– Ты думаешь, когда человек гуляет, где – неведомо, кто-то может проследить его путь? – Следопыт, все же, решился на откровенность, поскольку Страту стало скучно, – и он ушел к реке. – Была бы здесь Ленарис, можно было бы за ниточку ухватиться.
– Ленарис? Трубач сказывал, что ее схватили и сопроводили в тюрьму.
– Когда? За что? – Вскочил с пенька Следопыт.
– Трубач сказал, в каких-то бумагах рылась. Трубач должен скоро прийти, у него и спросишь.
Но первым появился не Трубач, а белый, как мел, Страт.
– Там …. Там …. – Дыхание Страта часто срывалось, – и вместо слов он испуганно показывал рукой назад.
И самострел, только что покоящийся у пенька, тут же оказался в руках Следопыта.
– Кто там? – Выкрикнул Марик.
– Там. – Наконец-то, совладал с собой Строгор. – Там на дереве Пес висит.
Марик бросился к реке, но Следопыт его решительно остановил:
– Нет, там не должно быть наших следов.
– Почему? – Растерялся Марик.
– Следопыт прав, – нельзя, чтобы там появились ваши следы. – Раздался возглас Трубача, выезжающего из-за куста. – Здравствуй, Следопыт.
– Он сам повесился?
– Да, как сказать? – Замялся Трубач. – Устал, поговаривают, человек жить, – кому теперь интересно, как удалился. Следы-то только его остались.
Справным оказался у сотника дом в деревне.
– Почто от такого раздолья в город подался? – Покачал головой Следопыт.
– Сам знаешь, в городе моя сотня-то. Воли такой там, понимаешь, нет, но дом – один к одному. Один мастер делал. А почему дом не продаю, ты сам заметил. Когда-то придется от дел отойти.
– А плата какова?
– Одна плата – дом в порядке содержать. Ну и чтоб детишки дому дремать не давали. – Трубач игриво подтолкнул плечом задумавшегося Страта.
А Страт об ином заговорил:
– Боялся кого-то Пес, потому и повесился.
– Я и говорю, жить устал. – Подхватил разговор Трубач. – Многим людям он насолил. Хромый и тот пообещал за сына отомстить.
– Нет, иной у него страх. – Уверенно возразил Страт.
– А ты-то откуда …. – Начал, было Трубач, но, глянув на лицо Страта, осекся. – И верно, вернулся Пес сам не свой. На Смородника так обиделся, что два передних зуба выбил.
– Отказался Смородник табун Хромого угонять. – Снова удивил Страт – и не только Трубача.
– Не было же его в городе. – Недоуменно проговорил Трубач.
– Пес еще позавчера вернулся. – Сказал Следопыт.
– Я о парне говорил. – И Трубач озадаченно стянул со своей головы подшлемник. – Смородник только мне одному признался. Откуда парень это знает?
– Он много знает того, чего не надо. – Вполголоса пробурчал Следопыт.
– Ленарис очень плохо. Она может умереть. – Вдруг схватился за горло Страт.
Трубач, не говоря ни слова, прямо с крыльца вскочил на своего коня. У Следопыта так не получилось, но он догнал сотника уже у ворот.
Сотник и Следопыт успели вовремя. Дверь в камеру была открыта, а за дверью ….
Не только следопытами, но и сотниками по протекции редко становятся, а если и становятся, то приходится бороться за место всю жизнь. Следопыту это не надо доказывать. Что бы ни говорили о Трубаче, лучше сотника Следопыт не знавал. А что Трубачом прозван, так у кого причуд не бывает: как еще в пожарных приохотился он к трубе, так и остался ей верным, – такие рулады каждое утро выводит, – многие с других окраин приходят послушать.
Первого насильника Трубач сшиб одним ударом кулака, но второй успел за кинжал схватиться.
Закружились они по камере: Трубач – без оружия, но кинжал все мимо да мимо проскальзывает.
Следопыт уже самострел с предохранителя снял, но самострел для другого понадобился: очухался-таки первый насильник, с низкого старта в дверь бросился, – тут стрела и пригодилась.
Второго же Трубач тут же ловко подсек ногой, – и тот, выронив кинжал, плашмя рухнул на земляной пол камеры.
– Лежать. – Трубач жестко прижал к полу его шею подкованным сапогом.
Следопыт, следуя за кивком Трубача, выбежал за дверь. Голова еще слабо соображала, но он успел отклониться от нацеленного в грудь клинка. Третий нападающий по инерции влетел в камеру под ноги Трубача.
А, когда Следопыт вбежал в камеру, то первым делом бросился в глаза распавшийся на части табурет. Делать там ему нечего было.
Разумеется, некогда было целиться, – потому и жив еще был первый. Рана оказалась несерьезной, – обидной для воина она была, но так просто стрелу не вытащишь. Оттого и удалось Следопыту догнать его на соседней улице.
А парень-то шустрым оказался: увидев Следопыта, быстренько так заковылял.
– Сам помрешь, или помочь? – Догнал его Следопыт.
– Пощади. – Взмолился парень, упав на колени.
– От тебя это зависит. – Преодолевая ярость, сказал Следопыт, доставая охотничий нож. – Говори.
– Что? – Задрожал парень и, глянув на лицо Следопыта, запричитал. – Не сами мы, нас Пес послал.
– Врешь. – Следопыт демонстративно сделал скользящее движение ножом. – Нет в живых Пса.
– Как это нет? Утром я его до твоего дома проводил.
Та-ак! То-то лицо парня знакомо.