– Верёвку? – с усмешкой переспросил Дитрих. – Есть!
– Нет! – завыла побледневшая Анна, из её глаз покатились крупные слёзы.
– То есть вы готовы признаться? – поинтересовался Фёрнер.
– Да, я признаю, что я была на шабаше.
– И плясала богохульные пляски!
– Да, плясала.
– Как часто?
– Шабаши были каждую субботу, но я была впервые…
– Ранее вы сказали, что занимались колдовством, а теперь говорите, что были там впервые. Как это изволите понимать? – поинтересовался викарий.
– Меня там заставили колдовать.
– И как же вы колдовали?
– Мне дали глиняный горшок, и сказали набрать в него… м-м… дохлых лягушек. Это для того, чтобы вызвать дождь, – принялась объяснять ведьма.
– И она его вызвала! Посмотрите на улицу, герры! – ехидно вставил Фазольт. На улице, за решётчатыми окнами, действительно шёл дождь. – Герр секретарь, прошу отметить этот факт – вредоносное колдовство.
– Хорошо, и кто же вас привёл на шабаш? – спросил Фёрнер, когда писари перестали скрипеть перьями.
Ведьма опустила глаза и обречённо ответила «Рудольф Путцер».
– Где вы с ним познакомились?
Подсудимая, то и дело всхлипывая и забито озираясь, начала рассказывать, как недавно она рассталась с женихом. И вот, когда она сидела и плакала над своей судьбой, к ней подошёл незнакомец и предложил ей помочь вернуть потерю. Конечно, она согласилась. У неё не было выбора. Тогда дьявол, а это был именно он, потребовал её подписать контракт. Конечно же, кровью. И, едва она его подписала, незнакомец указал ей на идущего мимо Путцера и сказал ей идти вместе с ним на шабаш в следующую ночь. Так она и очутилась здесь.
– Во сколько начинался шабаш? – уточнил Фёрнер.
– В полночь. А закончиться должен был под утро, когда все расходились.
– Был ли там дьявол?
Анна всхлипнула и закашлялась.
– Да, был. Всё время сидел на своём троне. У него такой трон… из костей… Все ели, пили и все хвалились своими злодействами.
– И чем же угощал вас дьявол? – ехидно спросил Фазольт. – Вкусно было?
– Еда там была вся безвкусная и… по ней ползали черви. Всё было плохо приготовлено. Пироги с крысами. Ещё собаки варёные. Ни хлеба, ни соли там не было.
Фазольт хмыкнул, а Фёрнер одобрительно кивнул, а бородатый с книжечкой всё усердно царапал что-то на страницах.
– А что было потом?
– Потом мы все должны были раздеться и совокупиться друг с другом… – колдунья всхлипнула.
– Оргия, – подсказал доктор Фазольт.
– Вы вступали в интимную связь с дьяволом?
Анна опустила голову и завыла в голос, пытаясь произнести «нет».
– Байер, извольте поднять её ещё разок.
Дитрих молодецки выдохнул, крутанул своё колесо, потом резко крутанул обратно и застопорил. Ведьма завизжала от боли, начала извиваться как змея.
– Вы вступали в интимную связь с дьяволом?
– Да! – кричала Анна Фогельбаум. – Отпустите!
Дитрих посмотрел на Фёрнера, и тот кивнул. Ведьму опустили, но она не устояла на ногах и шлёпнулась на холодный камень, продолжая плакать и стонать.
– Расскажите, вы подписали с ним контракт? – от холодного голоса Фёрнера даже палачей пробирала дрожь.
Однако ответом ему были только всхлипывания. Готфрид с Дитрихом подняли несчастную на ноги и посадили на стоявший тут же трёхногий табурет. Какое-то время она плакала, и герры судьи начали о чём-то тихо переговариваться между собой, и до Готфрида стали долетать редкие фразы: «…молода…», «…быстро созналась…», «… нужно узнать о дьяволе…». Фёрнер вполголоса расспрашивал бородатого о том, как ему нравится дознание. Бородатый одобрительно кивал и приговаривал: «Да, да… очень даже… в том смысле, что просто превосходно…»
Наконец Фогельбаум успокоилась и теперь уже она ожидала, пока судьи прекратят свои разговоры.
– Ну так что? – Фёрнер обернулся к ней последним. – Вы подписали с ним контракт?
– Он… он чуть не задушил меня. Уселся на меня сверху и начал душить, заставляя подписывать какую-то бумагу…
– Вы хотите сказать, что это произошло не по вашей воле?
– Конечно нет! Я всегда была верна только церкви, но тогда просто испугалась. И подписала бумагу. Я тогда ещё не знала, что это было.
На подсудимую было жалко смотреть: она вся скрючилась, побледнела, её горячие слёзы капали на тёмный каменный пол. Только что она подписала себе смертный приговор. Призналась, что она ведьма. Теперь её заставят выдать своих товарищей и товарок…
– Ладно, – сказал Фридрих Фёрнер, встав. – Вы всё записали, майстер Шталь? Хорошо. На сегодня хватит с неё, все свободны. Байер, уведите её в камеру. Айзанханг, завтра извольте расспросить о других сообщниках, а сейчас, как закончите, прошу вас тотчас в мой кабинет. Герр Эбенхольц, пойдёмте.
С этими словами комиссия встала и вышла из пыточной. Дверь с лязгом закрылась.
– Что это за грамотей с ними был? – спросил Дитрих. – Ну, бородатый такой, который писал всё время. Эбенхольц, вроде, или как-то так.
Готфрид пожал плечами, поигрывая розгой.
– Сам не знаю. Может их величество император кого прислали? Ну, чтобы проследить за всем.
– Да, похоже на то. Спроси у герра Фёрнера, а?
– Не думаю, что нас это касается, – пожал плечами Готфрид.