999,9… Проба от дьявола

– Между тем, – продолжал Яровой, – «Ласточка» является тем самым клубом по интересам, который оседлали заводские золотоноши, и мне ли об этом вам говорить.

Было видно, как дернулся Цыбин, пытаясь сказать что-то в свою защиту, но Геннадий Михайлович тут же осадил его властным движением руки.

– Город уже наполнился слухами, что по заводу работает следственно-оперативная бригада, возглавляемая следователем Следственного комитета России, и я спрашиваю вас, Вячеслав Евгеньевич, как мне лично расценивать то безобразие, которое было учинено вашими подчиненными в кафе «Ласточка»? Или здесь все проще простого? Проведя столь громкую зачистку, вы дали понять посетителям заведения, что все это сделано с ведома столичного следователя, и тем самым подставили меня как должностное лицо.

Яровой замолчал, и было непонятно, бросал ли он прямое обвинение Цыбину или все-таки спрашивал его о возможно допущенной с его стороны ошибки. Впрочем, хрен редьки не слаще.

– Геннадий Михайлович, поверьте… – лицо начальника ОВД приобрело оттенок вареной свеклы, ярким багрянцем пылали уши, – я впервые слышу об этом и сегодня же, обещаю вам… самолично разберусь во всем.

– Что ж, буду весьма благодарен, – поднимаясь из-за стола, произнес Яровой, давая понять тем самым, что разбор «полетов» закончен.

Глава 7

Не прошло и получаса, как на телефон Ярового позвонил Цыбин. Извинился за произошедшее в «Ласточке», сообщив, однако, при этом, что весь тот шмон, который в привычном для них режиме провели омоновцы, был вынужденным оперативным мероприятием, требующим решительных действий.

– И что за «мероприятие»? – с язвинкой в голосе поинтересовался Яровой.

– Поступила информация, что в кафе назначил встречу залетный торгаш героином, и опера с этого участка решили взять его с поличным.

Это уже было кое-что, и следователь тут же спросил:

– И что, надеюсь, не промазали?

– В десятку ребятишки попали. Взяли гонца с товаром, уже показания дает.

В голову Яровому ударило жаркой волной – «взяли с героином… дает показания…».

– И что за гусь? – пересилив себя, спросил он. – С братских республик?

– В том-то и дело, что москвич. Но птица, я вам скажу!..

Яровой чисто автоматически задал еще несколько вопросов и, опустив на рычажки телефонную трубку, откинулся в кресле.

Выходит, Крымова подставили, но кто и зачем? И что необходимо предпринять, чтобы вытащить его из СИЗО?

Вопросы и вопросы, на которые у Ярового пока что не было ответа.

Начиная понимать, что без дополнительной информации не только по заводчанам, но и по «городской элите» ему вряд ли удастся разобраться с этим осиным гнездом, он вспомнил о Быкове, который вдруг вообразил, что закон в России превыше всего, за что и был изгнан с работы. Набирая номер домашнего телефона бывшего следака, Яровой надеялся услышать приглушенный баритон, однако трубку подняла его жена.

– Да? Вас слушают.

Геннадий Михайлович невольно насторожился, ощутив непонятное пока что чувство тревоги. Уже по тому, как это было сказано, можно было догадаться, что в доме Быковых произошло какое-то несчастье и эта женщина едва сдерживает слезы.

– Извините, мне бы с Олегом Сергеевичем переговорить.

Последовала очень долгая пауза, и наконец в трубке раздался с трудом сдерживаемый всхлип:

– Это невозможно… Олега нет.

«Олега нет!» – это было сказано с такой болью, что Яровой вдруг почувствовал, как у него пересохло в горле.

– Простите, но я… я не понимаю вас. Его что, увезли в больницу? Радикулит?

Вместо ответа снова громкий всхлип, и в этот момент кто-то перехватил трубку:

– Чего вам?

– Я бы хотел переговорить с Олегом Сергеевичем. Мы договаривались.

– Вам же сказали, что его нет. Убили Олега! Сегодня похороны.

