Случайность и неслучайность биржевых цен

1.2. Когда карман пуст, можно расплатиться и натурой

История с СРП Сахалинского шельфа началась еще в 1975 г., когда о рыночной экономике сложно было даже говорить. История эта поучительна для тех, кто считает, будто крупные инвесторы готовы на любых условиях работать на российском шельфе.

В 1975 г. капитаном корабля под названием «СССР» был Леонид Брежнев, который и заключил соглашение с Японией о разведке сахалинских богатств силами японской же компании Sodeco. Для этого был взят кредит в размере $181.5 млн. под 6% годовых. Спасительное условие заключалось в том, что если советская сторона признает месторождения нерентабельными, кредит можно не погашать. Если же Москва решит, что нефть и газ можно добывать с прибылью, 50% поставок должно пойти в Японию. Вот эти 50% и представляли собой разделенную продукцию [3].

Результатом разведки Sodeco стали крупные месторождения Чайво и Одопту: запасы оцениваются в 256.5 млн. т нефти и 249 млрд. куб. м газа. Но в 1985-1986 гг. цены на нефть упали втрое. Кто в 1975 г. мог предвидеть такое падение цен на энергоносители? Никто. Обсуждать рентабельность Сахалинского шельфа стало неуместным. К началу 1987 г. задолженность СССР перед Японией достигла $276 млн., и уже новый капитан корабля «СССР» решил закрыть проект. Компания Sodeco сразу начала убеждать советских чиновников, что единственный выход – налоговые льготы для инвестора и раздел продукции. Своего японцы добились только в 1995 г., получив долю в проекте «Сахалин-1».

Месторождения, вошедшие впоследствии в проект «Сахалин-2» – Пильтун-Астохское и Лунское, – были открыты в середине 1980-х, тоже с помощью японцев. Нашли немало: 541 млн. т нефти и 685 млрд. куб. м газа – уникальные месторождения. Было понятно сразу, что для разработки таких огромных запасов придется привлекать международные компании. В середине 1980-х Советский Союз не умел добывать нефть на шельфе, а на Сахалине природные условия и по мировым меркам сложные. Да и договариваться об условиях добычи было некому. Советский Союз был загнивающим государством. Конкурс на освоение будущего «Сахалина-2» был объявлен в мае 1991 г. В то время всем было понятно, что победитель получит преимущество, когда будут распределяться права на добычу.

Новые проекты требовали многомиллиардных инвестиций. Советская система, все глубже погружавшаяся в бюджетный кризис, была не в состоянии обеспечить их. Появление зарубежного инвестора, готового вложить в проект миллиарды долларов, казалось советским чиновникам подарком судьбы, и мало у кого из них было желание вникать в детали.

1.3. Опять МММ

Только на этот раз речь пойдет не о финансовых изобретениях Сергея Мавроди. А о консорциуме, в который входили финансовые гиганты McDermot, Marathon Oil и Mitsui. Россия, еле выбравшаяся в 1992 г. из-под развалин СССР, была не в том положении, когда можно что-то диктовать инвесторам. Компания Marathon Oil обладала нужным опытом – добывала нефть на шельфе Аляски. Такого опыта у отечественных компаний в то время не было вообще. В конце 1992 г. к консорциуму присоединились Mitsubishi и Shell. Сомнений в финансовой состоятельности будущих инвесторов стало меньше. К тому времени выяснилось, что «вскрыть» сахалинский шельф дешевле, чем за $10 млрд. не получится. Правительству России в то время негде было взять $150 млн. на покупку одноразовых шприцов. А о миллиардах долларов из бюджета и мечтать не приходилось. Инвестиции нужны были как воздух.

