Букетик белых лилий

– У людей – да, а у воротил и дельцов хватает. Картины продаются, только у тех, которые делятся с продавцами. Жизнь такая: не подмажешь –

не получишь. А что у тебя за картины в галерее?

В основном местные пейзажи.

Хмм… – задумался Гвоздь. – А давай-ка завтра с утра подскочим туда. Ежели есть, что путное – возьму для разнообразия к семейной коллекции.

– Мы хотели с приятелем по магазинам к празднику прошвырнуться – время-то совсем не остаётся.

Успеешь… – тоном не терпящим возражения, ответил Гвоздь. – Много времени не займёт – часа полтора максимум. А твои хлопоты я компенсирую – Фёдор тебя свозит куда скажешь.

– Ну если недолго, тогда по магазинам мы и своим ходом успеем.

– Не люблю когда мне перечат… Фёдор, отвези гостя домой…

– Ну и как – позавтракал с боярином, – с иронией встретил друга Степан.

– Слёзно упрашивали сесть за стол, но отказался – в пользу твоего омлета о четырёх яйцах, – шуткой ответил Арсений.

– А ты что провидец? – поставил на стол дежурное блюдо из яиц Степан. – вообще-то с нашими финансами и провидцем не надо быть.

– Тогда нарушим этот обычай, – выложил на стол заработанное Арсений.

– Ты что грабанул кого-то? – округлил глаза товарищ. – Сергеич намекнул, мол, дохлый номер угодить Гвоздю.

– А я ему не угождал – нарисовал то, что он попросил. Кстати, хоть пальцы веером, а человек, вроде, не плохой и в искусстве, похоже, разбирается.

– А меня этот скряга за две недели упорной работы пятитысячной обрадовал. И то – как от сердца оторвал.

– Оставь их себе на карманные расходы. У нас теперь: и за комнату заплатить хватит и Новый год хорошо отметить. Так что дальнейшие действия будут такие: сегодня делаем уборку, а завтра – за ёлкой и по магазинам. Михаил Петрович шофёра своего даст. Только утром с ним в галерею съездим, а после по своим делам прошвырнёмся.

– Да ты, видать, уже скорешился с ним, – с шутливой улыбкой, ответил Степан…

Не успели друзья позавтракать, как с улицы послышались автомобильные гудки.

– За мной!… – сорвался из-за стола Арсений…

Холодный диск зимнего солнца, яркими лучами засеребрил повисший в морозном воздухе иней. Где-то совсем рядом, приближенный крепким морозцем, послышался металлический скрежет поворачиваемого трамвая.

– Ох и колотун сегодня, – забрался в тепло автомобиля Арсений.

– Минус сорок два с утречка, – отозвался Фёдор.

– Как в такой развалюхе люди живут? – глядя на двухэтажный купеческий дом, пожал плечами Гвоздь.

– Того и гляди крыша под снегом обвалится, – поддакнул шофёр…

Джип, выбрасывая фонтаны снега из-под колес, на месте развернулся в обратную сторону.

– В центре б… дороги не могут расчистить, а здесь вообще труба, – матюгнулся Гвоздь…

Продавщицы с сонными глазами позёвывали за прилавком, в виду отсутствия покупателей.

– Спим?!… – тоном хозяина прикрикнул Гвоздь.

– Нет, нет – что вы! – засуетились девушки перед господином в распахнутой соболиной шубе. – Что-то хотите присмотреть?

– А у вас кроме этой мазни что-нибудь имеется?

– Зря вы так! – с обидой в голосе ответила та, что побойчее. – Это работы известных местных художников – весь товар перед вами.

– А позови-ка мне хозяина.

– Хорошо, сейчас позову.

Вскоре, холёного вида мужчина, приглаживая усы вышел к покупателям.

– Вот!… – кивнула на посетителей продавщица.

– Свирский Валерий Иванович… Чем могу служить?.. Ой, Михаил Петрович!.. – залебезил он разглядев клиента. – Какими судьбами!.. Я весь – внимание.

– На картины Ковалёва Арсения хотел бы взглянуть.

– Вот, весь товар перед вами, – повёл рукой по развешенным картинам директор.

– Что ты мне фуфло гонишь! – грубо ответил Гвоздь.

Продавщицы с масками испуга на лицах застыли на месте.

– Честное слово – всё что есть!

– Тебе, Свирь, лапшу на уши вешают – ты в подсобке посмотри или под прилавком.

Директор покраснев от стыда, испепеляющим взглядом окинул продавщиц.

– Ах, да – недавно приносили картины, может это те, что вы ищите, – кинулись враз обе девицы в подсобку.

– С сегодняшнего дня обе уволены, – прошипел директор.

С видом знатока, Гвоздь внимательно рассмотрел все картины.

– Вот эти две возьму… Это твоя наценка, – протянул он деньги. – С художником я сам рассчитаюсь.

– Как пожелаете, – склонился в полупоклоне Свирский.

– Валерий Иванович, больше такого не повторится… – донеслась слёзная просьба продавщиц…

– Фёдор, переложи картины ветошью и аккуратненько положь в багажник… А за них я с тобой рассчитаюсь, когда ты к юбилею картины нарисуешь, – повернулся Гвоздь к Арсению. – Это, чтобы ты с крючка не соскочил, – с хитринкой усмехнулся он. – А то кто тебя знает – загуляешь после Нового года. А это будет какая-то компенсация за моральный ущерб.