Вечерняя прогулка

– Не переживай, всё, что вам нужно, папа уже взял, – ласково сказала мама, – а теперь бегом умойся и живо на кухню завтракать, а то папа ждать не станет!

Мама ещё не договорила, а Тимур уже яростно обливал лицо до ужаса холодной водой, чего обычно старался любой ценой избежать. Утреннее умывание и чистка зубов были в ряду самых неприятных дел, которые приходилось совершать под неусыпным контролем мамы. Но сегодня он ведь уже большой, и умываться надо так же, как и папа, холодной водой, фыркая и покрякивая от удовольствия. Если честно, хоть Тимур и пытался фыркать и крякать, подражая папе, но удовольствия отчего-то никакого не испытал. Водную процедуру выдержал мужественно, правда, трусы при этом промочил насквозь, и они противно липли к телу. Маме пришлось доставать из комода другие. Умывшись и переодевшись после своего мужественного поступка, Тимур быстро облачился во всё, что ему приготовил папа: плотные штаны с манжетами, высокие носки и рубашку с длинными рукавами, а в прихожей его ждали новенькие прорезиненные ботинки и большая панама. Придя на кухню, он увидел, что папа давно позавтракал. Тимур уселся за стол и так же прилежно, как и умывался, стал завтракать – очень хотелось показать папе, что он действительно уже большой.

И вот наконец вся эта унылая и малоприятная процедура умывания и завтрака закончилась, можно отправляться в путь. Тимура смутило лишь то, что вчера он собрал для похода чуть ли не половину вещей из дома, а у отца оказался лишь маленький походный рюкзачок, две удочки, большой охотничий нож с красивой рукояткой, вложенный в коричневые кожаные ножны, и зачехлённое ружьё. Тимур не решился спросить у папы, почему же они берут так мало вещей и зачем понадобилось ружьё.

«Может, папа решил не только рыбу ловить, но ещё и поохотиться? Тогда почему мне ничего не сказал? Может, это сюрприз?» – гадал про себя Тимур, но приставать с вопросами к отцу сейчас не решился. Надо было поскорее выйти из дома!

Обняв и поцеловав маму перед выходом, терпеливо выслушав длинное напутствие, рыбаки отправились на промысел. Инна рыбаков не провожала. В своей уютной комнате, куда уже успели проникнуть лучи восходящего солнца, она, как и положено «принцессе», продолжала увлечённо смотреть разнообразные цветные сны.

***

Из всего многообразия вещей, накануне собранных Тимуром для предстоящей рыбалки, понадобилась только старая армейская фляжка, которую отец наполнил водой и положил к себе в рюкзак.

«Ну раз папа так решил, значит, так и надо», – подумал Тимур, успокоился и мыслями обратился к предстоящей рыбалке, стараясь представить, как же всё будет на самом деле там, высоко в горах.

Тимур давно обратил внимание на странную закономерность. Когда бы и куда бы он с мамой или папой ни отправлялся, почему-то всегда приходилось подолгу торчать на остановке в ожидании автобуса. На фонарном столбе рядом с остановкой висел большой, выцветший на солнце и немного помятый оранжевый знак с большой буквой «А», на котором было расписание с точным временем прибытия автобусов. Но почему-то никогда по этому расписанию автобусы не ходили. Расписание жило своей жизнью, а автобусы – своей. Ещё Тимур заметил, что автобусы любят ездить группами. Автобуса могло не быть целый час, а потом вдруг в течение пяти минут быстро пролетали через остановку, словно стайка птиц, сразу два, а то и целых три автобуса. Они словно куда-то торопились и почти никогда не задерживались на остановке. Казалось, что этим автобусам и пассажиры-то вовсе не нужны и они выехали просто так, покататься.

«Кататься вместе всегда веселее, вот они и едут друг за другом», – размышлял Тимур.

Но сегодня, к великой радости Тимура, автобуса долго ждать рыбакам не пришлось. Только они с отцом уселись на скамейку под навесом, как подлетел автобус и открыл двери. Едва рыбаки успели запрыгнуть в салон, как дверь тут же громко захлопнулась и автобус помчался дальше.

Ехать надо было долго, почти через весь город, до самой конечной остановки маршрута, там Тимуру бывать ещё не доводилось. Тимур вообще любил кататься на автобусах. Ведь это так интересно – уткнувшись носом в окно, смотреть, что там, на улице, происходит.

