих туда-сюда слуг.

По указанию отца они сперва сели за вторую скатерть. Эмир намочил сухой хлеб в горячей воде, окунул в червивый сыр, протянул сыну.

– Ешь, сынок.

Несмотря на то, что от вида еды на скатерти у него желудок подкатывался к горлу, перечить отцу Шахрух не посмел. Взял кусок, положил в рот. Сморщившись, с трудом стал жевать. Отец протянул ему пиалу с горячей водой. Шахрух выпил воды и его затошнило.

Великий Эмир, часто старавшийся мысли доносить без слов, встал, подошел к первой скатерти. Знаком приказал сыну сесть рядом. В горячий лаваш положил мед, сливки, свернул в трубочку, подал сыну. Отец так ловко и легко делал это левой рукой, что абсолютно не чувствовалось, что она не работает. Шахрух молча взял еду, откусил, стал с аппетитом есть, потом из пиалы, также поданной отцом, с удовольствием отпил зеленого чая. Если бы не стеснялся, с удовольствием съел бы еще один лаваш, попил чаю. Он хотел совсем избавиться от отвратительного вкуса червивого пахтанья и теплой воды. Отец будто читал его мысли. Протянул ему поджаренного в топленом масле перепела. Откусив от грудинки кусок, он не смог сдержать себя от наслаждения, произнес «вкусно!».

Все это время мысли Великого Эмира, не произнесшего ни слова, не попробовавшего из яств на скатерти, были где-то в другом месте. После того, как его двадцатидвухлетний, высокий, красивый сын проглотил последний кусок, сказал:

– Какая скатерть тебе больше понравилась, сынок?

Сын показал на ту, за которой сидел.

– Конечно, эта!

– Ты бы хотел, чтобы у тебя на скатерти всегда были дары Аллаха, вроде этих?