Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»

ГЛАВА 4

Кабинетные разговоры.

Петроград. Кабинет статского советника А. И. Иванова

Ротмистр Буровский, подождав, пока последний из непременных участников совещания 4-го отдела аппарата МИД, капитан 1-го ранга Глеб Михайлович Садовский, устроится в вольтеровском кресле, обратился к старшему по рангу, статскому советнику Иванову:

– Не перестаю удивляться вашему пророческому дару, Алексей Иванович! Никто и не подумал тогда, в октябре, что турки остановят нашу Кавказскую армию.

Статский советник характерным «Ивановским» движением потёр лоб у самого края заметно редеющих волос. И сказал:

– Если бы только остановили. А то почти что опрокинули. Не будь там такого… рельефа, – Алексей Иванович сделал паузу, то ли подбирая слово, заменяющее оборот «труднопроходимая горная местность с неразвитыми коммуникациями и естественными преградами, позволяющими малыми силами останавливать наступление мощных группировок противника», то ли приличный эпитет к нему, – то потери живой силы и территорий были б куда больше.

Каперанг Садовский даже привстал, очерчивая на карте волнистую линию и полукружие между морем и Михайловской крепостью, и в чрезвычайной близости от Батума.

– Почти что к самому Батуму прорвались басурмане! К левому берегу Чороха вышли. Только и осталось, что Михайловская крепость да собственно Батумский крепостной район.

– Но всё-таки казаки генерала Ляхова их остановили, – подал голос штабс-капитан Иван Венцель. – И если бы не восстание аджарцев – опять-таки поклон в вашу сторону, Алексей Иванович, это о вашей сентенции о «мусульманском факторе», – остановили бы их куда раньше.

– Да уж, на самом краешке удерживаем, – покачал седой головой Глеб Михайлович Садовский. – Чуть дальше, чем на ружейный выстрел. А в Батуме – все запасы нефти Черноморского флота. То всё с моря беды ждали, от проклятущего «Гебена», береговые батареи новыми десятидюймовками оснастили – а беда по суше пришла.

Алексей Иванович несколько раз кивнул и обронил, как бы немного рассеянно:

– Уверен, Эбергард тоже понимает значение Батума. Равно как Трапезунда – для турок.

Наблюдательный ротмистр Буровский почувствовал, что статский советник поглощён некоей мыслью. Такой, что по сравнению с ней понимание реальной опасности для Батума, главной нефтегавани флота – туда подходит нефтепровод из Баку, – волнует его в меньшей степени.

А тем временем каперанг Садовский, более всех осведомлённый о ситуации в штабе Черноморского флота, продолжал:

– Да, сейчас решается вопрос: или выбросить в тылу турецкой группировки, противостоящей Приморскому отряду Ельшина, большой десант, или организовать наступлению казаков мощную артиллерийскую поддержку с моря.

– И когда же они примут решение? – поинтересовался штабс-капитан Венцель. – Не с опозданием ли?

– Побойтесь бога, Иван Артурович, – отмахнулся Садовский. – Дня два, не больше. Там уже есть несколько бортов артиллерийской поддержки, а третьего дня придёт большая эскадра, все пять линкоров, крейсера и два соединения миноносцев. А пока будут идти, то и решат окончательно, что и как делать.

Подал голос и ротмистр Буровский – вроде как успокоить встревоженного Венцеля, но ещё более – попытаться угадать, какие мысли одолевают главного контрразведчика.

– Сил там, на побережье, у османов не так много. Они главный удар нацеливают на Тифлис.

В общем-то ротмистр правильно угадал основное направление мыслей статского советника. Но только в первом приближении.

– Необязательно… – сказал Алексей Иванович. – Даже, думаю, обязательно не. Энвер-паша сам же лично принял командование 3-й армией. И усилил её лучшими частями.

– Константинопольской гвардией, – уточнил штабс-капитан Венцель. – И дикой курдской кавалерией. Головорезы, говорят, отчаянные. Так что опасения насчёт столицы Закавказья приобретают реальные очертания.

