Zero. Удача не бывает случайной

– Кто знает. Чтобы я ни сказала, всё может оказаться ложью.

– Часто приходится лгать?

– Не больше чем другим. Если захочется увидеть тебя, где искать знаю – на Монмартре.

– Я бываю там, но не скажу, что часто, – выдал я ей долю правды, если правда бывает в долях.

Мы допили кофе, я вызвал такси, и Сара уехала, оставив после себя легкий аромат духов. Мне стало легче, теперь я был свободен, и пора было направляться к тайнику. Позвонив Элен – директору моего салона, я известил, что задержусь, вздохнув с облегчением, что вновь остался один.

После ухода Сары, я должен был войти в норму своей привычной жизни, жизни своего дома, где был привычный для меня порядок. В нем был уют, созданный мной, чтобы заполнить пустое пространство квартиры, но я свыкся с этим порядком. Я привык к тишине, наверное, даже сжился с ней, как и с одиночеством в доме, когда я мог сидеть в кресле, размышляя, зная, что никто не будет меня отвлекать. Неизвестно, смогу ли я вообще жить с кем-либо под одной крышей, чтобы меня не раздражали, пусть и самые приятные люди. Даже временные красотки становились в тягость, как только их роль исчерпывалась. Цинично, конечно, но факт.

И главное, живя с кем-то, обрастаешь привычками. Став нелегалом, я знал, что таких, как я, вычисляют по привычкам, и старался не забывать об этом. Иногда я носил очки, иногда нет. У меня было любимое вино, но старался не отдавать ему предпочтения, периодически меняя сорта и марки вин. Ходил в самой разнообразной одежде: тёмных и светлых костюмах, джинсах с футболками. Кстати об одежде.

Место, куда мне следовало ехать, требовало подготовки и очень тщательной. Это был район Сен-Дени, достаточно неспокойный район, где жило много иммигрантов из бывших колоний. Днем ещё можно пройти, проехать, как туристу, но у меня была иная задача, я должен был извлечь информацию. Почему её там заложили, я мог только догадываться – видимо связник либо приезжал туда, либо там жил и ему удобнее было провести закладку там. Возможно, он был арабом, а значит и мне предстояло им стать. Искусству гримироваться меня научили.

Около часа я потратил на грим, но оделся более привычно для Парижа: рубашка, джинсы, кроссовки, но достаточно дёшево. В зеркало на меня смотрел мужчина-араб, лет под пятьдесят.

Выждав время, чтобы не попасться на глаза кому-либо из жильцов дома, следующих на работу, я спустился в гараж и выехал.

На машине я доехал до метро, и, припарковав её, спустился на платформу, а затем по 13-ой ветке доехал до станции Базилик-де-Сен-Дени. Далее я углубился в улицы. Мимо, без сирены, проехала машина скорой помощи в сопровождении полицейских. Иначе нельзя появляться в этом районе, были случаи нападения на врачей. Изредка вглядываясь в ряды домов, я прошёл вдоль улицы, и возле обшарпанного дома, свернул в грязный, безлюдный переулок, в который едва слышно доносился шум улицы. «Не могли найти место получше», – в очередной раз подумал я, так как изучал все места тайников заранее, чтобы не тратить время на их поиски и не вызывать подозрения. Я должен был ориентироваться свободно. «Могли бы и в другом районе заложить, арабов по улицам Парижа не гоняют. Ну что ворчать, – успокоил я себя, – как есть, так и надо выполнять задачу».

Я подошёл к невысокому старому дому, построенному более полувека назад. Потемневшие стены, выложенные белым кирпичом, не придавали ему красоты. Между домами-двойниками была небольшая ниша, которую можно заметить, только проходя мимо. Солнце туда не проникало, за счет общей крыши соседних домов, и антрацитовая темень, могла укрыть, если было необходимо. Я, не замедляя шага, шагнул в нишу и в стене одного из домов нащупал щель, из которой извлек маленькую плоскую коробочку, бросил её под картонное дно сумки, которая висела на плече, и вышел, не спеша, направляясь в обратную сторону.

– Эй, приятель, подожди, – услышал я голос за спиной. Обернувшись, понял, что убегать себе дороже. Я увидел направляющихся в мою сторону парней-арабов лет по двадцати.

– Ты что там делал? – спросил один из них. – Мы тебя раньше здесь не видели.

– Да вот приспичило, – пробормотал я, придав голосу извиняющиеся нотки.