Надо сказать, что инвесторы, понимая сложное финансовое положение России, повели себя и в самом деле как колонизаторы. Правила самого раздела продукции были расписаны в пользу инвесторов. Продав добытую нефть, оператор сначала перечисляет 6% роялти, платы за пользование недрами, в российский бюджет, а все остальное забирает себе в качестве возмещения издержек. Только когда инвестор вернет все вложения, появится прибыльная нефть, которую можно делить. Но пока рентабельность всего проекта не достигнет 17.5%, России будет доставаться только десятая часть нефти. При рентабельности до 24% добычу поделят поровну, а если эффективность проекта окажется еще выше, российская доля в сверхплановой прибыли достигнет 70%. Подобная ступенчатая схема известна и в зарубежных СРП (Ангола, Китай). Считается, что на ранних стадиях проекта инвестор должен быть наиболее защищен, а потом уже можно и не жадничать. Однако в качестве рубежа, после которого меняется пропорция раздела, часто берут суточную или накопленную добычу. Это более простые показатели, которыми сложнее манипулировать, чем рентабельностью.

Спорить об идеальной версии справедливого, или несправедливого СРП можно бесконечно. У СРП есть свои плюсы. Например, трансфер технологий. Когда «Газпром» еще только выбирал подрядчиков для строительства завода по производству сжиженного природного газа (СПГ) в Ленинградской области, консорциум МММ уже строил завод СПГ в Корсакове на Южном Сахалине. Росприроднадзор, все и везде проверяющий от имени капитана корабля «Российская федерация», громкими претензиями к МММ в 2006 г. помог «Газпрому» войти в СРП. После покупки 50% плюс одна акция проекта «Сахалина-2» газовой монополии достался строящийся завод СПГ со всеми технологиями. Прелесть СПГ в том, что его можно экспортировать танкерами, никакого транзитного воровства или зависимости от единственного капризного покупателя на том конце трубы. Капитан корабля теперь всем доволен.

Похоже, что польза от колониального соглашения для «колонии» есть. Да и сажать никого не надо. Войдя в проект, «Газпром» оставил в силе условия СРП 1994 г., хотя государству и обещан бонус в виде «золотой акции» и дивидендов по ней начиная с 2010 г.

Рис. 1. Стоимость акций РАО «Газпром» на ММВБ в 2006 г.

Источник: QUIK.

1.4. Без регулятора рынка жизни не будет

История учит многих и многому. Вот два примера с одним действующим лицом. Первоначально миллионера Корнелиуса Вандербильта вполне устраивало, что фондовый рынок США в конце XIX века никак не регулировался. В 1862 г. биржевые спекулянты Нью-Йорка задумали разорить миллионера, продавая в короткую акции компании New York and Harlem Railroad, в которой ему принадлежал крупный пакет. В ответ Вандербильт занял огромные деньги и скупил практически все акции. Спекулянтам пришлось выкупать их обратно в 4 раза дороже. Единственное, что потребовалось от Вандербильта – обеспечить надежную работу судов. Короткие контракты, разорившие сотни спекулянтов, должны были быть выполнены безукоризненно.

Второй раз фортуна отвернулась от Вандербильта и несколько лет спустя, ему пришлось горько пожалеть о том, что за выпуском акций в США не следит государство. Руководители железнодорожной компании «Эри», контроль над которой Вандербильт пытался получить путем скупки акций, отразили его атаку с изяществом. Владельцы компании каждый день допечатывали новые акции и выбрасывали их на рынок. Титаническая борьба с участием судей, полицейских и местных политиков закончилась тем, что соперникам пришлось соревноваться за то, кто предложит большую взятку членам ассамблеи штата Нью-Йорк, и идти на невеселую для обеих сторон мировую [4].

Эта история поучительна своими уроками: граждане поняли, что фондовый рынок без общественного контроля – настоящие дикие джунгли; бизнесмены – что игра по правилам может быть лучше доброй ссоры; а политики – что установление правил игры может приносить не только общественную, но и личную выгоду.

1.5. Проза жизни от регулятора рынка

Возможен ли фондовый рынок без регулирования? Опыт Корнелиуса Вандербильта показывает, что без регулирования никак нельзя. Регулирование – есть установление правил экономического взаимодействия. И вмешательство государственных органов в деятельность экономических субъектов производится с целью увеличения общественного благосостояния.