«Погода отличная, солнце ярко светит в небе, настроение великолепное, и очень хочется петь! – Тимур хоть и с трудом, но сдержался и петь не стал. – Это позапрошлым летом, когда я был ещё маленький, можно было петь, – вспомнил вдруг Тимур. – Мы тогда долго ехали к родственникам далеко в село. Погода тоже была замечательной, и я, высунувшись в открытое окно, пропел почти всю дорогу! Было просто здорово! Ветер дул в лицо, а сидевшие вокруг незнакомые дяди и тёти улыбались, смеялись, подбадривали меня и даже просили спеть еще! Наверное, им очень понравилось! Да, тогда я был ещё маленький и не понимал, что вот так просто петь в автобусе нельзя, – от этой мысли Тимуру стало грустно, – а ведь так иногда хочется!»

Наконец они добрались до конечной остановки. К этому времени в салоне автобуса оставались только Тимур и его папа. Конечная остановка представляла собой круглую площадку у опушки леса. На автобусном пятачке уже скопилось несколько автобусов, водители которых сидели чуть в сторонке.

– Пап, а чего они там такое делают? – спросил Тимур.

– Отдыхают, – ответил отец и улыбнулся, потом уточнил: – Похоже, в карты играют.

– Так вот почему автобусы ездят всегда стайками! – сделал для себя важное открытие Тимур.

Рыбаки выгрузились из автобуса и, быстро миновав опушку, зашли в лесную чащу, а молодой усатый водитель, бросив автобус с настежь раскрытыми дверьми, присоединился к игре своих коллег.

***

Густой лес, показавшийся Тимуру грозным и мрачным, встретил рыбаков приятной прохладой. Извилистая тропинка замысловато петляла между могучими вековыми деревьями и непролазными зарослями кустарников, увлекая за собой путников.

Тимур смело шагал впереди, на его лице играли солнечные зайчики, которые с трудом пробивались сквозь густые, плотно сомкнутые кроны деревьев. Отец чуть отстал, шёл он не спеша и о чём-то задумавшись.

«Успел соскучиться по этим местам, а ведь и двух недель ещё не прошло, – думал он, глядя по сторонам и на бегущего впереди Тимура. – Теперь вот не один здесь, а уже с сыном! Давно мечтал, но не думал, что будет это так волнительно!»

На память пришло собственное, совсем не простое и очень короткое детство. Случилось так, что к девяти годам он стал круглым сиротой: сначала не стало мамы, а через два года погиб отец. На этом детство в общем-то и закончилось. Пришлось быстро взрослеть, что для детей военной поры было скорее правилом, чем исключением. Когда не стало родителей, его воспитанием поначалу занимался старший брат, только что вернувшийся с войны. А с тринадцати лет, в ремесленном училище, куда его определил брат, так и вовсе наступила самостоятельная взрослая жизнь.

Но сейчас, глядя на идущего вприпрыжку Тимура, он вдруг отчётливо, во всех деталях, вспомнил тот самый счастливый в жизни день, когда его, шестилетнего мальчишку, отец, чабан, пасший овец высоко в горах на летних пастбищах, неожиданно взял с собой в кошару.

«Сколько мне было тогда? Получается, что ровно столько же, сколько сейчас Тимуру!» – удивился он своему неожиданному открытию.

Сначала Тимур шёл бодро и весело, то чуть убегая вперёд, то возвращаясь обратно, чтобы папа не сильно от него отставал. Всё вокруг Тимуру казалось наполненным радостью и светом. Однако они шли и шли, а реки всё не было.

«Сколько, интересно, нам надо ещё идти? – забеспокоился Тимур. – И ноги что-то подустали! А может, права была Инка, когда ехидничала и говорила, что я ещё маленький и не смогу столько пройти? – с ужасом подумал Тимур. – Ну уж нет! Назло Инке пройду столько, сколько нужно, и ни за что не буду жаловаться папе!» – твёрдо решил он.

Собравшись с силами и всем своим видом стараясь показать, что не устал, Тимур упрямо шёл вперёд по этой бесконечной лесной тропинке. Окружающее, поначалу радовавшее взор красотой и казавшееся таким удивительным и заманчивым, теперь не особенно-то интересовало. Смотреть по сторонам не хотелось, а мысли были только об одном – как бы дойти до этой речки.

