Буркачан. Дилогия «Порог греха». Часть 2

– Я проверю, – с командирскими нотками в голосе предупредил Алесь. – Потрудитесь, чтобы меня здесь больше не беспокоили!

– Будет сделано, товарищ майор! – Капитан отдал честь и пулей вылетел за дверь, довольный тем, что так обошлось столкновение с начальством из центра.

Проводив незваных гостей, Алесь не стал запирать дверь: теперь-то его точно будут охранять. Он даже несколько порадовался тому, что так всё произошло. Ещё долго не мог уснуть, прислушиваясь к чьим-то шагам и шорохам за стенами домика.

Проснулся Алесь от ощущения человеческого взгляда на своём лице. Этот интуитивный импульс мозга был выработан ещё в стенах школы спецназа и не раз сослужил добрую службу. Сквозь чуть приоткрытые веки он увидел Дэги. Она сидела за столом и с улыбкой смотрела на него. На ней был синий спортивный костюм с белыми полосками на рукавах куртки.

– Не притворяйся, лежебока, – сказала она, – я вижу, что ты уже не спишь. Почему не запер дверь?

Под сердцем Алеся колыхнулось тепло: в первую встречу она обращалась к нему только на «вы», а при прощании сухо протянула руку.

– Я ждал тебя, Дэги, – Алесь встал на колени и подполз к ногам девушки, – если бы ты знала, как я тебя ждал!

Она обняла Алеся за шею, поцеловала в макушку. Он страстно обхватил её за талию, дрожа всем телом.

– Успокойся, прошу тебя. – Дэги нежно поцеловала Алеся в губы. – У нас всё впереди. Не будем спешить, хорошо?

– Как скажешь… Я твой раб!

Алесь силой воли подавлял в себе вспыхнувшую страсть.

– Вот и ладненько, – Дэги хлопнула в ладоши. – Поскольку ты со Степаном бражничал до полуночи, то, естественно, мучаешься похмельем: есть не хочется, а голова требует просветления. Сейчас я тебе дам лекарство, и мы сразу же двинемся в путь.

Алесь взглянул на ручные часы. Они показывали шестой час утра. В окна пробивалась светлая заря.

Дэги вышла в сени и вернулась с уже открытой бутылкой жигулёвского пива.

– Поправляй головку, алкоголик.

– Ты мой добрый ангел, – Алесь сделал несколько глотков прямо из горлышка. – Что, вот так сразу и двинем? Без сборов? Я же ничего с собой, кроме денег, не привёз! Надо же что-то купить…

– Я всё приготовила, – спокойно и весело сказала Дэги. – Встряхивайся! Позавтракаем в тайге.

В сенях у порога стояли два рюкзака: один чуть меньше другого. Алесь понял, какой принадлежит ему. На рюкзаках лежали охотничьи карабины.

– Стрелять-то не разучился? – подтрунила Дэги.

– Любой навык – на всю жизнь, – Алесь взял карабин, щёлкнул затвором. – Центрального боя?

– Центрального. Прицел постоянный. Патроны в боковых карманах рюкзака. Надеюсь, они нам не понадобятся: не на охоту идём.

– Тогда, может быть, оружие и вовсе не брать?

Дэги покачала головой:

– Тайга есть тайга. Бывают непредвиденные обстоятельства.

Она подала ему широкий кожаный ремень, на котором висели большой охотничий нож в деревянном чехле, белая алюминиевая фляжка, удерживаемая в гнезде двух скрещённых ремешков, и миниатюрный полевой бинокль в плотном футлярчике из кожзаменителя. Такой Алесь видел только в руках спецназовцев.

– Откуда? – спросил Алесь, вынимая бинокль и приставляя его к глазам.

– Услуга Степана. Он чего хочешь достанет!

Под строгим контролем главы районной администрации учитывалась и реализовывалась добытая пушнина, выдавались и расходовались боеприпасы, разные орудия лова зверей. Слыл он человеком справедливым, жёстким и неподкупным. Многократно на него писали доносы в Лесогорск, сваливая в зловонную кучу были и небылицы, пытаясь отстранить от власти. Слухи доходили и до губернатора. Но он считал так: некоторые должности в его губернии должны занимать абсолютно честные люди, иначе при полных жуликах и мошенниках начнётся разброд и шатание. Только одно обстоятельство вызывало некоторую настороженность властей: Гекчанов никак не хотел вступать в правящую партию страны, отшучивался, мол, не готов по причине политической неграмотности, после моджахедовской пули, попавшей в башку, мозги иногда завихряются.