Обеспечивать правильное ведение бизнеса на фондовом рынке могли бы суды. Опыт США середины XIX века, показывает, что это было правильным решением, пока не появились компании настолько большие, что иски потребителей против них потеряли судебную перспективу. Суды, которые прекрасно справлялись с исками против продовольственных лавок, оказались совершенно беспомощны перед лицом железнодорожных компаний и быстрорастущих металлургических, банковских и нефтяных монополий. Против Рокфеллера, Гулда, Меллона суды США, в то время, были бессильны. Как сейчас российские суды бессильны против монополистов вроде «Газпром» или «Роснефть».

Без вмешательства государства будет наблюдаться либо монополизация рынка, либо, наоборот, избыточная конкуренция, не позволяющая рынку развиваться. В первом случае необходима антимонопольная политика, во втором – ограничения на вхождение в бизнес. Например, выдача лицензии. А вот когда государство само становится на сторону монополиста, то цены на фондовые активы становятся неподконтрольны ничему и никому. Настоящий генератор случайных событий. Вот примеры из жизни российского фондового рынка [5].

В октябре 2001 г. президент компании «Сибур» Яков Голдовский заявил о возможном дефолте компании, если только монополист рынка «Газпром», обещавший выкупить часть допэмиссии ее акций, не выполнит свои обещания. «Газпром» хотел получить эти акции даром. За два дня облигации «Сибура» подешевели на 5%, а доходность к оферте превысила 100% годовых. Деньги нашлись в другом месте, и облигации были погашены.

В апреле 2005 г. Московский арбитраж по иску государственного монополиста «Газпром» обязал Роснедра аннулировать лицензию «Нортгаза» на Северо-Уренгойское месторождение. Доходность облигаций «Нортгаза» за два дня подскочила с 11-12% до 73.4% и месяц держалась на уровне 42-43%. В мае компании заключили мировое соглашение, в результате которого «Газпром» получил контроль над «Нортгазом», а облигации были погашены.

В ноябре 2005 г. Московский арбитраж, задним числом, по иску Росимущества признал незаконность сделки 1997 г., в результате которой аэропорт «Домодедово» перешел под контроль компании «Ист Лайн». Доходность облигаций «Ист Лайн» сразу выросла с 10.3% до 14.8%. Эта тяжба тоже закончилась мировым соглашением.

В августе 2007 г. следователи Генпрокуратуры пришли с обысками сразу к нескольких крупным сотовым ритейлерам. Они посетили офисы и склады «Евросети», Dixis, «Цифрограда» и «Беталинка». Проверки парализовали работу компаний, остановились розничные и оптовые поставки товара со складов. Котировки облигаций «Евросети» рухнули. Их доходность подскочила почти до 20% и могла быть еще больше, если бы компания не поддерживала котировки своих бумаг.

Разгром некогда самого крупного российского нефтяного концерна ЮКОС и арест его основателя Михаила Ходорковского стали для российских предпринимателей крупного бизнеса предупреждением. Настоящий капитан корабля «Российская федерация» не скрывает того факта, что он и впредь будет предъявлять претензии и на другую собственность, имеющую стратегическое значение.

Примером тому является история с Ковыктинским месторождением газа. Это месторождение расположено в 450 км к северу от Иркутска и считается одним из самых крупных, а также одним из самых привлекательных – в том числе и потому, что оно расположено в географической близости от жаждущего энергии Китая. Компания Rusia Petroleum в 1993 г. получила лицензию на разработку этого месторождения. В 1998 г. миноритарным акционером Rusia Petroleum становится BP, через два года – ТНК. В 2003 г. было основано совместное предприятие ТНК-BP. В середине 2004 г. «Газпром» впервые выразил сомнение по поводу законности получения лицензии на это месторождение компанией Rusia Petroleum. В 2005 г. налоговые ведомства потребовали от ТНК-BP дополнительных налоговых выплат на сумму в $1 млрд. Осенью 2006 г. прокуратура в Иркутске ходатайствует о приостановлении действия лицензии из-за несоблюдения сроков разработки и нарушений экологических норм. В начале 2007 г. к делу подключается и экологическое ведомство, которое устанавливает, что компания добывает слишком мало газа. А министерство природных ресурсов начало угрожать отзывом лицензию [6].