И когда Тимуру стало совсем тяжело, неожиданно пришло спасение. Отец, ничего не говоря, подхватил его под мышки и усадил к себе на плечи. Картина окружающего мира снова заиграла яркими радостными красками. Теперь можно было обозревать окрестности с высоты папиного роста. Отсюда всё гораздо лучше видно и путешествовать так оказалось намного приятнее.

– Пап, а когда кончится этот лес и уже будет река? – спросил Тимур.

– Потерпи, сынок, скоро придём, – спокойным голосом отвечал отец, мерно вышагивая по дороге и покачивая своего седока из стороны в сторону, как навьюченный верблюд.

Подуставшего Тимура, раскачивающегося на плечах отца в такт шагам, стало потихоньку убаюкивать. Тимур затих, голова его поникла, и он совсем уже был готов уснуть, как в это самое время отец остановился, бережно снял его с плеч и поставил на землю подле себя. Ноги от долгого сидения на широких папиных плечах сильно затекли и едва не подкосились.

– Тима, вот мы почти и пришли, – сказал папа, – дальше придётся тебе шагать самому. Мы сейчас будем спускаться к речке.

– А где же тут спуск? – удивился Тимур, недоумённо глядя на отца.

– Сейчас всё увидишь, – сказал отец и улыбнулся.

И действительно, пройдя не больше десятка шагов, они оказались у очень крутого обрыва. За густой растительностью, за кустами можно было не заметить этого обрыва и запросто свалиться туда! Тимуру стало страшновато, и он не хотел уже идти впереди, а всё больше жался к ноге отца.

«Вот говорят “горец, горец”… И что из того, что я горец, что родился в горах, хотя и живу в городе, – сокрушался Тимур. – Ну почему я так сильно боюсь высоты, откуда тревога и неуверенность, и почему у меня начинает щекотать пятки, когда я смотрю с большой высоты? Терпеть не могу это противное чувство! А вот Инка наверное совсем не боится высоты, хотя она и девчонка!

Они стали осторожно спускаться с горы по узкой каменистой тропинке. Отец шёл чуть впереди и аккуратно, неслышно, словно кошка, ступал по склону, держа за руку сына. Для Тимура это было ужасное испытание.

– Тима, вниз не смотри, только на тропинку и на меня, иди аккуратно, – говорил отец обычным спокойным голосом, в котором не чувствовалось и тени тревоги.

Страх потихоньку, с каждым последующим шагом, исчезал. Появилась уверенность, и эта уверенность становилась тем больше, чем ближе было подножие горы. К концу спуска Тимур совсем осмелел и так освоился, что перестал жаться к отцу, а, светясь от счастья, лихо сбежал, обогнав отца.

«А теперь и я не боюсь высоты! – радовался он. – Вот Инка удивится, когда узнает!»

Благополучно добравшись до подножия, рыбаки пошли дальше. Тимур снова весело, вприпрыжку, побежал впереди. Настроение было прекрасным, вокруг пели птицы, порхали разноцветные бабочки, стрекотали кузнечики. И только неприятный резкий запах, непонятно откуда доносившийся и всё усиливавшийся, портил эту идиллию. Совсем скоро, не пройдя и полсотни шагов, Тимур в нескольких метрах от тропинки, в зарослях, увидел нечто отвратительное. Это был полуразложившийся труп кабана. От неожиданности Тимур встал, как вкопанный, не в силах отвести взгляд от ужасной картины.

– Что встал? – спросил подошедший отец. – Что-то интересное увидел?

– Пап, а откуда тут мёртвая свинья?

Отец посмотрел в сторону, где лежал изъеденный червями труп.

– Это не свинья, сынок, это дикий кабан – секач. Видишь, какие у него клыки. Здесь, в заповеднике, их много водится. Наверное, сорвался с обрыва и разбился, – предположил отец.

Тимуру было неприятно смотреть на мёртвого кабана, но сразу отвести глаза от страшного зрелища он не мог.

«Получается, этот кабан не увидел, что за кустами обрыв, свалился сюда и разбился, – Тимур посмотрел вверх, на гору, откуда они только что спустились. – Надо быть внимательным и слушать папу, чтобы тоже так не упасть!»

– Ладно, чего тут разглядывать, – услышал Тимур голос отца, – пора идти дальше.

Когда рыбаки огибали выступ горы, до них стал доноситься непонятный и незнакомый слуху Тимура шум – сначала слабый, но с каждым шагом всё усиливавшийся.