Салиподу и его окружению не было необходимости для стяжаний привлекать Гекчанова. Они обходились другими людьми, закосневшими на браконьерстве ещё с советских времён. Они скрытно промышляли в тайге, не обращаясь за помощью к главе районной администрации, и снабжали областную власть всем необходимым через голову Гекчанова: свежая оленина, лосина, рыба, меха соболя, колонка, ондатры, медвежьи шкуры; оленьи рога и кумаланы для внутренних украшений особняков, панты для производства ценного лекарства, воздымающего мужскую силу, поступали в Лесогорск бесперебойно. Гекчанов знал об этом. В меру возможности ловил преступников. На них заводились уголовные дела, но рассыпались ещё на стадии следственной работы, а если и доходили до суда, то таяли там, как лёд по весне на зловонном болоте.

Алесь и Дэги тронулись в путь.

Некоторое время они шли по хорошо утоптанной ногами охотников тропе. Потом свернули к ручью, который неслышно бежал у подножья горы, прячась в корнях деревьев. Алесь давно не был в летней тайге. Его поразила удивительно торжественная тишина. Солнце уже поднялось над вершинами деревьев, но ни один птичий голос не приветствовал рождение нового дня. Он спросил об этом Дэги.

– Тайга – не райский сад, – весело ответила она, – суровые условия жизни приучают к затаиванию. Птиц можно услышать только весной, когда они ищут друг друга, чтобы создать семейные пары. Сейчас они выкармливают птенцов: им не до песен! Да и зачем привлекать внимание хищников к своему гнезду?

– Так и зверушек никаких не видно!

– Это ты не видишь, а нас видят. Стоит нам затаиться, как зверям, и тебе откроется мир, полный движения и борьбы.

Потом, когда они расположились у ручья, чтобы отдохнуть и перекусить, Алесь убедился в справедливости её слов.

Алесь блаженствовал в тени под черёмухой, а Дэги оглядывала в бинокль крутой склон горы, который они миновали минут двадцать назад.

– Взгляни-ка туда, – она передала Алесю бинокль. В окулярах показались трое парней с вещмешками за спинами и ружьями за плечами. Тропа была узкой, и они шли в затылок друг другу. Клацнул затвор карабина Дэги. Парни приближались к высокому сухому дереву. За ним начинался спуск с горы. Два выстрела прогремели один за другим. С вершины дерева посыпались мелкие сучья. Парни остановились, потом, как по команде, повернулись и почти бегом бросились назад.

– Видишь, карабинчик-то пригодился, – засмеялась Дэги. – Я знала, что они пойдут за нами с тобой. Губернаторские овчарки, за каждым шагом моим следят! Но теперь всё. Они поняли, что мы их раскрыли. Отстанут. Кому хочется схлопотать пулю в лоб?

– Ты бы стала в них стрелять?

– Да нет, конечно! Пугаю только. Но они-то не знают моих намерений.

Через час Дэги и Алесь вышли к реке. Алесь разрубил маленьким походным топориком на четыре части найденную на берегу сушину, связал плотик. На него они погрузили носильные вещи и верхнюю одежду. Держась за края, переплыли на другую сторону реки. Вода была терпимо холодной, они хорошо освежились и сразу же двинулись в путь. Дэги хорошо ориентировалась в тайге, шла впереди Алеся уверенно, по каким-то только ей ведомым знакам. На закате солнца путники вышли к искомому месту.

Ночь они провели на закраине болота. Два раза Алесь просыпался от подземных толчков. В непроницаемой мгле слышались чавкающие звуки, вспыхивали бродячие огоньки.

На восходе солнца его разбудила Дэги. Уже горел костёр. Над огнём висел чайник.

– Ты беспокойно спал. Снилось что-то плохое?

– Я ничего не видел во сне.

– Так не бывает! Ты просто забыл. Душа человека находится в вечном движении, даже когда он спит, душа бодрствует. Она всё видит и всё воспринимает как птица в полёте.

– Зачем ей это?

– Как зачем? Она определяет твой жизненный путь. Сны подсказывают будущее. Если они сбываются, значит кто-то руководит тобою свыше.

– А если снятся кошмары?

– Значит, у тебя расстроены нервы, в теле нездоровый дух. Такие сны отравляют жизнь. От них надо избавляться, чтобы не повторялись.