Отступать было некуда. Российско-британский нефтяной концерн ТНК-BP поддался давлению капитана и продал свою часть акций Ковыктинского месторождения концерну «Газпром» значительно ниже их стоимости. Подконтрольный государству «Газпром» заплатил концерну ТНК-BP около $700-900 млн. и получил 63% акций компании Rusia Petroleum, которая обладает лицензией на разработку месторождения. Хотя стоимость такого пакета акций по оценке консалтинговой компании Frontier Strategy свыше $3 млрд.

1.6. Рынок всегда умнее регулятора

В самом деле, рынок всегда умнее регулятора, как стихия океана сильнее любого корабля вместе с его капитаном. Малая нефтяная компания Imperial Energy в 2006 г. купила лицензию на месторождение, на котором еще в 1980-х гг. бурило государство. Как только менеджмент компании начал добиваться положительных результатов, начались проблемы. Государственные нефтяные монополисты просто не могут дать малым компаниям вырасти из «коротких штанишек». Первым, кто удивился результатам работы Imperial Energy, был замглавы Росприроднадзора Олег Митволь. Он поступил просто – проинформировал британское управление по финансовому регулированию и надзору (акции компании торгуются на альтернативной площадке Лондонской фондовой биржи AIM), что «декларируемые инвесторам запасы компании Imperial Energy существенно завышены и вводят в заблуждение иностранные финансовые институты» [7].

Рынок отреагировал быстро. Несколько публичных заявлений – и капитализация малых нефтяных компаний камнем пошла вниз. За два месяца Imperial Energy подешевела почти на 30%, Urals Energy – на 14%, West Siberian Resources (WSR) – на 10%. Отрицательная реакция рынка на системные риски – и инвесторы побежали от мелких компаний. Однако тщательный анализ малого нефтяного бизнеса в России показал, что претензии Митволя необоснованны.

«Посрамить супостата» малые нефтяники могли только одним способом – продолжать наращивать добычу нефти. Что они и сделали. Так, WSR увеличила добычу в 2007 г. на 40%, Urals Energy держит стабильный уровень добычи. Imperial Energy, после атаки Митволя, приняла обет молчания и к концу года увеличила добычу на 60%, а через год планирует увеличить в 2.5 раза. Профессионалы нефтяного рынка хорошо понимают перегибы регулятора. Рынок понял свою ошибку и осенью 2007 г. спрос на акции малых нефтяных компаний значительно вырос по понятным причинам. Спрос на нефть к зиме возрастает.

Конечно, силовые преференции государства – пресс большой силы. Когда начнет работать этот пресс неизвестно никому, потому что это аналог «генератора случайностей». Хотя предугадать направленность действия этого пресса можно. В конце 2006 г. депутат Госдумы Александр Лебедев заявил о безвозмездной передаче 26.5% акций авиализинговой компании «Ильюшин Финанс» благотворительному Фонду имени Раисы Горбачевой, зарегистрированному в Великобритании. Управлять акциями будет их нынешний владелец – подконтрольная депутату Национальная резервная корпорация (НРК). Эксперты рынка сразу поняли, что английское трастовое законодательство потребовалось Лебедеву для защиты акций «Ильюшин Финанс», которые должны стать частью государственной Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК) [8].

«Ильюшин Финанс» – крупнейшая авиализинговая компания России. Специализируется на продажах и послепродажном обслуживании самолетов Ил-96 и Ту-204. Государству принадлежит 46% акций, ВТБ – 20%.