– И ты посчитал, что у нас здесь общественный туалет! Ты ушёл, а мы должны здесь всем этим дышать и жить с запахом твоих нечистот?

– Да я там не первый, – робко произнес я в ответ.

– Но ты здесь чужой. Покажи-ка, что у тебя там, в сумке? – и, видя, мою нерешительность, тот, кто начал разговор, протянул руку и взялся за сумку. Я решил пока не вступать в конфликт, а посмотреть, что будет дальше и принимать решение по ситуации.

Парень открыл сумку, посмотрел и достал из неё пакет, где были бутерброды с сыром, и бутылка воды. Всё это я предварительно положил ещё дома.

– Не густо. Где живешь?

– В Лионе.

– А сюда зачем?

– Вот захотелось посмотреть Париж.

– Посмотрел? Ты что туалеты здесь смотришь? Покажи-ка, что у тебя есть из денег.

Я достал из кармана смятые бумажные деньги, коих было не много: – Вот, всё что есть, – и разжал ладонь.

Он сгреб их у меня с ладони: – Забери, свое барахло, – и протянул мне сумку. Проверять её на ощупь он не стал, и это избавило меня от крайних мер.

– Уматывай.

Я, повесив сумку, повернулся, и в это время один из них, пнул меня ногой, так, что я еле удержался.

– Поторапливайся, а то ещё накостыляем, – и они засмеялись.

Я ускорил шаг и вышел из переулка. Ввязываться в драку мне не хотелось – это привлечь к себе внимание, хотя на них мне потребовалась бы всего минута, другая. Во всех случаях я предпочитал искать мирные решения, а не оставлять после себя лежащих или вообще трупы. Убивать меня учили. Я старался не терять навыков и тренировался систематически в неприметных залах. Использование своих навыков – крайняя мера, иногда надо было и потерпеть.

Проделав обратный путь, я сел в машину и направился в Булонский лес, там припарковавшись, снял грим, и лишь затем направился домой, где первым делом снял одежду и пошёл в душ, смывать остатки запахов и грима.

Уже потом, сидя с чашкой кофе, я приступил к расшифровке послания. Мне следовало отправиться в Латинскую Америку и желательно в Аргентину или в Бразилию. В последнюю ехать было сложнее, там государственный язык португальский, я его почти не знал. В Аргентине испанский, это для меня почти родной. Выбор, въезжать в страну под своим именем или нелегально под чужим, оставался за мной. Всё зависело от возможностей. После того, как я найду канал для выезда и буду готов, мне сообщат данные для связи.

Я сжёг записку, а затем отправился в салон, предварительно выбросив в контейнер для мусора металлическую коробочку и одежду, в которой был в Сент-Дени.

4

В салоне было тихо, лишь Элен просматривала какой-то каталог.

– Что нового? – поинтересовался я.

– Всё не плохо, но надо обновлять экспонаты, в последнее время они хорошо продавались и коллекция поредела.

– Ещё бы, что я зря кручусь возле богатых, обеспеченных клиентов.

– Ладно, кто возле кого крутиться ещё вопрос. Ты, конечно, уделяешь им внимание, но у тебя удивительная способность увлекать их собой – они больше стараются завоевать твоё внимание.

– Неужели это так! – деланно удивился я. – Не замечал. А на женщин это тоже действует?

– К сожалению, – поделилась она. – Видимо есть в тебе что-то.

– Я знаю, что, – уверенно заявил я. – Холост, вот и вся причина. А ты-то как выдерживаешь?

– Пью успокоительные, – улыбнулась она. – Что касается обеспеченных, то сам не прибедняйся. – Элен не знала всех моих возможностей, но, безусловно, догадывалась, что финансово я был обеспечен, иначе, откуда деньги для покупки произведений искусства. У меня был стартовый капитал в начале своей деятельности, а затем я заработал денег на китайской операции, да и так занимался иногда иной коммерцией.

– У тебя есть предложения, что нам надо приобрести?

– Вот читаю, куда движется мода в области искусства.

– Элен, мода движется туда, куда её направят специалисты, в том числе и мы с тобой. Но ты права, надо что-то свежее. Как ты думаешь, уклон в Латинскую Америку пройдёт?

– Не ново, но можно подумать.

– Вот и думай. Есть у нас специалист по культуре Латинской Америки?

– Мишель Рено.

– Значит, мне надо с ним встретиться.