Слова эти обрушились на Ярового словно ушат холодной воды, и он вдруг почувствовал, как у него нервным тиком дернулось веко.

«Убили… Похороны…» Убили слишком дотошного следователя Воронцовского ОВД, на чью помощь он рассчитывал при разработке криминальных завязок между городом и «золотой фабрикой».

– Господи, как убили? Когда? Кто?

Вновь тягостное молчание, и наконец все тот же грубый, но уже без резкой интонации женский голос:

– Третьего дня, вечером, его как раз радикулит отпустил, и он решил прогуляться до магазина. – Снова молчание и тяжелый вздох: – Вот и прогулялся наш Олег Сергеевич.

– И что же, его… прямо в магазине?

– Зачем же в магазине? Его до самого дома проводили, и когда он в подъезд входил… – Опять тишина и настороженный вопрос: – А вы, собственно, кто?

– Товарищ его, – соврал Яровой, – учились когда-то вместе. Хотел было с Олегом повидаться, а оно вон как вышло.

– Так приезжайте. Если и не поговорите, так хоть помянем Сергеича.

Яровой сжал руками виски и тупо уставился на телефон. Он не первый год тянул лямку следователя по особо важным делам Следственного комитета России, и принять на веру тот факт, что убийство Быкова – трагическое совпадение, было бы верхом наивности. В подобные совпадения он давно уже не верил, да и сам Олег ведь предупредил его о том, что ему не очень-то с руки встречаться с московским важняком, копающим ту же самую кучу дерьма, которую в свое время пытался разгрести и он, Быков, за что и поплатился. И получалось…

В итоге высвечивалась хреновина с морковиной.

А если говорить проще, то «оппоненты» Ярового, как их назвал Быков, причем «оппоненты» довольно высокого уровня и больших возможностей, не могли не учитывать того момента, что столичный важняк обязательно выйдет на изгнанного с работы следователя, и в этом случае…

М-да, судя по тому, что они решились на убийство, кому-то было что скрывать. Им важно было не допустить Ярового до той информации, которой владел Быков. За следаком была установлена негласная слежка, скорее всего, с тотальной прослушкой. Прощаясь, Быков сказал, что они непременно встретятся, как только отпустит радикулит и он встанет на ноги. И едва он смог выйти из дома, что уже представляло для «оппонентов» определенную опасность, его убили.

Не в силах более сдерживаться, Яровой матерно выругался, во что никогда бы не поверили его сослуживцы по Следственному комитету, и резко поднялся из-за стола. Надо было что-то срочно предпринимать, но что?! Прошел к окну, за которым уже в полную силу плескалась весна, и отрешенным взглядом уставился в стекло. Если действительно эта страшная ржавчина настолько проела воронцовский клан золотонош, как он думает, то… Надо было досконально воспроизвести в памяти телефонный разговор с Быковым и попытаться понять, что конкретно могло столь сильно напугать «оппонентов», если они решились на убийство следователя, пусть даже бывшего. Итак…

Быков высказал свое личное мнение о тех людях, которые были интересны Яровому как потенциальные помощники в ведении следствия, и в этом не было ничего сверхъестественного. Это был их первый разговор по телефону, так сказать, знакомство. Однако вскоре ему перезвонил уже сам Быков и дал понять, что неплохо бы «ковырнуть» непонятную смерть начальника аффинажного цеха завода цветных металлов, которого в одночасье срубил инфаркт. Настораживало также и то, что похоронили его без вскрытия, в какой-то подозрительной спешке.

«Ну и что с того?», – сам с собой спорил Яровой. На его памяти были случаи, когда из жизни уходили молодые, здоровые мужики, хотя и Жуков был не пальцем деланный. Лыжник, мастер спорта по биатлону.

Так, что же еще?

Асланов! Руслан Асланов, который сразу же после смерти Жукова занял освободившуюся должность. И именно относительно Асланова Быков вбросил фразу, которая могла бы насторожить «оппонентов» Ярового:

«Попробуйте копнуть Асланова. Если, конечно, это вам удастся».