Благотворительный Фонд имени Раисы Горбачевой зарегистрирован Михаилом Горбачевым и Александром Лебедевым в Великобритании. Это означает, что деятельность и фонда, и управляющей компании подпадет под действие английского трастового законодательства. Траст дает владельцу актива дополнительную защиту от возможных взысканий, поэтому он часто используется, как механизм корпоративной защиты. Передача такого актива благотворительному фонду позволяет избежать как налоговых претензий со стороны российского государства, так и проблем с антимонопольными органами. При этом контроль над активом остается у прежнего владельца через механизм доверительного управления.

Лебедев, не согласный с планами государства насильно включить «Ильюшин Финанс» в ОАК, решил мягко выйти из бизнеса. Государство потребовало от частных участников ОАК значительных инвестиций, к чему господин Лебедев, вероятно, не был готов. Стоимость 26.5% акций «Ильюшин Финанс» оценивается в $25 млн. Передача акций фонду продиктована стремлением обезопаситься от политических рисков, поскольку зарубежный благотворительный фонд легче защитить в глазах общественности от претензий со стороны государства и от возможных корпоративных конфликтов.

1.7. Публичное порицание

Регулятор финансового рынка России – ФСФР (Федеральная служба по финансовым рынкам), в апреле 2007 г. остановил работу крупнейшей управляющей компании «ОФГ Инвест». В «приговоре» говорилось о нарушениях, которые касались несоблюдения отдельных положений законодательства о противодействии отмыванию преступных доходов, а также недозволительные операции с ценными бумагами без признаваемых котировок при управлении ПИФами (паевыми инвестиционными фондами). Управляющие компании везде и постоянно декларируют, что рынок паевых фондов – один из самых открытых, прозрачных, регламентируемых и контролируемых. А ситуации подобные «ОФГ Инвест» с ценными бумагами ставят под сомнение законность методов, с помощью которых достигалась высокая доходность в последнее время. Ранее чиновники ФСФР называли нарушения, которые теперь публично вменили «ОФГ Инвест», чуть ли не типичными. Но до этого подобных обвинений управляющим компаниям, работающим на российском рынке, не предъявляли.

Совладелец «ОФГ Инвест» Борис Федоров (экс-министр финансов РФ) признал претензии ФСФР справедливыми, но способ борьбы с ними воспринял как «личное оскорбление». Ущерб своим интересам компания видит скорее в нематериальной сфере [9].

Хотя известно, что дежурные нотации без вынесения сора из избы слабо дисциплинируют участников рынка, и, в конце концов, чиновники ФСФР решили обратиться к практике «обучения на примерах». Наибольший эффект в этом случае достигается, если публичному порицанию подвергается сильный игрок, например «ОФГ Инвест».

1.8. Проект Rebco

В июне 2007 г. губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко по поручению Правительства России подписала соглашение с главным исполнительным директором Нью-Йоркской товарной биржи (NYMEX) Джеймсом Ньюсамом о сотрудничестве по созданию Международной товарно-сырьевой биржи, которая разместится в Петербурге. Министр экономического развития Герман Греф пообещал, что торги нефтепродуктами будут начаты 1 октября 2007 г., а полноценный запуск торгов Rebco (Russian Export Blend Crude Oil) состоится во второй половине 2008 г. [10].

Предыдущая попытка запустить биржевую торговлю нефтью не удалась. Торговля фьючерсами Rebco была торжественно запущена в октябре 2006 г. на товарной бирже NYMEX в Нью-Йорке. Тогда идеологи ее внедрения рассчитывали, что она позволит сблизить котировки российской нефти марки Urals и североморской нефти марки Brent. Главный идеолог этого проекта Алексей Кузьмичев – совладелец «Альфа-групп» и № 16 в рейтинге Forbes Russia за 2007 г. – рассказал о том, как возникла идея Rebco [11].

