Terra Insapiens. Книга первая. Замок

– Я не понимаю ваших сомнений, – сказал Артур. – Вы видите меня, вы меня слышите – вот ещё два доказательства моего существования.

– Что вы, что вы! – замахал руками Маркус. – Как можно верить глазам и ушам? Они только и делают, что обманывают нас. Не зря возникла поговорка: «не верь глазам своим»!

Артур растерялся.

– А чему ж тогда верить?

– Верить нельзя. Надо всё подозревать и всё проверять… Кругом обман… Вот Солнце утром поднимается – обман! Никуда оно не поднимается, это Земля вертится… Вот ночью звёзды на небе видите – и тут обман! Они, может, уже сотни лет, как погасли… А уж если послушать, – что люди говорят? – то поймёшь, одно и то же слово у каждого своё особое значение имеет. И поэтому, даже когда они говорят об одном, говорят они о разном. Как им тогда понять друг друга? Что они могут дать друг другу, кроме невольных обманов?

– Как, по-вашему, – обратился он к Артуру, – что реальнее – выдуманное Макондо или существующий Ванкувер?

– Может быть, это разные грани реальности?

– Но это размывает само понятие реальности. В таком случае будет реальным всё, что придумано и названо.

– В какой-то степени, да.

– Вот! Ловлю вас на слове. Любая реальность является таковой лишь в какой-то степени. И очень часто мы эту степень преувеличиваем.

Он наклонился поближе к Артуру, как бы собираясь открыть ему важную тайну.

– Я пришёл к убеждению, что у человека нет ничего, кроме иллюзий. Мы не можем доверять нашим органам чувств. То, что они могут обманывать нас, означает, что они обманывают нас всегда. Это не моё открытие. Ещё Ксенофан считал, что мир не таков, каким его воспринимают наши органы чувств. И Лукреций предупреждал: «если чувства будут не истинны, то наш разум окажется ложным». И Эпикур им вторил: «Разум не может опровергнуть ощущений, потому что сам целиком опирается на ощущения».

– Эпикур был неправ, – Артур пресёк этот ворох цитат, чувствуя, что им не будет конца. – Ощущения говорят нам, что Солнце вращается вокруг Земли, но разум сумел опровергнуть это заблуждение.

– Но ведь это произошло не сразу! Тысячи лет люди жили в заблуждении. Сколько тысяч лет они ещё будут жить в других подобных заблуждениях?.. Чувства обманывают наш разум. Люди просто боятся признать это, боятся очутиться в пустоте. В пустоте собственных заблуждений.

Он говорил с убеждением, подчёркивая мысли пальцем в воздухе.

– Есть глубокая ирония в том, что единственной реальностью для человека являются его иллюзии. Реальность нам недоступна. Всё, что мы называем реальностью, есть её малая часть, искажённая нашим сознанием. Человеческий мир – это тонкая плёнка пены на поверхности океана. Внизу бездна, наверху бездна, но человек не любит туда заглядывать, он увлечён своей жизнью бактерии в тонкой плёнке комфортного мира… Это тяжёлая участь – видеть бездны и сознавать ничтожность человеческого мира. Всё, что человек пишет с большой буквы, является его иллюзиями: Истина, Бог, Родина. Но он не готов нырнуть в бездны. Он обречён, жить в мире своих иллюзий… Всё мыслимое человеком, все его истины, законы, убеждения, теории и религии, всё это несёт печать его ограниченности.

– Но как с таким убеждением можно жить? – Артур искренне не понимал этого. – Где найти точку опоры?

Маркус настороженно посмотрел на Артура.

– Нету опоры… Разве вы не чувствуете, что мы висим в пустоте?

Артура стал напрягать этот разговор.

– Нет. Я нормальный человек и стою на земле.

– Нормальный человек – это тот, кто верит в устоявшийся набор человеческих иллюзий, и готов жить в согласии с ними.

Сказано было с убеждением и строго. Так говорят про давно обретённую истину, которую кто-то почему-то не знает.

– Вот материя, – он топнул ногой, – вроде прочная, а мне учёный наш, Ньютон, рассказал, что атом состоит из пустоты. Маленькое ядро и эфемерное электронное облачко на большом расстоянии от ядра, а всё остальное – пустота, – он поднял палец вверх и продолжил. – Учёные выяснили, что вакуум сам порождает материю. Вот я считаю, что мир состоит из пустоты. Пустота – основное свойство этого мира, нулевой элемент в таблице Менделеева. Посмотрите на небо ночью – вы увидите вселенскую пустыню с крошками звёзд. Мир – большая пустыня. Галактики разлетаются друг от друга, и в конце времён не останется ничего, кроме пустоты.

