Солнце светит одинаково

– Всё правильно. И да, мы жили спокойной, размеренной жизнью, растили сына, были здоровы, полны сил. Ничего особенного: в каждой семье, наверно, бывает такой период процветания.

– Мне читать?

– Не стоит. Надеюсь, вы льёте воду тем же отменным слогом, что и всегда.

– Боюсь, вы преувеличиваете мои способности…

Сомов выдержал конфузливую паузу, потом сказал:

– Я тут в архиве Леонида Васильевича копался и вот что нашёл.

Он достал фотографию полковника Вересова.

– Это кто?

Арсений Ильич испугался, потому что в следующее мгновение Елена Тихоновна превратилась в изваяние. Из её потемневших глаз ушла жизнь, и помертвело, заострившись, лицо.

– Елена Тихоновна… – осторожно позвал Сомов. – С вами всё в порядке?

Не сразу, но она очнулась, глубоко вдохнула, глаз её посеребрился одиноко прилетевшей искрой.

– Это Лёня, – прошептала она.

– Простите, я не очень понимаю… Кто?

Елена Тихоновна окончательно пришла в себя.

– Это коллега моего мужа, он был прикомандирован к группе Бельского от министерства обороны, полковник Леонид Вересов. Погиб, попал под машину.

– Под машину? А вот тут сказано…

Сомов протянул Елене Тихоновне листок с рапортом.

Она торопливо надела очки, и взгляд её стремительно побежал по строчкам.

Потом она заплакала. От обильных слёз даже стёкла очков сделались мокрыми.

– Да что с вами?! Успокойтесь! Ну же… – упрашивал Сомов, осмелившись мягко теребить её за плечо.

Он совершенно не был готов к метаморфозам.

До сих пор он общался с почтенной матерью семейства, а теперь вместо матроны перед ним сидела объятая горем девочка.

– Сейчас, сейчас, я успокоюсь, сейчас, – обещала она, останавливаясь, всхлипывая и снова заливаясь слезами.

Наконец она вымолвила:

– Про машину мне Леонид сказал… А его убили… Эта была моя любовь, мой любимый мужчина… Муж и любовник – тёзки… Занятно, да?

Сомов оказался окончательно сбит с толку:

– Но вы же говорили…

– Я неправду говорила! Помогала вам создавать миф!

– Как же так?..

Елена Тихоновна неспешно протирала шёлковой салфеткой очки и с вызовом смотрела на Сомова.

Снова метаморфоза! Невозможно представить, что в этой немолодой женщине с гордой осанкой и долгой, как таяние айсберга, красотой он только что видел несчастную девочку!

– Леонид мне лгал… И лгал намеренно! – голос её был жёстким и спокойным, каким обычно вещают о возмездии. – Вам, Арсений, нужно будет разобраться в этом, – она протянула ему листок с рапортом. – Все ваши усилия и расходы я оплачу. И главное: расследование должно быть строго конфиденциальным!

Глаза её взглянули вдруг с болью:

– Больше мне некого просить…

Глава 4

Без мифа

Читатель и так давно понял, что Елена Тихоновна помогала создавать миф о Неретине.

Стремление приукрасить прошлое (а подчас и действительность) свойственно людям (а зачем ещё создаются мифы?!), что, пожалуй, не заслуживает строгого осуждения, но только если правда не превращается в своего антипода, когда бездарь объявляется талантом, подлец – героем, а чёрное дело – благим.

Старания Елены Тихоновны носили безобидный характер, а о фактах, выпадающих из общей канвы, она благоразумно умалчивала. Да и многие ли из них были ей известны?!

Неретин вообще не посвящал её во что-либо серьёзное!

Основная часть его «художеств» пришлась на постперестроечное время.

К моменту распада СССР Неретин пребывал в должности директора НИИ.

За несколько лет до этого он наконец-то защитил докторскую диссертацию.

«Наконец-то» потому, что Неретин перестал быть учёным. В своё время он это ясно осознал, и, заметим, осознал без всякого сожаления. Его больше не притягивала наука, не охватывал азарт в поисках единственно верного решения проблемы, и он хорошо знал, что его не может осчастливить ни одно открытие, потому что он уже не способен что-либо открывать!

Видно, Бог отмерил ему не много таланта, который просто выгорел за какой-то десяток лет.

А может, его задуло страстью к иным ценностям…

Но разве деньги и власть – ценности?

Человечество редко ошибается в своих предпочтениях. Иначе стали бы люди так верно служить им из века в век? Нередко эта верность соперничает с преданностью любимым и чаще всего одерживает верх! Оно и понятно: в отличие от нежного, мятущегося огонька любви эта страсть горит ровно и весело!

А докторская, что ж… Как-то несолидно быть директором такого НИИ и не иметь учёной степени! И, кстати, диссертация не особенно его обременяла благодаря Гене Завьялову, который взял на себя труд её написать.

Генка – друг! Безотказный товарищ! Но и он многое сделал для него! Одно то, что он перетащил его к себе из его захудалого института приборостроения, чего стоит!