Terra Insapiens. Небеса

– Вы уже забросили свой роман? – спросил Артур.

– Нет. Но… – Писатель замялся. – Как-то я утрачиваю стимулы… Я писал для людей. А этим, трумэнам и сэйнам, мой труд вряд ли будет интересен.

– Может, важно лишь то, интересен ли он вам?

– Я согласен, что искусство самодостаточно и ценно само по себе. Аполлон Бельведерский прекрасен не только тогда, когда на него смотрят люди.

– Хм, – хмыкнул Артур. – А вот тут есть разные мнения. Эйнштейн говорил, если бы людей вдруг не стало, то Аполлон Бельведерский перестал бы быть прекрасным. И Тагор с ним согласился.

– Что все так носятся с этим Эйнштейном? – пожал плечами Писатель. – Если он гениальный физик, пусть занимается своим делом, и не суёт нос туда, где он только простой обыватель.

– Адам! Покажите нам какое-нибудь чудо будущего. Удивите нас чем-нибудь. А то пока что у меня жуткое разочарование, – сказал Паскаль.

– Показать? – задумался Адам. – Хорошо, покажу… Ложитесь на землю!

– Зачем?

– Так надо. Давайте, давайте! Ложитесь, где стоите.

Все послушно легли на траву.

– Глаза закрывать? – спросил Паскаль.

– Необязательно. Роджер, включи иллюзион – безопасный режим. Прогуляемся по Луне.

Свет потемнел, как будто внезапно наступила ночь. И вдруг он снова вспыхнул и Артур обнаружил себя стоящим в какой-то пустыне. Растерянно оглядевшись, он увидел Паскаля с Адамом, стоящих рядом. Паскаль также как он озирался, не понимая, где они и что произошло?

Адам, улыбаясь, смотрел на них.

– Добро пожаловать на Луну!

– Это Луна? – удивился Артур. – А как мы здесь оказались?

– Это Луна, не сомневайся. Такая, какой она была в ваше время, ещё до прилёта на неё землян. Можешь попрыгать, если мне не веришь.

Артур с Паскалем попрыгали и убедились, что сила тяжести намного меньше, чем на Земле. Прыжки были высокими и замедленными.

– А почему я продолжаю дышать? И почему мы разговариваем? – спросил Артур. – Ведь на Луне нет воздуха.

– Потому что ты в иллюзионе, а не в Космосе. Ты зритель своей иллюзии.

– А где Земля? – задрал голову Паскаль. – Почему я её не вижу?

– Роджер, покажи Землю и звёзды, – скомандовал Адам.

Свет моргнул и включились звёзды. А над самой головой нависла огромная луна Земли.

– А где Роджер? – ещё раз огляделся Артур.

– Роджер не с нами, но он нас слышит, – ответил Адам. – Роджер не в зрительном зале. Он киномеханик.

Артур нагнулся и зачерпнул горсть лунной пыли. Он разжал ладонь и пыль посыпалась вниз. Она струилась с его ладони, как в замедленной съёмке.

Пвскаль поднял небольшой лунный камень.

– Если я кину его в кого-нибудь, будут ли последствия?

– Попробуй, – сказал Адам. – Кидай в меня… Смелей!

Паскаль кинул камень в грудь Адаму. Камень стукнул его и отскочил. Адам лишь слегка покачнулся.

– Вы почувствовали боль? – забеспокоился Артур.

– Почти нет.

– Почти?

– Ну давай, я покажу тебе это «почти». Протяни руку!

Артур протянул руку и Адам взял её за мизинец.

– Готов? – спросил Адам.

– К чему готов? – не понял Артур.

– Да неважно!

Адам сделал резкое движение рукой и сломал палец Артуру. Артур застыл в изумлении, глядя на сломанный палец, болтавшийся на руке.

– Вы сломали мне палец! – наконец сказал он. – Но я не чувствую боли.

– Я заказал Роджеру безопасный режим иллюзиона. Здесь блокируются болевые ощущения. Боль может быть только воображаемая. Ты же знаешь, что, если промахнуться молотком и стукнуть по пальцу, будет очень больно? Вот это знание, плюс воображение, какую-то боль и могут создать.

– А что с моим пальцем? – жалобно посмотрел на Адама Артур. – Он так и останется сломанным?

– Роджер, исправь Артуру аватар! – скомандовал Адам и палец чудом вновь оказался целым.

– Видел чудеса техники, – изумлённо сказал Паскаль, – но такое!.. А если я выстрелю в кого-нибудь из пистолета?

– Роджер, дай Паскалю пистолет! – приказал Адам.

И опять в мановение ока в руке Паскаля оказался пистолет. Он покрутил его, разглядывая, и вопросительно посмотрел на Адама.

– Можно стрелять?

– Да, – спокойно ответил Адам. – Стреляй мне прямо в голову.

Паскаль нерешительно поднял пистолет и прицелился. Пистолет дрожал в его руке. Наконец он опустил оружие и сказал: