Преодоление

Тотчас мне предоставили результаты допросов обоих пленников. Оказалось, что в банде недовольство огромными потерями достигло такого предела, что возвращаться на прежние места жительства решили не только вояки из замка Зуб, но и подавляющее большинство подчинённых самого Зуха. Кто был ранен, кто собирался сопровождать товарищей назад, а кто открыто заявил, что не видит никакого смысла преследовать таких опасных и коварных врагов, которые однозначно и навсегда решили уйти из этих мест. Мол, всем остальным можно будет и так рассказать, что беглецов убили, а кому надо – отомстили. Большего для нагнетания страха и не требуется.

Чапер осознал, что начни он уничтожать наиболее говорливых – ему самому несдобровать, порешат на месте, какие бы вокруг него ни сгруппировались боевые и преданные сторонники. А ведь он считал себя человеком слова, да и кровная месть за убитого сына требовала от него исполнения данной во всеуслышание клятвы. Поэтому он двоих своих давних друзей отправил в замок вместе со всеми, чтобы хоть какой-то порядок поддерживался до момента его возвращения, а сам с тремя самыми отчаянными головорезами, готовыми за него хоть в огонь кинуться, поспешил на наши розыски.

А мы-то, честно говоря, не слишком-то и уничтожали наши следы от арб! Понадеялись на стада животных, которые всё затирают своими тушами, и на том опростоволосились. Рисковая четвёрка по одному проскакивала по всем проходам, а потом опять возвращались к месту сбора, и одному повезло наткнуться на наши следы поблизости от развалин, где мы делали большой привал. А дальше они двинулись по заметной временами колее, словно на прогулке. И в той самой малой пещерке, куда я сдуру сунулся, в самом деле устроили привал.

Пока я лежал без сознания, один проскочил до поворота в ущелье, заметил изменившие направление колеи и понял, что мы либо на большом привале, либо уже на конечной точке нашего маршрута. Вот и разыграли гамбит с моим минированием. Ещё и двух груанов при этом не пожалели.

Так что нам повезло. Ну и мне – в особенности. Перемудрил Чапер. Убей он меня сразу, мог потом и всю остальную нашу компанию сильно, очень сильно пощипать.

Но не получилось у него.

А у меня следующий вопрос появился:

– Что с пленниками?

Степан пожал плечами, покосился на завхоза и продолжил:

– Ты особых распоряжений по их поводу отдать не успел. А второй ко всему тоже ранен оказался: когда его дымком подкоптили, слишком уж неудачно по стволу опускаться начал, вот обе ноги и поломал при падении. Допрашивали мы их отдельно, потом менялись и перепроверяли. Хоть какими они себя стойкими и крутыми ни считали, а всё как на духу поведали, во всём сознались и много ценных секретов про Чапера и про замок восемнадцать эф триста (18Ф300) поведали. При желании мы теперь этот приют мразей впятером взять сможем. Кстати, твой пояс с «твоими» груанами один из них таскал, пока от нас убегал, так что теперь они «чужие» стали…

– Чего уж там… новые насобираем… Ну а с уродами что?

– Добили мы их… – без лишних эмоций встрял в разговор Ольшин, словно речь шла о мелких шавках. – Всё равно бы от ран умерли и от переломов, а лечить у нас некому было.

– Ага… – уж мне тем более жалеть о такой казни не приходилось. И так много чести для подонков, что так долго пришлось по Полю за ними побегать: – Ну и правильно сделали. Пусть хоть после смерти удобрением послужат. Ну а что творится в окрестностях?

Тут уже сам Мастер стал отвечать, как проводник, нас сюда приведший и могущий дать более полный и точный сравнительный анализ, чем кто-либо:

– Полную разведку тех долин провели, что дальше за нашим ущельем тянутся. Монстров там не так уж много скопилось, при регулярной охоте за две-три рудни изведём. Мало того, с десяток скользких зайцев заметили. Но эти шустрики в какие-то норы ушли, словно в воду канули. Три дня там ловушки стоят, а всё равно пустые. А вот количество растений в наших долинах чуть ли не утроилось за девять лет! И в количестве, и в ассортименте. Мы ведь тогда тут долго жить собирались, вот и высадили семена разные, в том числе и самые редкостные, а они так разрослись за года, что любо-дорого смотреть. Почитай человек двести можно кормить и салатами, и варёными корешками, и полезными отварами потчевать на постоянной основе. Судя по всему, никто в это райское местечко за девять лет ни разу так и не наведался, так что нам в этом повезло…

– А что с броском в сторону города Иярта?

Оба охотника уныло переглянулись и признались:

– Без тебя не рискнули…

– Да и бабы тут такой хай по этой теме устроили…

Тут как раз и Ксана вернулась, опять с полным подносом. И услыхав последнюю фразу, заинтересовалась:

– Это вы о чём?

– Не обращай внимания, – улыбнулся Ольшин, – это мы о своём, о мальчишеском! – но видя, что поднос ставится сразу мне на кровать, не преминул уточнить: – Эй, Молчун! А разве это не для нас всех троих угощение?

– Если кто не ел десять суток и совсем ослаб – могу и ему принести! – с готовностью заявила моя подруга. Но выждала паузу и добавила уже совсем иным, ехидным тоном: – Завтрак будет готов через полчаса, и я обязательно расскажу «бабам», что некоторые воины обессилели и в столовую не придут. – После чего демонстративно наклонилась надо мной: – Миха, дорогой, тебе ещё чего-нибудь принести?

– Да нет, спасибо! Буду надеяться, что я всё-таки воин и до столовой дойду сам.

– Тогда я пойду, присмотрю там…

И ушла, не договорив, где это «там», но явно давая понять, что захваченное лидерство терять не намерена. Я постарался не акцентировать на данном аспекте внимания скривившихся побратимов, а подхватив в руки самое вкусное, перед тем как начать есть, поощрил рассказчиков:

– Да вы не стесняйтесь, говорите, говорите!

Те только облизнулись, показывая, что и сами успели проголодаться после давнего ужина, но попрошайничать не стали. Ведь при желании и сами могли бы сбегать на кухню в любое время или ту же Ксану попросить с должным пиететом и уважением. А потому продолжили описывать возникшие трудности и свои соображения по этому поводу. Без такого «зрячего», как я, плюс переживая о моём же здоровье да ещё и располовинив отряд, Степан не решился отдать чёткий приказ на марш-бросок к Иярте. А сам Ольшин и намёком не напомнил о запланированной акции. Теперь же о таком рейде вообще было поздно говорить: стада хищников вот-вот начнут свои ежегодные массовые миграции, и вернуться под спасительное прикрытие стен Пирамидки боевая тройка разведчиков может и не успеть. Почитай три дня туда придётся потерять да столько же обратно.

Но больше всего пессимизма у моих друзей вызвало отсутствие в округе взрослых, матёрых монстров с груанами. Мало что тех и так трудно было отыскать без моих привычных подсказок, так опять данный сектор заселяли только молодые или нерепродуктивные особи. Сколько вылазок ни делали, в том числе и сравнительно дальних в последних два дня – толку ни малейшего!

– Даже паршивенького груана не обнаружили! – жаловался уже Степан. – Хотя тварей набили более чем преизрядно.

– А что, и такие ракушки бывают? – подивился я новому определению.

– Это он так, образно, – поморщился, как от зубной боли, Ольшин. – Но проблема-то всё равно перед нами стоит солидная. Благодаря тебе все настроились на добычу, а потом и на… – он и ладошками вверх указал, и глаза закатил артистично, всем видом намекая о вознесении наверх в статусе Светозарных. – …Не хочется повторять всуе, чтобы не сглазить… Так что теперь все надежды только на твоё ближайшее выздоровление. Без твоих умений здесь только жить хорошо, сытно и безопасно.

Ну в этом-то и у меня сомнений не было. Сам только и мечтал поскорее силёнки восстановить, чтобы хоть копьё из рук не выпадало. Но вот про одно направление своей деятельности завхоз так и не доложил. Пришлось самому напомнить:

– Что у нас с Дланями?

– С этим проблема, – нахмурился Мастер. – Так ни одной и не отыскали поблизости. А посему получается, что две досягаемые от нас в дневном переходе.

Я уже поел, отставил пустой поднос и протирал руки полотенцем, задумавшись над последней проблемой. Ну и вспомнил некую часть прозвучавшего ранее доклада:

– А вот по поводу зайцев… и тех нор… Может быть такое, что через них можно пробраться в иные каверны или в иные лабиринты Дна?

– Вполне возможно. Только вот норы скользких шустриков не для человека. Там только шавки вольготно пройдут да мохасики. Разве что ещё твой когуяр проберётся.

Мы все трое уставились на Хруста, который с полным, а может, и с показным равнодушием восседал в ногах моей кровати. А потом я стал выбираться из-под одеял и надевать на себя чего попроще.

Побратимы хоть и смотрели на мою худобу со страхом и сопереживанием, не удержались от поощрительных улыбок:

– Я думал, он шутит, – заявил Степан, – когда про поход в столовую на завтрак говорил. А он, ха-ха!..

– Значит, точно пошёл на выздоровление! – сделал окончательные выводы Ольшин.

– Не угадали! – поспешил я возразить в силу своей противоречивой натуры. – Кушать мне не хочется, но как командир я просто обязан подавать пример наивысшей дисциплинированности. Ибо опаздывать на завтрак – это кощунство для любого уважающего себя воина!

От такого пафоса побратимы весело переглянулись и на оба голоса принялись дурачиться, восхваляя своего командира и расписывая тяготы своей жизни до того, как встретились со мной:

– Вот уж нам не везло! И завтраки пропускали…

– И обеды порой холодные жевать приходилось!

– Ну да, ну да! Зато теперь мы за Михой, как за каменной стеной!

– Только отныне придётся обязательно успевать за стол, хотя бы с ним одновременно…

– Почему так?

– Опаздывать нельзя. Иначе всё будет съедено до нас!