Разбор механизма поставок нефти по нефтепроводу «Дружба» закончился судебным расследованием против менеджеров фирмы Crown Resources (которая принадлежала «Альфа-групп»). Схема торговли была построена следующим образом: менеджеры компании делали покупателям «скидки», а контрагенты на другом конце нефтепровода переводили «откат» на личные счета менеджеров фирмы Crown Resources.

Научное название такой схемы – картельное соглашение между покупателями, которые номинируют одну компанию-посредника для закупки нефти. Эта компания и определяет цену. Покупатель звонит в компанию-посредника и интересуется, какова стоимость барреля нефти в этом месяце. Ему называют цену, в которую заложена скидка больше, чем разница между стоимостью Brent и Urals. Часть этой скидки идет на подкуп управляющих компании. Это средний менеджмент, который заинтересован получить дополнительный доход незаконным путем. После развала Советского Союза существовало, своего рода, картельное соглашение между всеми покупателями российской нефти, которые договаривались о ее цене. Поэтому первоначальный проект Crown Resources был направлен на исправление одной конкретной ситуации: ценообразования при экспорте по трубопроводу «Дружба». Даже Герман Греф заявил, что картельные соглашения лишают России как минимум $4 млрд. дополнительной экспортной выручки в год.

Однако время сыграло злую шутку с контрактами Rebco на NYMEX. Ни одного контракта по Rebco в Нью-Йорке не было заключено в течение нескольких месяцев. И понятно почему. Изначально проект Rebco носил чисто политическую окраску – прижать североморскую марку нефти Brent. Рынок политические амбиции отвергает – спекулянтам это известно давно. Но государственные чиновники не спекулянты, их учит рынок.

Правительство России приняло решение действовать административными методами. Получателям бюджетных средств с 1 октября 2007 г. постановлением Правительства будет настоятельно «рекомендовано» приобретать через биржу не менее 15% объемов нефти и нефтепродуктов. Представители государства в органах управления компаний с госучастием должны будут добиваться закупок и продаж топлива через биржу. А чтобы придать процессу большую солидность, премьер распорядился еще и о создании Центра по развитию биржевой торговли, который займется «разработкой предложений по организации и сопровождению системы биржевой торговли нефтью и нефтепродуктами».

Несмотря на то, что бюджетникам поручено начать закупки нефти на бирже с 1 октября, неудачный опыт запуска торгов на NYMEX не прошел даром. По словам Германа Грефа, о сокращении дисконта между стоимостью российской нефти Urals и Brent можно будет говорить лишь в 2009 г. А вот заявление губернатора, Валентины Матвиенко, было крайне политизированным. Она считает, что государство имеет полное право устанавливать цены на те ресурсы, которые добывает на своей территории и продает на зарубежных рынках. Право-то государство имеет, да вот цены на сырье устанавливает рынок. Да, государство может продавать ниже цены рынка, а вот выше, ну ни как. Просто потому, что покупать никто не будет. Если посмотреть со стороны, то удивляешься, как это государственные чиновники могут продавать сырье дешевле, чем на рынке? Хотя, «схемка» такая имеется: товар вывозят на продажу из страны дешево, продают по рынку, а разницу получают в виде «отката». Но уж никак не хочется думать, что губернатор на такое способен. Такие заявления губернатора, скорее следует отнести к незнанию принципов функционирования рыночной экономики.

1.9. Гербовая неразбериха

Примером того, как государственные решения неожиданным образом влияют на фондовый рынок, является Китай. Китайский фондовый рынок сегодня почти никак не связан с реальной экономикой страны. Его красочные взлеты и падения объясняются другими, внеэкономическими, факторами. Динамика курсов акций зависит не столько от экономических показателей различных компаний, сколько от слухов, которые поступают от государства. За первую половину 2007 г. такие слухи распространялись в большом количестве, зачастую противореча друг другу. Разномастные чиновники и «правительственные источники» то говорили о необходимости жесткого контроля за биржей, то уверяли в «долгосрочном поступательном развитии» китайского фондового рынка [12].