Он грустно махнул рукой.

– Вы знаете – чего я больше всего боюсь? – он с тревогой посмотрел на Артура. – Больше всего я боюсь сойти с ума. Вы не представляете – больше всего я боюсь сойти с ума.

Встал и пошёл шаркающей походкой, осторожно ступая на землю, словно опасаясь, что она провалится у него под ногами.

Странный человечек, оглядываясь по сторонам, ушёл. Артур посидел ещё недолго и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, пошёл прогуляться в сад.

В саду пели птицы, лёгкий ветер шелестел листвой. Прогуливаясь задумчиво, Артур наткнулся на Поэта. Он сидел под дубом у небольшой поляны. Это был примечательный дуб. Во-первых, он был единственный, все остальные деревья были фруктовые. Во-вторых, он был самый высокий в саду и, похоже, самый старый. Узловатые корни цеплялись за землю. Вот среди этих корней, положив на них руки, сидел Поэт.

Артур присел рядом. Поэт посмотрел на него и сказал:

– Хотите, прочитаю – что я сейчас сочинил? Это не стихи, а так – настроение, белый стих.

Артур кивнул.

Поэт, задумчиво глядя вдаль, неторопливо, с паузами, проговорил:

«Деревья думают о нас. Они имеют время. Им некуда бежать, им не о чём просить. Им всё дано – и небо, и земля, и воздух, и вода.

Деревья думают о нас. Мы непонятны. Движение – это смерть, живое неподвижно. Так думают они.

Куда же мы бежим, смешные люди? Чего мы ищем, потеряв себя? Кто ищет – потерял. Имеющий не ищет. Имеющий стоит и смотрит в небо. А с неба смотрит Бог. И больше – ничего. Лишь ты и Бог – всё остальное мимо. Всё остальное – суета сует.

Деревья думают о нас. Не понимают. Как можно жить под небом без корней? Как можно верить в то, что где-то лучше? Нет расстояний – только высота».

Они помолчали. Потом Поэт обернулся к Артуру.

– Человек умирает без воздуха, воды и пищи, но никто ещё не умер без поэзии, без живописи, без музыки. Человек – это тело тёплое. Душа его ребёнок неразумный. Она только учиться ходить и говорить.

Он встал и пошёл в Замок. Артур сел на его место и, закрыв глаза, долго слушал пение птиц и ветра.

Вернувшись в Замок, Артур спросил проходящего мимо Андрона:

– Вы не знаете, где Паскаль?

– Идёмте, идёмте! Все уже собрались на проповедь Мессии.

Артур пошёл за Андроном.

В комнате Мессии, Артур сел на скамью рядом с Паскалем. Мессия стоял к ним спиной перед буфетом-иконостасом и тихонько молился. Артур покрутил головой – а где голубь? – и увидел его на плече статуи Богоматери, откуда он наблюдал за происходящим. Как только Мессия закончил молитву и повернулся к своей пастве, голубь вспорхнул и уселся ему на плечо. «Дрессирует он его что ли?» – подумал Артур.

Мессия на этот раз не стал залезать на стул. Оглядев собрание, он произнёс:

– Сегодня, дети мои, я расскажу вам о равновесии добра и зла. Добро и зло – это человеческие понятия. Если Бог пребольше всего, то и добро, и зло принадлежат Ему, и свет и тьма принадлежат Ему, и известны Ему как нечто единое, что мы в слепоте своей разделяем.

– Ормузд и Ариман, Авель и Каин, были братьями. Добро и зло не противоположны друг другу, добро и зло изначально связывают братские узы.

– Но людям понятнее добро и зло, как противоположные друг другу начала. Об этом говорил Мани, об этом заговорило и христианство. Катары, павликиане и богомилы придерживались манихейских взглядов на два начала мира: добро и зло. Злой бог Иегова подарил людям видимый мир и Ветхий Завет. Добрый бог создал мир невидимый и подарил людям Новый Завет. Так верили они, и так заблуждались. Нет двух Богов – доброго и злого. Бог един, и всё сущее в мире в его воле.

– Не нужен второй Бог, не нужен Дьявол – падший Ангел, чтобы объяснить существование зла.