Плавание продолжается… Воспоминания. Книга 2

Во всем разнообразьи поз,

Читали дети и подростки,

Как заведенные, взасос.

........

Потомство тискалось к перилам

И обдавало на ходу

Черемуховым свежим мылом

И пряниками на меду.

Действительно, что важнее – полное западное благополучие или эта доброта теплой душевной сопричастности? А ведь в 1958 он уже знал, что некоторые из персонажей стиха клеймили его на собраниях и в письмах в газеты…

Еще один сосед по даче К. Паустовский отмечал одну из замечательных особенностей в характере подлинных литераторов – это детскость. Именно этим качеством «большого ребенка» и творца, живущего на Небесах, можно объяснить и другой случай конца 58-го, когда первому встречному в Переделкинском лесу корреспонденту вручается пронзительное, и к тому же только что написанное по любовной причине, стихотворение о премии. И снова, к несчастью, первый встречный не оказался собкором Пионерской Правды или Мурзилки, а самого гнусного желтого листка – Дейли Мэйл. И как следствие назавтра – очередная их провокация в прессе, снова врагами раздут пожар и в который раз надо держать удар и объясняться с СП и ЦК.

Было также ясно, что эта ситуация (стрессовая, выражаясь современным языком) подрывает здоровье и сокращает жизнь. Еще в 20-е годы ему пришлось сделать выбор и он не уехал с семьей на Запад. Тем не менее в 1958, несмотря ни какие трудности, выбор был сделан тот же и правильный – по совести и по сердцу. Здесь вполне уместны слова 1-го Лауреата И. Бунина, но сказанные по другому, совсем противоположному поводу: «… я не прельстился – угадал…» Возможно, при этом Переделкинский мечтатель думал и об интересах родной страны – можно себе представить как бы раздули на Западе этот ожидаемый отъезд, вспомним хотя бы последующие случаи лауреатов 1970 и 1987 гг.

Но все же главное – о себе:

…По кошачьим следам и по лисьим,

По кашачьим и лисьим следам…

Где бы он имел эту Вселенную? – очень сомнительно, что в Вермонте или на Мичигане у Хэма. « Над Канадой небо–то синее, и меж берез дожди косые…, только все же не Россия…». А он давно выбрал свое Небо…

Можно также добавить, что с точки зрения преступников операция дала отличные результаты. И через 30 лет в 1985-91 гг. в советском обществе и других странах этими же гнусными исполнителями и их подлыми внутренними пособниками были тщательно подготовлены и проведены сотни и тысячи таких же тайных, преступных и разрушительных операций для полного развала лучшей страны в мире.

Но не хочется заканчивать на столь грустной ноте. Есть вопрос к руководству СП: быть может сейчас в свете новых документов имеется возможность вчинить через международные суды официальный иск ЦРУ о материальной компенсации СП, советским писателям и читателям – ведь причиненный ущерб был огромным? И сумма может быть предъявлена соответствующая. И, если по каким-то причинам этого сделать нельзя, например из-за срока давности, то быть может следует потребовать от директора ЦРУ г-на Бреннона официальных извинений, по крайней мере в качестве моральной компенсации?

Но все же главное то, что можно cлушать эту волшебную музыку и концерт будет продолжаться Вечно:

Давай ронять слова,

Как сад – янтарь и цедру,

Рассеянно и щедро,

Едва, едва, едва…

А вот некоторые отзывы читателей на эту статью:

Бориса Пастернака невозможно назвать русским поэтом. Писал он на русском языке. Но только русский человек так не мыслит и так не чувствует. К жизни русского человека поэзия Пастернака не имеет никакого отношения.

Хорошо сказал в свое время обо всей этой вашей погани умнейший Яков Абрамович Бромберг. Как в бронзе отлил:

"Пребывая в состоянии глубокого и сплошного религиозно-культурного маразма, не сумев создать или хотя бы примкнуть ни к какой настоящей, реальной духовной традиции, оставаясь внешне в состоянии нездорового, наркотического возбуждения, питаемого ядом призрачных утопий, а внутренно, на самом деле, давно успокоившись на дешевых лаврах вульгарного свободомыслия и глубоко мещанского во всех своих разновидностях материалистического псевдореализма, еврейская интеллигенция не создала никаких истинных культурных ценностей на потребу своей родной религиозно-национальной среды".

Читать умеете, мелкие бесы?

Никаких истинных! Не создала!

"Не мешало бы вам, простой вы человек, перечитать стихи Пастернака

(если вы их вообще когда- то читали)…"

В эпистолярной переписке принято писать местоимение "вы" с прописной буквы. Если Вы даже этого не знаете – о чем с Вами говорить?

И зачем мне перечитывать какого-то Пастернака? Я лучше перечитаю Заболоцкого, Кедрина, Корнилова, Маркова, Казанцева, Жигулина, Кузнецова, Курдакова, Лапшина, Сухова, Прасолова…

Вот это – русская поэзия. А Ваши пастернаки и мандельштамы – русскоязычные версификаторы средней руки, подсаживаемые на поэтический Олимп шабесгоями от литературы. Не более того.

"Когда-то, хоть и по другому поводу, Пастернак написал: "…Но кто мы и откуда, когда от всех тех лет остались пересуды, а нас на свете нет."

Но так нередко случается, что поэт напишет по одному поводу, а а подходит это к историям разным.

Одну из них мы сейчас и наблюдаем.

Даже и не думал, что будет такая дискуссия.

Ведь известно, что единственным нашим самым строгим и беспристрастным судьёй является время.

И только ему по силам – оставить твоё имя потомкам или нет.

Бориса Пастернака оно оставило.

Оставило в одном ряду с Гумилёвым, Ахматовой, Маяковским, Цветаевой, Есениным, Мандельштамом… не самыми последними поэтами Серебряного века.

Его цитируют и, уже многие не знают, кто написал, но по разным поводам произносят:: "Когда строку диктует чувство…", "Цель творчества – самоотдача, а не шумиха и успех…", "Талант – единственная новость, которая всегда нова…", "Быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь…", "Не спи, не спи, работай, не прерывай труда… Не спи, не спи, художник, не предавайся сну. Ты – вечности заложник, у времени в плену…". Можно много приводить цитируемого из его строчек.

Но главное не в этом, а в том, что молодые люди тянутся к его поэзии. Это можно наблюдать, в частности, ежегодно в день его смерти 30-го мая, когда на могилу поэта приходят десятки совсем ещё юных любителей поэзии, которые на память читают его стихи.

Никто ведь их не неволит.

Значит, оставил человек добрый след.

А что касается "Доктора Живаго" – там совсем другая история.

Если бы не алчность его последней "подруги" Ивинской, то и не был бы роман за рубежом со всеми вытекающими отсюда трагическими для поэта последствиями.

Поэтому и надо отделять историю с романом от сделанного Пастернаком для поэзии в целом.

Ничего гениального в стихах Пастернака нет. Весьма средний советский поэт. В русской поэзии советского времени есть несколько десятков мастеров, которые будут уровнем повыше.

Жаль, что некоторые современные русские писатели, страха ради иудейска, подпевают хору "взявшихся за руки" – и публично называют Пастернака и Мандельштама замечательными русскими (sic!) поэтами.