– Для него Тифлис – это наверняка лишь промежуточная цель, – отрицательно покачал головой статский советник. – У сего «великого полководца» (иронию почувствовали не все) и масштабы великие. Ему надо всё Закавказье, от моря Чёрного до Каспия. Устроить там мусульманскую революцию, ну и заодно отрезать нас от нефти.

В числе не уловивших иронию оказался, как ни странно, весьма наблюдательный ротмистр. Во всяком случае, Буровский воскликнул почти что возмущённо:

– Какой там «великий полководец»! Что там у него особого боевого опыта? Военный министр и полководец – это, знаете, не одно и то же.

– Ну, какая-то подготовка у него есть, – признал Садовский.

– Он окончил германскую военную академию, – подтвердил штабс-капитан Венцель. – Даже, кажется, в числе лучших.

Алексею Ивановичу эта реплика явно пришлась по душе. Он и сказал, будто в продолжение слов штабс-капитана:

– Да, и собрал подходящих помощников: начальники штаба – немцы майор Гюзе, генерал Бронзарт фон Шеллендорф, начальник оперативного отдела – майор Фельдман. «Оборонца» Хасан-Изет-пашу, как помеху своим планам, Энвер-паша отстранил от командования.

Но закончил совсем неожиданно:

– И это даёт нам большой шанс.

Капитан 1-го ранга Садовский честно признался:

– Не улавливаю… Это почему же?

– Потому что действовать будет он по немецкому шаблону, – пояснил разведчик. – Попытается повторить то, что сделал Гинденбург в Восточной Пруссии, в августе.

И продолжил, слегка повысив голос:

– А то, что в Лазистане не то, что железных, обычных дорог нет, и морозы под Сарыкамышем – как раз для «константинопольцев», чтобы вымерзли к чертям, и сил у него на первый удар, может быть, и хватит, а на второй – один замах останется, потому что от Эрзрума разве что винтовочные патроны успеют довезти, – не учитывает.

– То есть он планирует окружить главные силы нашей Кавказской армии под Сарыкамышем, – сообразил ротмистр Буровский, – тем самым оголив свои фланги и без серьёзных тылов. А немцы ему не подскажут, что это не риск, а скорее авантюра?

– Так на то они и немцы, чтобы по прусским шаблонам думать, – безжалостно бросил Венцель.

– Вот именно, – впервые усмехнулся Алексей Иванович. – Надеюсь, его сиятельство граф и присный его, Мышлаевский, не запаникуют от первого удара.

– Если что, Юденич подстрахует, – согласился Роман Георгиевич Буровский, неплохо осведомлённый не только в происходящем в Лазистане, но и в Тбилиси, в штабе Кавказской армии.

– А там и увидим, кто кого в мешок посадит, – закончил статский советник.

ГЛАВА 5. ГРАФСКОЕ ГНЕЗДО С КРЫЛЬЯМИ

Курляндия. Тыловой госпиталь в Обертау

– А чья мыза-то? – поинтересовался Кирилл, спускаясь по вытертым мраморным ступеням усадьбы.

– Ка-акой… – с запинкой начал брат, но в силу устоявшейся привычки Арина, та самая «командорская внучка», что вывезла Вадима на лечение из Севастополя, закончила за него:

– Какие-то остзейские графья. Последний хозяин, кажется, молодой. Сейчас где-то на фронте. Ой, прости, – спохватилась она, погладив ладонью по серой щеке Вадима.

Сама же чуть ли не заставляла его бороться с остаточным последствием контузии, – говорить. Говорить, несмотря на то, что первоначальное глухонемое мычание, в котором едва можно было угадать слова, переросло в стойкое заикание, которого Вадим стеснялся, как выпускник прогимназии в новых старших классах.

– А этот граф? – понятливо улыбнулся в усы Кирилл. – Он, часом, не авиатор?

Вопрос был закономерен.